«Независимая газета» 30 октября 1993 г.

Антидемократические силы переступили ту черту, о которой неоднократно говорилось. В Москве пролилась кровь, и виновни­ки этого поставили себя вне закона. Никакие политические силы не могут оправдать авантюризма незаконных вооруженных формиро­ваний, сорвавших переговорный процесс и приведший к человече­ским жертвам.

Вместе с народом России, с которым исторически связаны судьбы наших народов, мы глубоко переживаем происшедшее и выражаем соболезнование семьям погибших.

Призываем всех россиян проявить благоразумие и выдержку в эти критические часы. Мы верим, что Президент и Правительство России сделают все для того, чтобы остановить провокаторов и за­щитить демократию.

Мы готовы приложить все возможные политические усилия, чтобы не допустить новых человеческих жертв.

Надеемся, что наше обращение будет поддержано и другими государствами СНГ.

Президент Республики Казахстан Н. Назарбаев Президент Республики Узбекистан И. Каримов Президент Украины Л. Кравчук Президент Кыргызской Республики А. Акаев И. о. Президента Азербайджанской Республики Г. Алиев Президент Республики Армения Л. Тер-Петросян. А ведь все подписавшие этот позорный документ пре­красно сознавали, что они делают неправедное, злое, без­нравственное дело. Бог им судья! Они проигнорировали послание X Чрезвычайного Съезда на их имя, в котором мы просили отказаться от демонстративной поддержки путча Ельцина. Трусы!

Мятежные действия бывшего президента Ельцина, который, по мере отступления от Закона, эволюционировал в направлении совершения все более и более тяжких пре­ступлений — это явление в современной мировой истории совершенно уникальное, все еще остающееся безнаказан­ным, хотя характер этих преступлений в силу своей исклю­чительной тяжести не имеет сроков давности. Помимо оче­видных преступлений, подпадающих под статьи «государст­венная измена», «заговор против государственной власти с целью свержения», преступных приказов, направленных на убийство множества людей и пр. и пр., здесь имеется состав преступлений и против человечности, и государственный терроризм. Последний состав — то есть «государственный терроризм» — это уникальное преступление в силу того, что он положил начало террористической деятельности в совре­менной России.

Не Чечню следует считать поворотным пунктом в за­рождении российского терроризма, а Москву и более кон­кретно — ельцинский Кремль, когда по прямым приказам отрешенного на законных основаниях экс-президента, 21 сентября — 3 октября 1993 года совершались целые серии террористических действий, направленные против Верховного Совета России, парламентариев, работников аппарата и других граждан и X Съезда народных депутатов Российской Федерации, который, согласно Конституции Российской Федерации, являлся высшим органом государ­ственной власти России.

С этими действиями ельцинистов связано и взрывное развитие коррупции — в МВД, спецслужбах, армии, госу­дарственном аппарате — поскольку через подкупы и взят­ки ельцинисты обеспечили свою «победу» — все это имело совершенно неприкрытый характер и стало мгновенно рас­пространяться по всей стране.

Быстро стала произрастать организованная преступ­ность, в том числе в экономической сфере, — власть поте­ряла абсолютно свою моральную силу, и, соответственно, цинизм, любые способы обогащения и захвата власти на любом уровне — все это стало нормативным явлением в ельцинской России. Если высшая исполнительная власть, отвергая любую мораль и нравственность, плюя на честь и совесть, отбрасывая и само подобие стыда — добивается своих целей, расстреливая национальный парламент, поче­му преступники не могут совершать самые дерзкие престу­пления?

Конечно, «победили» Ельцин и Черномырдин. Про­играл народ. Ельцин получил самый большой «приз» — бесконтрольную власть в Российской Федерации. Именно «бесконтрольную» — поскольку по-иному править он ока­зался не в состоянии.

