Огромную роль в разгроме демократических институтов, быстро создающихся в процессе становления новой россий­ской государственности, оказали СМИ и TV, которые попа­ли под мощный контроль двух самых приближенных к Ель­цину людей — откровенных авантюристов — Полторанина и Бурбулиса.

В свое время Абдурахман Авторханов очень четко сфор­мулировал следующие принципы советской печати:«Совет­ская печать — единственная печать в цивилизованном мире, которая пользуется монопольным правом безнаказанности за любую клевету, за очевидную ложь, за беспардонную фаль­сификацию. Более того. СССР — единственная страна, где фабрикация лжи и фальшивок в пропаганде не только дозво­лена, но и возведена в степень государственной доктрины... На XX и XXI съездах партии приводились ужасающие приме­ры государственно организованной, массовой клеветы на со­ветских людей со стороны органов НКВД и его бесчисленной армии сексотов. Но заметьте: ни одного судебного процесса даже тогда, в хрущевское время, над клеветниками в СССР не было. Почему? Да очень просто: клевета была и остает­ся непременным и постоянным оружием борьбы режима со своими подлинными или потенциальными противниками (См.: А. Авторханов. Технология власти. На русском и не­мецком языках. Мюнхен, 1959, 1961—1985, с. 9.)

Эти принципы, отмеченные знаменитым аналитиком сталинщины, были органически заложены в мышление приближенных Ельцина. А клевету, как оружие борьбы со своими противниками, они взяли на свое вооружение и главным образом Полторанин, Бурбулис, Козырев, Шумей­ко и прочая кремлевская шпана. Они подрывали изнутри рождающуюся новую демократию, разлагали процесс ее формирования.

Под их мощными ударами освободившаяся от партий­ной цензуры пресса была разложена полностью, она утеряла свои функции предоставлять обществу объективную инфор­мацию, без колебаний превратилась в бизнес-шоу, развле­кательное предприятие, выполняя при этом одновременно пропагандистские функции для кремлевской камарильи.

Выборы в новый парламент предусматривались в декаб­ре 1993 года — они и были проведены в точно установлен­ное время. И уже 11 января 1994 года состоялось первое за­седание обеих палат. И в этих условиях избиратель сделал почти невозможное — он не отдал «контрольный пакет» голосов Ельцину-Черномырдину-Гайдару-Шумейко и К0. Рядовой гражданин сделал в этих условиях то, что не смог­ли даже представить все эти «оппозиционные» и «неоппози­ционные» «оппоненты» — посрамил всех прокремлевских оракулов, не дал ельцинистам доминировать даже в этом псевдопарламенте.

Ельцинский Кремль, который заверял всех, что наме­рен провести в июне 1994 года президентские выборы, тут же отказался от них, увидев, что может потерять власть. А теперь вспомните: разве не говорил я многократно, что никаких равных, честных, демократических президентских выборов Кремль не допустит, если падет законодательная власть в стране — обманут в очередной раз. И обманули, все общество молча «проглотило» этот обман. Даже американ­ский вице-президент Альберт Гор возмутился этой ложью Кремля — он заявил, что «разочарован легкостью, с которой Кремль отказывается от своих предыдущих обещаний».

