— Вот как. Тогда я передам ему. — Он протянул руку за письмом.

— Но сделайте это до перерыва на ланч, — повторила Шарлотта, передавая письмо.

— Разумеется, — ответил клерк, кладя письмо в карман, и, кивнув, проследовал дальше по коридору.

Теперь оставалось только найти стул, чтобы усесться и ждать. Обычно Шарлотта с удовольствием разглядывала людей, их лица, одежду, наблюдала за их отношениями между собой — и мысленно гадала, кто они, чем занимаются, какие у них семьи, друзья. Но в коридорах суда, казалось, сам воздух был напоен тревогой, безнадежностью, еле скрываемым страхом. Поэтому она решила предаться раздумьям — например, о лорде и леди Байэм, о том, какие отношения у Элинор с Микой Драммондом и каким человеком оказался бы лорд Энстис, если бы с ним удалось по-дружиться и более не испытывать в его присутствии благоговейного страха. Интересно, каким его видела Лора Энстис?

Возвращение клерка прервало мысли Шарлотты. На этот раз он был более почтителен с ней.

— Миссис Питт? Мистер Карсуэлл велел передать вам вот это. — Он протянул ей конверт.

— Благодарю вас. — Беря конверт, Шарлотта несколько удивилась тому, какими неловкими стали ее пальцы и что они начали дрожать. Шарлотта подождала, когда клерк уйдет, полный сознания выполненного важного поручения, и лишь тогда стянула с рук перчатки и вынула письмо из конверта.

Уважаемая миссис Питт!

Боюсь, я мало чем могу помочь мисс Хиллард, однако с удовольствием встречусь с вами, и, надеюсь, вы не откажетесь быть моей гостьей ровно в полдень за ланчем. Попросите любого из клерков проводить вас в мою комнату отдыха, а затем я позволю себе пригласить вас позавтракать со мной там, где мы спокойно сможем поговорить. Прошу вас быть пунктуальной, ибо я весьма ограничен во времени и завишу от расписания судебных заседаний.

С уважением,

ваш Эдисон Карсуэлл

Шарлотта сложила письмо вдвое и положила в сумочку. Она догадалась захватить с собой карманные часики, подарок отца, которыми пользовалась в тех случаях, когда знала, что поблизости не будет часов, а опаздывать нельзя.

Когда до полудня осталось пять минут, она остановила одного из клерков, который проводил ее в комнаты судьи. Ровно в двенадцать появился он сам, очень собранный и подтянутый, но чрезвычайно бледный. При виде Шарлотты судья сразу изменился в лице; черты его стали жестче, подбородок тверже, губы сжались в тонкую линию.

Это неприятно удивило Шарлотту. Возможно, ее письмо чем-то насторожило судью и он решил, что она намерена шантажировать его. Если Уильям Уимс проделывал с ним такое, можно ли винить судью за его опасения, подумала она.

— Добрый день, миссис Питт, — ровным голосом поздоровался он. — Благодарю за точность. Могу я пригласить вас на завтрак? Рядом за углом есть очень неплохая харчевня, славящаяся мясными блюдами, где никто не помешает нашей беседе, да и обслужат нас очень быстро. — Он не предложил Шарлотте руку.

— Благодарю, это все, что нам нужно, — согласилась она.

Тем не менее его подозрения задели ее, хотя она сама только что их оправдывала. Поэтому Шарлотта, тоже высоко вскинув голову, старалась не отставать от него ни на шаг.

Харчевня оказалась, как предупредил судья, шумным, полным людей заведением; почти все столики были заняты мужчинами в темных строгих сюртуках. Официанты сновали между столами с полными подносами, ловко и быстро ставя на столы заказанные блюда и кружки с элем. Когда Шарлотта и Карсуэлл сели за столик, судья сам сделал заказ на двоих, даже не пытаясь быть с ней по-светски вежливым. У Шарлотты не было времени оглядеться вокруг, хотя это могло бы быть интересным. Ей не доводилось бывать в таких местах. Вскоре она поняла, что соседние столики были заняты адвокатами и их клиентами. Все они о чем-то оживленно говорили, низко склонившись над столом.