Открылась блистательная возможность запугивать об­щество близкой опасностью «кроваво-красно-коричневого террора», «миллионов жертв», «превращения страны в ог­ромный концлагерь» и т.п. В стране, где привыкли постоянно переписывать историю, ее могут изобразить, как угодно пра­вителям. Имеется богатейший исторический опыт. Опять же Ельцин подтвердит свой статус «спасителя демократии» во внешнем мире — там очень хотели, чтобы Ельцин высту­пал именно в амплуа «спасителя Российской демократии». Удалась ли ему эта роль? Лишь на короткий отрезок време­ни, приблизительно октябрь-декабрь 1993 года.

Выиграло и президентское «сотоварищество» — этот «коллективный Распутин», ельцинисты у власти. Они за­ставили всю страну принять их правила игры — пойти на парламентские выборы по тем избирательным законам, которые они сами (под себя) придумали. После «победы» избирательная машина закрутилась с огромной скоростью. В выборах согласилась участвовать даже оппозиция, даже «красно-коричневые», причем на явно невыгодных для себя условиях. Они «подарили» Ельцину ту Конституцию, кото­рую он желал, но народ отвергал. Практически Конституция была отвергнута: за нее проголосовали не четверть избирате­лей, как сообщила избирательная комиссия Рябова, а менее одной пятой (19,5 %) — такую цифру называли некоторые СМИ. Но все, кто очень хотел получить депутатский ман­дат, вопреки воле народа, в том числе коммунисты, сделали вид, что Конституция «прошла»...

Выиграли и сторонники создания «новых» общественно-политических структур, активно поддерживающих Кремль и контролируемых его сторонниками. Они нашли способ пробудить политическую активность определенной части граждан страны — в первую очередь «пассивных ельцинистов», давно уже (как и большинство населения России), впавших в пессимизм и апатию. После «победы» появилась возможность раздувать истерию, строиться в колонны, соз­давать, наконец, какие-то партии и избирательные блоки. Появилась надежда на то, что пассивные и колеблющиеся сторонники Ельцина придут на избирательные участки — не потому, что они вновь поверили в мессианство Ельцина, а потому, что они вновь испугались «теней 30-х годов», не понимая, что эти самые «тени» уже правят страной, приме­няя те же методы, что и в 30-х годах, правда, немного «ли­беральнее».

Выиграло правительство Черномырдина, которое уже было обречено пасть в силу обнаружившейся абсолютной недееспособности, и в целом прогнившая насквозь исполни­тельная власть. Ельцин, как давно заметили наблюдатели, боится «отчетов о проделанной работе». После «победы» у Ельцина (и у правительства, и у всей исполнительной вла­сти) появились вновь возможности пойти на выборы без отчета о проделанном. А если слишком настырные избира­тели и будут задавать вопросы, теперь все можно «валить» на бывшие Верховный Совет и местные Советы — мол, не давали, мешали, саботировали-

Выиграли замкнутые на исполнительную власть право­охранительные органы. Практически исполнительная власть с Ельциным во главе сконцентрировала в своих руках все ветви власти: и исполнительную, и законодательную, и су­дебную. Фактически речь идет об установлении вполне ав­торитарной власти (какие бы «мягкие» формы она не имела бы). Исполнительная власть получила возможность само­вольно принимать и изменять нормативные акты — вплоть до пересмотра положений Конституции. При том изменить или отменить решение исполнительной власти новая зако­нодательная власть не в состоянии еще очень долгое время. Конституция не дает никаких шансов новому парламенту стать парламентом, способным серьезно влиять на внутрен­нюю и внешнюю политику страны. Собственно, российская история вернулась в эпоху формирования Государственной думы после Первой русской революции. Государственная дума имела крайне усеченные права — не могла ни форми­ровать правительство, ни отправлять в отставку членов пра­вительства, ни контролировать его. В сравнении с Верхов­ными Советами эпохи Брежнева создается впечатление, что Государственная дума обладает меньшими полномочиями. Государственная дума — не парламент.