...Выиграли силовые ведомства. Их командиров похло­пывают по плечу, по спине — их права расширяются, а пре­ступления «списываются». На фоне всеобщего обеднения народа власти щедро финансируют армию, МВД, спецпод­разделения. На 1994 год размер ассигнований на военные нужды увеличивается почти вдвое — с 5% ВНП до 8,2%. Это при хроническом непрерывном спаде производства, расту­щей безработице и 60% бедности населения. Напомним и о том, что Верховный Совет обвиняли, что он выделяет на расходы, в том числе на нужды обороны, больше денег, чем их поступает в казну! А после его расстрела выясняет­ся, в новом бюджете (на 1994 год) — уже почти 50% бюд­жетных средств идет на содержание, по словам начальника Генерального штаба Михаила Колесникова, 4-миллионной армии. В структуре силовых ведомств выиграли «ястре­бы», они решительно устраняли из армии, МВД и МБ всех тех сотрудников, кто ставил интересы государства выше личных интересов «вождя» и интересов ведомственного начальства. Заодно с несогласными «вылетали» со своих постов и те сотрудники, которые показались недостаточно лояльными. У генерала Константина Кобеца, например, непосредственно руководившего расстрелом из танковых пушек Парламентского дворца, появился шанс «подсидеть» «самого» Грачева, но ... он вскоре сам оказался в тюрьме, обвиненный... в коррупции! Не смешно ли? На фоне стре­мительно расширяющейся коррупции среди чиновничест­ве, ведут — тесное «странное» объединение! Впрочем, уси­ление роли армии в политической жизни будет толкать и Ельцина к устранению Грачева — это произойдет позже... Зато Ельцин вряд ли сможет освободиться от двух своих ближайших соратников — Коржакова и Барсукова: пока они будут рядом с Ельциным — это прямое доказательство его участия в убийствах и иных преступлениях. Но и изба­виться от них он уже не может даже при огромном желании. «Освобождение» от них произойдет позже — когда обще­ство «привыкнет» к льющейся потоками крови в Чечне и развернется избирательная кампания. Этих двух, Барсукова и Коржакова, Ельцин прогнал 20 июня 1996 года, в самый разгар президентской избирательной кампании 1996 года. Один из активистов избирательного штаба, который воз­главлял Чубайс, был задержан на проходной Белого дома с коробкой из-под «ксерокса», набитой пачками долларов (случайный эпизод из множества «выносов»). Чтобы «насо­лить» Чубайсу, Барсуков и Коржаков приказали арестовать этого «человека Чубайса». Последний поднял большой шум в прессе, по «НТВ» в 2 часа ночи выступил телеведущий, «главных охранников» обвинил в заговоре, «подключили» секретаря Совета безопасности генерала Александра Лебе­дя. И альянс Чубайс-Березовский нанес мощный удар по силовой связке «Лобов-Барсуков-Коржаков», по эволюции авторитарной тенденции, поскольку не они ее сформирова­ли. Она была результатом ельцинской политики. Автори­тарность режима обеспечила такой уровень фальсификации воли избирателей, который сохранил президентскую власть за главарем путчистов.

Резко усиливается карательная часть силовых мини­стерств — почти как во времена позднего Берии. Министер­ство безопасности, МБ, которое подвергается непрерывной «реорганизации», перестало защищать интересы государст­ва — оно теперь полностью сосредоточило свое внимание на политическом сыске. МВД перестает бороться с пре­ступниками. Оно сосредоточило свои силы на организации крупных соединений для борьбы с «общественными беспо­рядками». Если «воровские сходки» уголовных авторитетов стали проводиться в... Бутырской тюрьме — оцените сами эффективность МВД.

Сотрудники карательно-репрессивных ведомств тоже крупно выиграли, «проверив себя» в сентябре—октябре 1993 года, а затем и во время чрезвычайного положения в Москве. Они почувствовали свою силу и безнаказанность за открытое поругание Конституции, избиение парламентари­ев, чья неприкосновенность охранялась законом, не говоря уже о зверских избиениях и убийствах граждан: женщин, детей, журналистов.

Совершенно уникальное положение стало занимать Главное управление охраны (ГУО) президента — оно уже насчитывает десятки тысяч человек, осуществляет все тай­ные операции по политическому сыску, контролирует орга­ны безопасности, МВД, прокуратуру, предпринимательские организации, министерства, ведомства, местные власти и т.д. Все это — свидетельство резкого усиления полицейско-карательной функции нового политического режима. Они ра­зогнали подразделения «Альфа» и «Вымпел» с их уникаль­ным антидиверсионным опытом, часть офицеров, готовых служить новому режиму, присоединили к «своим» — для каких целей? Вполне ясно для каких: усиления контроля над возможными политическими соперниками и предпри­нимательством.