— Будем надеяться на лучшее.

Варвара шагнула к нему, и они обнялись.

— Мне страшно…

Не бойся, я с тобой, хотел успокоить ее Северцев, но потом понял: она боялась не за себя, а за дочь.

— Мы спасем ее, вот увидишь!

— А потом?

— Завтра будет завтра, как говорит мой отец. Мы вместе, и мы победим!

Гостиная Анатолия Романовича опустела.

Кто-то позвонил в дверь спустя минуту после ухода последних членов команды. Раз, другой, третий. Затем щелкнул замок, дверь открылась, и в квартиру Новикова вошел высокий сухощавый мужчина с цепкими серыми глазами и светлыми волосами до плеч. Он обошел все комнаты, постоял в задумчивости у стола, заглянул в сумку на диване и покачал головой. Вытащил из-за уха тоненький усик рации.

— Паша, они на драйве.

— Ты думаешь, они решились-таки на атаку? — Собеседник светловолосого, судя по голосу, явно одобрял действия команды Северцева.

— Это очевидно.

— Объект?

— Российский экзом велиарха.

— Ни много ни мало!

— Да, они люди решительные и масштабные, нам повезло.

— Велиарх имеет много схронов…

— Они отправились на Кипр по белой ветви.

Пауза.

— Что будем делать?

— Я иду туда.

— Тогда встречаемся на южном мысу, в районе женского монастыря.

Разговор прервался.

Гость Новикова еще раз обошел гостиную Анатолия Романовича и исчез, не дойдя до двери.

Они собрались на берегу бухты — все пятеро, никто не отстал и не потерялся.

Варвара посоветовала не разгуливать на открытых местах, так как владения велиарха наверняка контролировались службой наблюдения за пространством СКонС, и мужчины послушно укрылись в скалах, нависающих над водной гладью бухты.

Яхты здесь не оказалось, и ни один след не указывал на присутствие в этих местах базы СКонС.

Северцев нашел глазами знакомую башню, почти невидимую, прозрачную, похожую на геометрически правильный столб тумана. Одна эта башня — пресловутый «хроноклюв» — и указывала на принадлежность ландшафта к другому миру, точнее, к другому состоянию Земли. И Вселенной в целом.

— Ну, и где же ваша яхта? — осведомился Анатолий Романович; ткань спецкомбинезона обтягивала его атлетическую фигуру, как вторая кожа. Николай в таком же костюме неопределенного цвета выглядел скромнее. А поскольку ткань КСН обладала способностью к мимикрии благодаря особому поверхностному слою, издали увидеть людей в комбинезонах на фоне скал было трудно.

Северцев кинул взгляд на Варвару. КСН и на ней сидел отлично, подчеркивая достоинства фигуры, и надо было заставлять себя не смотреть на женщину долго, чтобы не выглядеть глупо.

— Надо искать.

— Не надо, — возразила Варвара. — Не имеет значения, где она располагается в данный момент. Все равно каждому из нас предстоит драйвироваться на борт яхты. Надо просто договориться, кто идет первым, кто вторым и с каким интервалом.

— Мы уже решили, кто пойдет первым, — сказал Северцев. — Я и Виктор. Хорошо бы добыть рации. Связь нам нужна как воздух.

— Рации будут, — пообещал Виктор. — Как только доберемся до цели, я их достану.

— Тогда осталось договориться о месте встречи. Витя, ты был на яхте, знаешь, как она выглядит?

— Нет, — отрицательно качнул головой Красницкий.

— Я знаю, — сказала Варвара.

— Можешь описать?

— Такие яхты есть почти у каждого экзома. У российского — это яхта «Океан». Водоизмещением, насколько мне помнится, около шестисот тонн. Три палубы. Длина — шестьдесят метров. Круизная скорость — двадцать два узла, максимальная — тридцать. Шесть гостевых кают, каюта владельца, VIP-каюта, зал развлечений, кают-компания, компьютерный зал и лаборатория. Отделка интерьера из красного дерева. Экипаж — что-то около тридцати человек.

— Неплохо, — пробормотал Анатолий Романович. — А оружие на борту имеется?

— Зенитно-ракетный комплекс «смерч».

— Наш, отечественный, — одобрительно сказал Новиков. — Со сверхзвуковыми ракетами. Таких ни у кого нет. Патриот этот ваш велиарх.

— Просто наши ЗРК действительно лучшие в мире, — ухмыльнулся Северцев. — Так что ни хрена не патриот, а вор и бандюга.

— Отправляйтесь, — тихо произнес Николай. — Время работает против нас.

Времени как такового нет, хотел сказать Северцев, но посмотрел на учителя и понял, что речь идет не о формальных аспектах термина «время» и не о научных формулировках. Каждый человек имел свой запас длительности бытия, свой диапазон существования, свой темп жизни, но Программа Творца заставляла людей жить вместе, в едином потоке изменения состояний, что и воспринималось людьми как время. И оно в данный момент действительно ограничивало возможности группы.

— Пошли, — сказал Северцев, цепляя браслет конвосинхрона на запястье Виктора; свой синхрон он отдал Николаю.

— Удачи! — пожелал им Анатолий Романович.

Выглядевшая утомленной Варвара хотела что-то добавить, но вместо этого подошла к Олегу, поцеловала его в щеку. Он бросил на нее успокаивающий взгляд и включил синхрон.

Темнота… падение в бездну… холод-жара… свет!

Они «сошли» с «оси S» на верхней палубе красавицы-яхты, огибающей гористый мыс какого-то острова. Очевидно, это была северная оконечность Кипра, судя по расположению солнца над горизонтом.

Прямо перед десантниками располагался на палубе бассейн с неправдоподобно яркой голубой водой. Сзади, всего в пяти шагах, вырастали из палубы купола и ажурные конструкции каких-то антенн. За этими куполами располагался твиндек с двумя контейнерами угрожающего вида и ряд серебристых выступов неизвестного назначения. На носу яхты виднелась еще одна антенна, а может быть, часть навигационного оборудования судна. И нигде ни души, ни одного постороннего звука, кроме гула двигателей и плеска волн о борта яхты.

— Может, начнем партизанскую войну? — быстро проговорил Северцев, пребывая в «полете беркута» и чувствуя некую эйфорическую окрыленность от прилива сил и раскрывшегося объема гиперчувствительности. В этом состоянии он мог бы, наверное, справиться с целым взводом бойцов противника.

— Не стоит, — ответил более трезвый Виктор. — Поломаем весь план. Нам надо сыграть конвоира и пленника, выяснить, где Лада и что с ней, и только потом начинать военные действия.

— Если действовать по-умному, на опережение… застать велиарха врасплох…

— Остынь, Север! Одним наскоком наши проблемы не решить. Слишком много барьеров надо преодолеть, чтобы добраться до велиарха. Как говорил один философ[19]: «Ум берет один барьер за другим, глупость же вообще не знает преград».