осени слишком холодно, холоднее, чем все последние недели.

К тому времени, как они регистрируют у официальных лиц все алхимизированное снаряжение, день уже перевалил за половину, в небе сгустились плотные и темные грозовые тучи. Маргарет слышит далекий рокот грома – словно предостерегающее ворчание пса. От предчувствия трещит воздух, как от электрических разрядов. Они стоят во ржи высотой до пояса, поле простирается перед ними почти на милю. В него врезаются ограды пастбищ, вдалеке оно сливается с рощами кипарисов и кленов, кривые узловатые ветки которых похожи на подманивающие пальцы.

Повсюду вокруг – целые своры собак, рычащих и лающих из-за ограждения вольеров, храпящие беспокойные кони, выпускающие из ноздрей целые облака пара в обжигающе-холодный воздух. Охотники в алых куртках болтают между собой, молодежь, по возрасту еще не допущенная к охоте, разносит бокалы хереса на серебряных подносах. Ближе к Уикдону представители элиты, жаждущие увидеть редкое зрелище, седлают лошадей. Ветер жадно треплет их плотные черные накидки, ткань развевается, как темные волны, на фоне золотистых полей.

Их гораздо больше, чем ожидала Маргарет. Большинство туристов следуют за охотниками ради показухи, а не кровопролития. Многие будут спать с похмелья до самого вечера, когда хала наконец четвертуют на городской площади, совершив ритуальное помазание его кровью тех, кто участвовал в охоте первый раз. Все, что не захотят оставить себе победители, отдадут собакам… конечно, если в этом году будет победитель.

А он будет. Должен быть.

Но перспектива победы, еще недавно столь незамысловатая, теперь лишь переполняет ее диким ужасом. Если она отдаст хала Уэсу, мать больше никогда не заговорит с ней. Если отдаст его матери, рискует лишиться ее – мать будет отнята камнем. Если выйдет из состязания, семью Уэса ждет разорение. Что бы она ни сделала, она причинит боль тем, кого любит.

Флегматичный голос говорит в потрескивающий микрофон:

– Я приступаю к благословению собак.

Пастор Моррис в мрачной черной сутане и бархатной епитрахили стоит спиной к лесу. Щурясь, он глядит на невидимое солнце, на вольеры. Где-то среди этих собак сотрясает решетку Бедокур. Маргарет даже думать боится о том, что будет, если он вырвется на свободу. Магия хала вплетается в воздух, ощущается в нем, манит собак, все они рвутся убить его, и ей страшно, что Бедокур погибнет.

Пастор Моррис говорит, но она почти не слышит его сквозь страстный вой ветра и шорох колосьев. Рожь волнуется вокруг них, словно штормовое море.

– Отец небесный, творец всего сущего, тот, кто есть все сущее, сегодня мы собрались здесь, дабы сберечь самую давнюю и священную из традиций этой страны.

Мы просим твоего благословения для всех охотников, стоящих передо мной, и чтобы один из них наконец убил того самого хала, последнего из лжебогов. Мы возносим тебе хвалу и благодарность за наших боевых собак, за наших лошадей, крепко стоящих на ногах, за леса и море, и за все сущее на нашей свободной земле Нового Альбиона. Спаси нас и сохрани, направь по истинному пути, благослови всех собравшихся на освященную временем охоту и всех, кто умер с твоим именем. Направь их души к твоему святому свету, освободи от оков материального мира. Аминь.

Ему отвечает хор приглушенных «аминь». Как только вновь воцаряется тишина, распорядительница охоты, егермейстер, пришпоривает свою лошадь, пускает ее галопом и мчится к лесу.

– Мрачновато, – бормочет Уэс. – Что происходит?

– Она отправилась искать укрытие добычи. По традиции егермейстеру полагается вспугнуть лиса и держать некоторую дистанцию между ним и гончими. Охоте не подобает заканчиваться слишком быстро.

– И сколько это продлится?

– Пару минут. Пару часов.

– Пару часов?

– Не знаю, – Отблеск кладет голову ей на плечо, она рассеянно чешет ему щеку. Этим утром Ифе заплела его гриву сложным узором, уверяя, что он принесет им удачу.

Сегодня им не приходится ждать дольше нескольких минут. Рев охотничьих рогов разносится над полями, им вторит раскат грома. А потом вдалеке кто-то кричит: «Улюлю!»

Над толпой поднимается гомон, несколько добровольцев спешат открыть дверцы вольеров. Сотни собак вырываются наружу, лая и огрызаясь. Как медно-черная река, они устремляются в высокую шелестящую траву. Шум стоит ужасный, такого она никогда не слышала.

– Первый отряд! Первый отряд – на исходный рубеж!

У Маргарет неприятно тянет в животе. Все происходит слишком быстро. Она уже чувствует, что покидает собственное тело, когда Уэс вдруг переплетает пальцы с ее пальцами. Она разом приходит в себя.

– Это нас зовут, – говорит он.

– Верно, – не отпуская руку Уэса, Маргарет крепче сжимает поводья и направляется к исходному рубежу. Люди стоят вплотную друг к другу, слишком тесно, и несколько ярдов вдруг кажутся растянувшимися на мили. Кто-то ударяет ее локтем в бок, и пока они проталкиваются в толпе, отовсюду слышно шипение сквозь зубы.

Банвитянин. Ю’адир.

Должно быть, кто-то пустил слух, и она удивилась бы, узнав, что Джейме тут ни при чем. Кто-то выплескивает пиво на ботинки Уэса. Еще один зритель бросает им под ноги пригоршню монет, которые поблескивают на мерзлой земле, как капли пролитой крови.

Отблеск пугается, беспокойно ржет. Лицо Маргарет вспыхивает от гнева и унижения, но она держит голову высоко поднятой. Рядом с ней Уэс напрягается, таким несчастным в центре всеобщего внимания она его еще никогда не видела.

Они прорываются сквозь толпу туда, где собирается первый отряд. Его участники рассредотачиваются за фельдмейстером, на всех охотничьи куртки – яркие, блестящие, как драгоценные камни. Но Маргарет не даст запугать ее. Никому, даже Джейме.

Она сразу находит его взглядом в толпе – он сидит верхом на своей кобыле. Она вороной масти, черная, как клубящееся тучами небо над ними, и ее цвет ярко контрастирует с его алой курткой. Джейме отворачивается и что-то вполголоса говорит своему алхимику, рыжей женщине, которая держится рядом. Обернувшись, она с усмешкой встречает взгляд Маргарет. Ее губы в боевой раскраске, они покрыты помадой ядовито-кровавого оттенка.

Маргарет приходит в голову лишь то, что она услышала от Уэса прошлой ночью. «Он сказал, что если завтра застукает меня одного, то убьет».

Значит, надо оторваться от них как можно быстрее. Отвернувшись, Маргарет помогает Уэсу влезть на спину Отблеску и сама садится верхом. Отблеск пляшет под ними, ему не терпится пуститься вскачь. Она подбирает поводья, Уэс сцепляет руки у нее на талии. На горизонте возникает алое сияние солнца, видное в прореху клубящихся туч. Это красный цвет углей под золой. Краснота философского камня.

Стук сердца отдается у нее в ушах. Ветер шепчет ее имя. Трубит рог.

И начинается охота.