Мужчины посмотрел на Варвару. Она поморщилась.

— Вам важен результат или моральные принципы?

Мужчины переглянулись.

— Моральные принципы — в первую очередь! — твердо заявил Северцев. — Попробуй посмотреть на проблему нашими глазами, а не глазами эмиссара СКонС.

Варвара хотела ответить что-то резкое, не смогла, в ней вдруг словно что-то сломалось, и она, закрыв лицо руками, скрылась в ванной.

— Что с ней? — негромко спросил Анатолий Романович.

Северцев покачал головой, разрываясь между желаниями броситься за любимой женщиной и выдержать характер.

— Она слишком долго была в шкуре тетрарха, что не могло не оставить отпечатка на душевной сфере.

— Ничего, ее властная спесь пройдет, — сказал Николай. — Будь рядом, это лучшее лекарство. Что она говорила насчет депрограммирования?

Северцев посмотрел на безучастное лицо Виктора.

— Его можно раскодировать, но гарантий нет.

— Может быть, все-таки стоит попытаться? — сказал Анатолий Романович. — Других вариантов у нас, похоже, не осталось. Через двадцать четыре часа мои парни будут вынуждены отпустить его шестерок, и они тотчас же побегут к своему начальству сообщить о захвате Красницкого.

Северцев бесцельно походил вокруг стола, поглядывая на дверь ванной, наклонился к Виктору:

— Прости, Витя. У нас действительно нет другого выхода. Потерпи, дружище, мы попробуем освободить тебя от импланта.

Виктор не ответил.

Вошла Варвара с бледным лицом и сжатыми губами. Сказала, ни на кого не глядя:

— Я готова выполнить любое ваше распоряжение.

Мужчины молча смотрели на нее.

Северцев подошел к женщине, положил ей руки на плечи, заглянул в глаза.

— Я не умею красиво говорить, я только знаю, что ты равная среди равных. И больше не будем об этом. Договорились?

Варвара вскинула на него потемневшие глаза. Одно мгновение казалось, что она вот-вот заплачет, но сил справиться с собой хватило. Она слабо улыбнулась.

— Плохой из тебя утешитель, Северцев. Я же понимаю, что вы обо мне думаете. Так что давайте о деле.

— Мы считаем вас очень сильной женщиной, — сказал Анатолий Романович. — Далеко не каждая на вашем месте смогла бы бросить вызов такой организации, как СКонС. Но давайте действительно о деле. Ночь скоро кончится, а мы топчемся на месте. Как вы собираетесь декодировать этого парня?

— Имплантор имеет три режима: режим активации программы, то есть режим имплантирования, «пустое фрустирование» и нейтрализация. Для депрограммирования необходима настройка импульса на нейтрализацию наведенных кластерных нейроструктур мозга. Но на моей памяти никто этот режим не использовал, и, кроме того, все зависит от качества внедренного пси-импланта. Криттера и линеарха таким способом освободить от зависимости достаточно просто, а вот угларха…

— Ясно, что опасно. Остается риск неполного стирания информации.

— Да.

Анатолий Романович посмотрел на Северцева.

— Решайте, Олег Андреевич. На кону две жизни: жизнь девочки и жизнь вашего друга. Я понимаю, что из двух зол лучше не выбирать, но, похоже, выбор все-таки придется сделать.

Северцев пережил секундное отчаяние и страх, отвернулся, чтобы собеседники не видели его лица. Мысли разбежались, а из чувств на душе царствовали растерянность и горечь. В другой обстановке он не стал бы даже обсуждать ситуацию, выбирать — кого спасти, а кого нет, но он уже пообещал Варваре спасти ее дочь, и отступать было некуда.

— Что вы предлагаете? — глухо спросил он.

— Попытаться декодировать Виктора.

Северцев посмотрел на учителя.

— Вы тоже поддерживаете эту идею?

— Прежде всего я поддерживаю тебя, — мягко ответил Николай. — И готов разделить с тобой ответственность. Да, я считаю, что единственное правильное решение — попытаться вывести твоего друга из этого задавленного состояния, состояния «зомби». Если опыт удастся, мы приобретем неоценимого помощника и спасем девочку.

— А если нет?

— Останется шанс добраться с помощью Варвары до стационарного комплекса и очистить мозг Красницкого от паразитических пси-шлаков.

Наступило молчание.

Все смотрели на Северцева и ждали. Варвара закусила губу, щеки ее пылали, словно она была виновата в происходящем.

— Хорошо, — твердо проговорил наконец Северцев, преодолев свои сомнения. — Давайте работать. Варя, что нужно делать?

Варвара вздохнула с каким-то тайным облегчением, взвесила в руке имплантор.

— Ничего не надо делать. Я выбираю режим и… стреляю. Если порог блокады вашего друга высок, он просто потеряет сознание… и самостоятельно прийти в себя не сможет.

— Ничего, мы ему поможем, — успокоил женщину Николай. — А если порог низок?

— Импульс нейтрализует наведенное пси-поле. Но как чисто, с какой вероятностью, я не знаю.

— Будем рисковать. Начинайте.

Варвара подошла к Виктору, по-прежнему не проявлявшему интереса к суете вокруг.

— Одну секунду, — сказал Анатолий Романович. — Вы случайно не знаете, что с ним? Почему он так себя ведет?

— Скорее всего он сознательно привел себя в состояние «тумана».

— Что это значит?

— Это состояние немысли. Возможно, он таким образом защищает свой мозг от разрушения, от срабатывания самоликвидатора.

— Стреляйте.

Варвара подняла имплантор, но рука ее задрожала, и она опустила оружие.

— Не могу…

Северцев, поняв ее переживания, подошел к Варваре, отобрал имплантор, навел на Виктора и нажал гашетку.

Красницкий вздрогнул, широко раскрывая глаза… и упал со стула лицом вниз. Если бы его не подхватил Николай, он бы разбил лицо.

— Шок… — прошептала Варвара, прижимая ладони к щекам. — У него очень высокий диасхизический порог…

Мужчины уложили тело Виктора на диван. Николай взял его за руку.

— Пульс не прощупывается… помоги-ка.

Северцев наклонился над Виктором.

— Заведи сердце, я попробую подпитать его и восстановить пирамидные пути.

Оба положили руки: Николай — на лоб и под затылок, Северцев — на грудную клетку Виктора.

— Начали!

Северцев закрыл глаза, разогрел ладони, вошел в состояние экстрасенсорного восприятия и толкнул сердце Виктора мысленным усилием, одновременно надавливая ладонями на грудь пациента и заставляя руки мелко вибрировать.

Сердце Виктора сократилось… и заработало!