– Нам нужен тот, кто может прийти на север, но не вызвать подозрения. Кто это может быть? Менестрель? Труппа трюкачей? Фокусники?

Стоило отдать должное, кое в чём Вихт оказался прав – он однажды сказал Рирзу, что обсуждение вслух очень полезно, ведь как бы прекрасно всё ни звучало в голове, высказав вслух, можно найти недочёты. А если имеются собеседники, то и подавно.

– Трюкачи и фокусники не впечатлят северян. Менестрели на севере – явление редкое, но не самое ценное. Мой отец не любитель музыки, братья предпочитают охоту, а мнение женщин редко принимается в расчёт. Впрочем, можно попробовать. У тебя есть на примете люди, готовые сорваться в такую даль? Те, которым ты доверяешь настолько, что готов рискнуть?

– Сомневаюсь. Менестрели своенравны, я не уверен, что смогу убедить даже тех, кому доверяю, покинуть тёплые края. А кто ценен на севере?

– Лекари. Люди болеют там не меньше, чем в других землях, а может, и чаще. Все опытные и хорошие лекари, если не нашли себе местечко у лорда, отправляются на юг, более или менее хорошие предпочитают жить в городах. Странствующих лекарей всегда плотно кормили и укладывали спать у очага в любом доме – в крестьянском или лордском. Те, кто приходит, чтобы рассказать что-то и получить другие знания в обмен, принимаются весьма тепло.

– У меня есть хорошие друзья среди лекарей. Двоим я могу безгранично доверять.

– Превосходно!

– Мы напишем письмо?

– Нет. Уверен, твой друг сможет запомнить, что передать, и тогда если его убьют. – Вихт вздрогнул от этого слова, и улыбка пропала с его лица. Рирзу пришлось исправлять ситуацию: – Или обыщут, то ничего не найдут. Если нет доказательств его причастности и он будет вести себя осторожно, никто не пожелает ему зла. Но нужно что-то, чтобы он мог доказать, что является твоим посланником. Что-то, что леди Форест узнает.

– Она теперь леди Холдбист.

– Да хоть Старскай, главное, чтобы вскоре она стала Вайткроу. Есть у тебя что-нибудь, что поможет нам? Желательно небольшое.

– Да… Да, есть. – Бастарду продемонстрировали платок с инициалами друга. – Она сама вышила, для меня. И подарила перед тем, как я отправился в Новые Земли.

– Зови своего друга. Не будем медлить – у нас ещё много дел.

Двадцатилетний вдовец чувствовал себя счастливым.

Верд женился три года назад на четырнадцатилетней леди из Ветви Скрим. Он обиделся тогда на отца, что тот не нашёл более достойной партии наследнику. Девчонка из Скримов была трусовата, совершенно не знала, как удовлетворить потребности мужа, а когда настало время консумировать их брак, то вовсе разрыдалась.

Больше года Верд развлекался днями напролёт, не интересуясь своей женой, да и как можно ею интересоваться? Неприятной, неинтересной, пугающейся всего на свете, смущающейся девчонкой. Вокруг же полно красивых простолюдинок, готовых за скромную, по меркам лорда, оплату и подарки развлечь сына Дарона Флейма, будущего правителя Династии. Ночами он всё же был вынужден навещать свою жену и исполнять супружеский долг. Чем больше дней проходило, тем больше наседал его папенька, требуя наследника.

Сам Дарон, хоть и был уже староват, имел проблемы со здоровьем и ослабел, но планировал прожить ещё не год, не три и, наверное, даже не пять, прежде чем оставить своё место Верду.

И куда, спрашивается, он торопился? Сестрёнка всё смеялась, что правитель желает понянчить своих внуков и закатить очередной праздник с десятком перемен блюд. Против праздника не возражал никто – вся Династия отличалась отменным аппетитом, весьма пышными формами и крепкими телами, но почему страдать за всех должен Верд? Несправедливость мира каждый раз показывалась ему с новой стороны.

И наконец молодая жена наследника смогла порадовать папеньку. Она была слаба и проводила всё время в присутствии лекарей.

Для Верда это означало полную свободу, и он, хороший сын, что выполнил все поручения отца, вновь развлекался охотой и пирами, девушками и мелкими стычками с их братьями и мужьями. О, лорд Флейм всегда любил замужних служанок, а пару раз приударял ещё и за придворными дамами, за что, правда, получал по лицу от рогатых мужей, а после жалоб на его деяния ещё и от отца. Мужья-простолюдины злились, бросались на него, но воины и охрана Верда не допускали побоев, а видеть разгневанные лица – бесценно. Что вы сделаете мне, вашему лорду? – говорил весь самодовольный вид Верда. И они и впрямь так ничего и не сделали, ни разу.

Но радостные будни, наполненные чревоугодием, развратом, самолюбованием и развлечениями, подошли к своему концу, когда невестка Дарона Флейма начала рожать немногим раньше срока. И ребёнок, и его мать страдали около восьми часов, в течение которых правитель Династии не находил себе места, а его сын мирно отсыпался в своих покоях. Верду лишь к вечеру сообщили, когда добудились, что его наследник и леди скончались после рассвета.

Изобразить на лице скорбь было сложно, однако дело того стоило. Папенька пошёл на уступки и сказал, что он не вынудит Верда жениться вновь, пока тот не переживёт горечь утраты. Как и положено, траур должен длиться не менее года, и лорд, что потерял свою спутницу, мог увеличить срок.

С погребения уже прошло более отмеренного на оплакивание времени, а молодой наследник рода при любом упоминании о необходимости сочетаться узами с какой-нибудь очередной некрасивой и глупой девчонкой незамедлительно впадал в печаль, почти рыдал на отцовском плече и заявлял, что боль от потери ещё слишком свежа.

На Верда уже начали наседать, перестали верить в его скорбь, но тут случились стычки с Глейгримами, возвращение обесчещенной Дарии домой, и всё внимание отца теперь было обращено не на первенца.

Появление Дарии вызвало волну ярости у всех Флеймов, кроме наследника правителя. Он считал, что девушка могла и сама провиниться, раз лорд Глейгрим решил наказать её таким образом. Правда, свои мысли на этот счёт он высказал только родной сестрёнке. Он был уверен, что та поддержит старшего брата, однако леди Флейм предпочла пожалеть бедную кузину и даже обозвала его эгоистичным глупцом.

Незамедлительно весь род решил выместить свой праведный гнев на опозоривших их Династию врагах, и началась долгая подготовка к войне. Единогласно приняли решение отдать одно из войск в подчинение первенцу Дарона и тем самым дать ему проявить себя. Папенька и вовсе заявил, что таким образом они смоют с себя позор, а после их победы от желающих выдать свою дочь или сестру за победителя не будет отбоя. Верд же рассматривал предстоящие сражения с другой стороны – молодой лорд всегда считал, что достоин править, он знал, что все песни и стихотворения должны будут посвятить только ему.

Пришло его время показать всем – он достойный наследник Династии Флейм, верный сын своего отца, лорда Дарона, безупречный воин и превосходный полководец! Именно с такими мыслями сын правителя Флейма, что отказался примиряться и сделал шаг к настоящей войне, встретил первый свой день в седле, впереди войска, в превосходных сияющих доспехах, с гербами своего дома где только возможно, забрасываемый цветами от прекрасных дам, пока он вёл своих людей по городу.