4

В стране Память время всегда и только одно — настоящее. Вкоролевстве Прошлое часы тикают… но стрелки никогда не двигаются. Ненайденнаядверь существует (О, потерянная) и память — ключ, который открывает ее.

5

Их фамилии — Чини, Гудмен, Швернер; именно они падают подударом Белой Кувалды 19 июня 1964 года. О, Дискордия!

6

Они останавливаются в мотеле «Синяя луна», которыйрасположен в негритянской части Оксфорда, штат Миссисипи. «Синяя луна»принадлежит Лестеру Бамбри, брат которого, Джон, пастор Первой афроамериканскойметодистской церкви Оксфорда, можете сказать мне аллилуйя, можете сказать мнеаминь. На календаре 19 июля 1964 года, месяц спустя после исчезновения Чини,Гудмена и Швернера. Через три дня после того, как они исчезли неподалеку отФиладельфии, в церкви Джона Бамбри прошло собрание, и местные активисты-негрысказали трем десяткам северян, в основном, белых, следующее: в свете того, чтопроизошло, они, конечно, имеют полное право уехать домой. Некоторые уехали,восславим Господа, но Одетта Холмс и еще восемнадцать человек остаются. Да. Ониостаются в мотеле «Синяя луна». И иногда, по вечерам, они собираются во дворемотеля, Делберт Андерсон приносит гитару, и они поют.

«Я буду освобожден» они поют и «Джон Генри» они поют, ничегоне страшась (великий Боже, скажи, Бог-Бомба), и они поют «Развевающийся наветру», и они поют «Блюз нерешительности», написанный преподобным Гэри Дэвисом,все смеются над этими веселыми, на грани приличия, строчками: доллар естьдоллар, а цент есть цент, у меня полон дом детей, но моих среди них нет, и онипоют «Я больше не марширую», и они поют в стране Память и в королевстве Прошлоеони поют, в бурлящей крови молодости, в силе их тел, в убежденности их веры онипоют, отрицая Дискордию, отрицая кан-тои, утверждая Гана-созидателя, Гана —изгоняющего зло они не знают этих имен, они знают все эти имена, сердце поет,что должно петь, кровь знает, что кровь знает, на Тропе Луча наши сердца знаютвсе секреты и они поют, поют, Одетта начинает и Делберт Андерсон играет; онапоет: «Девушки бедной жизнь печали полна… Видно ни дня без забот… Я говорюпрощай… старому Кентукки…»

7

Вот Миа и ввели через Ненайденную дверь в Страну Память,перенесли в заваленный мусором двор за мотелем Лестера Бамбри «Синяя луна», итам она услышала… (слышит)

8

Миа слышит женщину, которая станет Сюзанной, поющую своюпесню. Слышит, как остальные присоединяются, один за другим, и вот они уже поютхором, а над их головами миссисипская луна, заливающая светом их лица, какчерные, так и белые, и холодную сталь железнодорожных рельсов, которые бегут заотелем, бегут на юг, бегут к Лонгдейлу, городу, где 5 августа 1964 года найдутполуразложившиеся тела их друзей: Джеймса Чини, двадцати одного года от роду,Эндрю Гудмена, его ровесника, Майкла Швернера, двадцатичетырехлетнего; О,Дискордия! И для вас, кто предпочитает тьму, вам дарит радость красный Глаз,который сияет там.

Она слышит, как они поют.

«По всей земле я вынужден бродить… в бурю и ветер, в град идождь… мне нужно ехать по Северной дороге…»

Песня лучше всего открывает глаз памяти, и воспоминанияОдетты подхватывают Миа и несут ее, когда они поют вместе, Дет и члены еека-тета под серебристой луной. Миа видит, как они уходят со двора, переплетяруки, напевая

(глубоко в сердце… я верю…)

Другую песню, которая, они в этом не сомневаются, сложена оних. Лица на улицах, наблюдающие за ними, искажены ненавистью. Руки, сжатые вкулаки, которыми трясут им вслед, в мозолях. Рты женщин, которые поджимаютгубы, выплевывают слюну, бьющую им по щекам, пачкающую волосы, грязнящуюрубашки, ненакрашены, ноги без чулок, туфли стоптаны. Тут и мужчины в рабочейодежде (кто-нибудь, скажите, аллилуйя). Тут и подростки в белых свитерах, аккуратноподстриженные, и один кричит Одетте, тщательно выговаривая каждое слово: «Мыубьем! Всех! Проклятых! Ниггеров! Которые! Посмеют! Войти! В кампус!»

И невероятный дух товарищества, несмотря на страх. Благодарястраху! Ощущение, что они делают что-то очень важное, что-то на века. Ониизменят Америку, и, если цена этим изменениям — кровь, что ж, они готовы еезаплатить. Говоришь правильно, скажи, аллилуйя, восславим Господа, громкоскажем аминь!

Потом появляется белый юноша, Даррил, и поначалу он неможет, он хромает и не может, но потом может, и второе я Одетты, крикливое,хохочущее, отвратительное я, не дает о себе знать. Даррил и Дет лежат вместе доутра, спят в объятьях друг друга до утра под миссисипской луной. Слушая цикад.Слушая сов. Слушая тихий, легкий гул Земли, поворачивающейся на своихгироскопах, поворачивающейся все дальше и дальше в двадцатое столетие. Онимолоды, их кровь горяча, и они не сомневаются в своей способности все изменить.«Желаю тебе счастья, моей верный возлюбленный…» Это ее песня на заросшемсорняками полем за мотелем «Голубая луна»; это ее песня под луной. «Я большеникогда не увижу твое лицо…» Это апофеоз жизни Одетты Холмс, и Миа тоже там!Она все видит, все чувствует, захвачена этой восхитительной и, некоторыесказали бы, глупой надеждой (ах, но я говорю, аллилуйя, мы все говорим,Бог-бомба). Она понимает, как особо ценят друзей, пребывая в постоянном страхе,как от него становится слаще каждый съеденный кусок, как он растягивает время,пока каждый день не становится вечностью, ведущей в бархатную ночь, и онизнают, что Джеймс Чини мертв

(говоришь правильно)

Они знают, что Эндрю Гудмен мертв

(скажи, аллилуйя)

Они знают, что Майкл Швернер, самый старший из них и все ещеребенок в свои двадцать четыре, мертв.

(Скажем, как можно громче, аминь!)

Они знают, что каждый из них может закончить свой путь вземле Лонгдейла или Филадельфии. В любой момент. На следующий день после тогопамятного вечера во дворе мотеля «Синяя луна», практически их всех, в том числеи Одетту, посадят в тюрьму, и начнется ее время унижений. Но сегодня она вкругу друзей, рядом со своим возлюбленным, и они едины, а Дискордия выставленаза порог. Сегодня они поют, обняв другу друга за плечи и раскачиваясь изстороны в сторону.

Девочки поют девушка, мальчики — юноша.

Миа сокрушена их любовью друг к другу, восторгаетсяпростотой их веры.

Поначалу слишком потрясена, чтобы смеяться или плакать,может только завороженно слушать.

9

Когда уличный музыкант начинает четвертый куплет, Сюзаннаприсоединяется к нему, сначала колеблясь, потом решительно и вскоре, онпоощряет ее улыбкой, они поют дуэтом:

"А

А

А