— Вы упомянули мисс Хиллард, — сказал судья холодно. — И еще сказали, что подружились с ней. Я знаю, какие недобрые сплетни распускают о ней, но я не хотел бы беседовать с вами об этом. Мне искренне жаль, что такое случилось. — В глазах его была боль, но на этот раз он не избегал ее взгляда. — Но я действительно не знаю, как этому помочь. Я уверен, что и вы будете согласны с тем, что простое опровержение ничего уже не исправит.

Шарлотте было жаль его, и она не испытывала к нему неприязни. Еще больше ей было жаль Регину Карсуэлл, эта женщина ей по-настоящему нравилась. Шарлотта искренне сочувствовала ее трем дочерям. Создавшаяся ситуация угрожала их надеждам на столь желанный удачный брак. Однако ее не могла не беспокоить в равной мере судьба Фанни, которая, отвергнутая всеми, должна страдать ни за что.

Шарлотта решительно взяла себя в руки и отважилась на самый решительный шаг.

— Я и не ожидаю, мистер Карсуэлл, что опровержение клеветы будет для вас легким делом. — Она чуть улыбнулась. — Тем более что правда больно заденет вашу жену и дочерей, а также погубит репутацию мисс Хиллард в обществе, что, как я знаю, не самое главное для нее. Круг людей, слышавший эту сплетню, пока не так велик, а со временем Фанни обретет новых друзей и знакомых…

Она сделала глубокий вдох и продолжала:

— Как это ни ужасно, но это все же лучше, чем абсолютная правда. — Она увидела, как побледнел Карсуэлл, но он все так же, не отрываясь, продолжал смотреть ей в лицо. Холодный блеск в его глазах подтверждал: он все еще подозревает ее в том, что она встретилась с ним для того, чтобы потребовать у него денег. Шарлотта почти физически ощущала презрение, которое, подобно неким флюидам, достигало ее через этот стол с белоснежной скатертью и столовыми приборами.

Карсуэлл молчал. Шарлотта хотела продолжить беседу, но официант принес заказ и стал расставлять блюда на столе.

Судья мрачно поблагодарил его.

— Я подозреваю, миссис Питт, что вы к чему-то клоните; не проще ли перейти прямо к делу?

Шарлотта почувствовала, что сейчас не на шутку рассердится.

— Я знаю, что Фанни ваша дочь, мистер Карсуэлл. Я не требую от вас, чтобы вы объявили об этом всему миру. Это погубит вас, вашу нынешнюю жену и ваших других дочерей. Фанни ни за что не захотела бы этого сделать. И вы прекрасно знаете, иначе она не убежала бы, обиженная и оскорбленная, отказавшись что-либо объяснять в свою защиту, даже Герберту Фитцгерберту.

Судья окаменело уставился на нее застывшим взглядом. За соседним столиком молодой человек размахивал каким-то документом с красной сургучной печатью и длинными лентами. Мимо пробежал официант с кружками эля на подносе.

— Чего вы хотите, миссис Питт? — наконец процедил сквозь стиснутые зубы Карсуэлл.

— Я хочу, чтобы вы подумали, как рассказать мистеру Фитцгерберту правду, — спокойно ответила Шарлотта. — Он любит Фанни и готов жениться на ней, несмотря на скандал, но она не поверит даже ему и не станет оправдываться. Я считаю несправедливым, если он будет всегда думать о ней как о падшей женщине; со временем его любовь будет отравлена горечью, и между ними возникнут недоверие и подозрительность. Он отказался от возможности баллотироваться в парламент, ибо по-настоящему любит Фанни. Он дорожит этой любовью. Но я боюсь, что сама она никогда не скажет ему правды, оберегая вас, и никогда не выйдет за него замуж, пока он, не зная правды, продолжает считать ее вашей любовницей.