быть таким милым и отзывчивым. Станислав Васильевич, глянь одним глазком в биллинг: нет там номера шестьсот семнадцать сто пятьдесят восемь, два нуля, пятьдесят восемь?

– Нет, – после паузы ответил коллега. – Это хорошо или плохо?

– Смотря для кого.

– Например, для Ли Майи Александровны, инструктора по экстремальному вождению?

– Станислав, вы подавляете меня своим интеллектом, – выдержав благоговейную паузу, признал Гуров.

– Ну-ну, не впадай в отчаяние, старый друг, – свеликодушничал Крячко, – достаточно было забить номер в поисковик, который, как известно, знает все. Адрес нужен? Недалеко от тебя.

– Давай.

Вот и он, этот гриб, про который образно упоминал Станислав. Тот самый гриб, бегающий вокруг и размахивающий шляпкой. Умный следователь – Степа – успокоился на том, что Сид жил один, глупый (пусть и коварный) Рокотов – на том, как бы половчее посадить жирного налима Жогу, и тоже не стал возиться с женой. А ведь отработка родственников – того более, потенциальных наследников – это азбука, первое, что должно стоять на повестке дня.

Что это за женщина? Где она постоянно обитает? Какие конкретно отношения у них с мужем? Когда последний раз разговаривали, виделись, на чем завершился этот «дружеский» саммит? И, самое главное, где она находилась двадцать первого ноября с семи до девяти вечера?

«По логике вещей она по-прежнему наследница, – размышлял полковник, – муж умер, брак считается прекращенным, и посмертное решение мирового судьи о разводе – не более чем оксюморон и казус, надо полагать правовых последствий не порождающий. По крайней мере, если не будет возражений со стороны. Следовательно, к ней как наследнику переходит все имущество, в том числе права на музыку. И долги театра. Хорошо, пусть долги. Однако о долгах она, скорее всего, не знает – сообщение, по словам Анищенко, появилось только-только сейчас».

Он вспомнил слова Жоги: «К тому же неизвестно, кто кого на герыч подсадил. Не надо быть наркологом: тетка, вылезшая из этой клоаки, вряд ли испытывает добрые чувства к человеку, туда ее погрузившему. Даже если это друг детства и муж. Звучит логично. Тогда, черт подери, почему все эти сыщики доморощенные не соблаговолили с ней поработать?»

«Тихо, тихо, – осадил он сам себя, – ты сердишься, полковник, стало быть – не прав. Все к лучшему! Сам же вечно поучаешь: горячка в любом деле губительна. Теперь, когда известно практически все – обстоятельства, способ пусть не убийства, но, скажем так, причинения повреждений, приведших к смерти… причем известно не ей, а мне, то самое время поговорить и с ней».

Пиликнул телефон: это Станислав, гордясь своей технической сметкой, скинул точку геотаргетинга.

«Нет, сейчас ехать-то к ней не стоит, – соображал Гуров, следуя обратным курсом, – если это она, то может всколыхнуться, а сие не есть хорошо и грязная работа. Пожалуй, раз у супруги незапланированный выходной, можно предложить ей хлебнуть адреналинчику».

Глава 17

– Куда-куда мы едем? – переспросила Мария, со сна хмурая и несговорчивая. Она-то надеялась сегодня отваляться дома, обмазываясь кремами и бездельничая, а тут изволь куда-то тащиться за адреналином.

– Пока никуда, – успокоил Гуров, – сперва надо позвонить одной очаровательной инструкторше, выяснить, есть ли у нее сегодня время, а потом уже…

– Обожаю, когда меня ставят перед фактами, мне лично неизвестными. Или ты сейчас же объяснишь, что за инструкторша и в чем дело, или натягивай колготы и езжай сам. К тому же надрифтилась я – во! – она провела по горлу.

Не так давно Мария играла супергонщицу в одном из сериалов и прошла полный курс борьбы на пальцах… то есть экстремального вождения. Как женщина разумная, ничего привлекательного в этом машиноубийстве она не нашла, хотя да, кадры получились отменные. Реалистичные.

– Тем более. Я вчера прокатился до Овражной…

– Так?

– Похоже, нашел то место – подчеркиваю, похоже, – где Сида сбила некая машина.

– Ага, – со значением кивнула она, – не так все чистенько и аккуратненько, как полагало следствие? Таки пришлось кому-то применить грязные методы. Сбить человека – это не напоить его же, верно?

– Абсолютно, но теперь к фактам.

Лев Иванович взял ручку и бумагу:

– Смотри. Вот тут у нас шоссе, въезды…

Он вычертил прямую линию шоссе, обозначил три въезда.

– Почему их три?

– Вот это – главный, – Гуров обвел тот, что в центре, – идет прямая основная улица, на нее обращены фасады и ворота практически всех домов. Она новая, красивая, без неаккуратных оврагов. Ясно?

– Яснее некуда.

– Вот дом семь – Сидов дом, – единственный, у которого ворота остались выходить, как при дедушке, на Овражную, на неудобную для заезда улицу.

– Почему?

– Сид машину не водил, и ему на этот факт было глубоко плевать. Соседи давно перенесли въездные ворота на новую основную улицу, от которой въезд удобный, с шоссе. Пока все логично?

– Более чем. Валяй дальше.

– Вот въезд на Овражную, – он указал на левый значок, – отсюда мы с тобой начали наш скорбный путь. Вот таким образом сама Овражная идет.

Он прочертил нечто вроде трижды извивающегося удава.

– Неужели там такой серпантин? – с недоверием уточнила она.

– С ручательством, – Гуров обозначил повороты крестиками, – первый еще куда ни шло, второй похуже, третий – практически под девяносто градусов. Зеркал нет. С одной стороны – глухой забор, с другой – обрыв. И вот именно тут, если верить эксперту, на скорости под семьдесят километров в час был сбит Сид.

– Слушай, Гуров, это не компьютерная игра, – на всякий случай напомнила Мария, глядя с сомнением, – проделать подобное на заваленной снегом, нечищеной дороге, да потом еще взобраться на гору?

Лев Иванович заметил:

– Никто и не забирался. Машина преспокойно проехала до шлагбаума, водитель открыл кодовый замок, выехал, аккуратно закрыл за собой, даже обрезок бутылки не забыв, и, спокойнехонько прокатившись вот