– Должок, красавчик! Хрюшку хочет карлик.

Деноален нахмурился: он не имел никакого права распоряжаться стадом Аннуина. Марх, когда вернется… то есть – если вернется – сурово спросит за пропажу свиньи. Вот именно, если.

И остаться в долгу перед этим карликом – гораздо страшнее.

– Хорошо. Идем.

Мне всегда было трудно сворачивать, хотя в Тинтагеле так много входов в Аннуин, что, кажется, можно свернуть даже случайно.

Но на этот раз получилось на удивление легко. Из-за карлика?

Вот они, те самые свиньи. Жуткие твари. Сегодня ночью вообще озверели: глаза налиты кровью, копыта раздирают землю – так они до преисподней дороют!

Может, они затопчут карлика? Вот было б хорошо. А то уж больно он мерзок.

Н-нет, даже присмирели. Интересно, зачем этому уроду свинья Аннуина? Священным салом свой дуб обмазать?

Что он делает? Заставил эту зверюгу лечь? Взбирается на холку… ударил пятками – и свинья помчалась не хуже боевого коня!

Куда, там же стена!

Н-да. С разгону врезался… точнее, влетел в стену. И исчез.

Ни карлика, ни свиньи.

Что ж, это не мое дело. Надо поскорее уйти отсюда, пока остальные твари меня не затоптали. С них станется.

* * *

Вороной жеребец скакал сквозь сумрак Ночи Года. Над ним и мимо него неслась нежить и нелюдь. Хохот и клекот, визг и рык – радость безумного празднества.

Марх звал. Голос тут не значит ничего – король звал всеми силами души. Звал Друста и Эссилт, кричал, что хочет спасти их, что не гневается… тщетно. Взывал к Арауну и Рианнон, умолял помочь ему – но владыки Аннуина в эту ночь не замечали ничего, кроме празднества. Пытался дозваться до Бранвен и Периниса – но и они не откликнулись. Понимая, что в одиночку ему никак не найти Друста с Эссилт, Марх стал выкрикивать имена всех, кто не был его врагами: Нинниау и Пейбиау, Бендигейда Врана, Мирддина…

Позади раздалось похрюкивание. Странно было слышать такой земной звук среди какофонии самайновского разгула.

Марх обернулся – и увидел резво бегущую свинью из священного стада, а верхом на ней – того самого гадкого карлика, помощника Деноалена.

– Жеребец ржет, жеребец ждет, ждет помощи. Дождался! – возгласил Фросин вместо приветствия.

Марх опешил.

– Рыщешь-свищешь, пока тебя сыщешь – все ноги собьешь. Свинка чуть не свихнулась, чуть ножки не свернула! – недовольно заявил карлик.

– Ты искал меня, чтобы мне помочь?! Но ты же…

– Будем болтать или будем искать?! – возмутился Фросин.

– Ты знаешь, как их найти?

Разговор их велся довольно странно: из конской глотки Марха не вырывалось ни звука, а Фросин, с царственным величием восседавший на огромной свинье, отвечал вслух.

– Спускай свору, сколько тянуть-то?

– Свору Аннуина? Но Друст, увидев ее, решит, что я преследую их, а не хочу спасти.

Выражение лица карлика стало мученическим:

– «Спасти» без «найти» не бывает! Нешто не знал?! – и пробурчал под нос: – И еще говорят «Пусть конь думает, у него голова больше»!

Марх сделал вид, что не услышал последнего, загарцевал на месте, поднялся на дыбы и бешено заржал, призывая Свору Аннуина.

Я ни разу в жизни не приказывал явиться Белой Своре, но нет, не забыл, как ее вызвать.

Вдалеке забелели пряди тумана, помчались на нас… на лету, на бегу они обретали облик, превращаясь в белоснежных псов с докрасна рыжими ушами.

Они не лаяли. Никогда. Немая ярость и готовность растерзать того, кого я назову врагом.

Но сейчас они должны найти не врага, а королеву.

Собаки скалят зубы, готовые мчатся по следу. Не будь я хозяином Своры, мне было бы страшно самому.

Но я знаю: они повинуются моей воле. Даже не словам – безмолвному приказу.

Не убить! Не схватить! Только найти!

И нет больше псов, лишь белесый туман стремительно помчался прочь. Мы – за ним.

Свинья, на которой восседал карлик, ничуть не отстает от меня.

Дороги я не разбирал, да здесь и нет никаких дорог. Под моими копытами был то камень, то вода, то воздух… или тучи?

Я скакал – куда угодно, лишь бы подальше от Корнуолла.

Кажется, дальше некуда. Бездна Вихрей… или это крылатые существа носятся в неистовом танце?

Куда нам отсюда? Где найти пристанище? Вверх или вниз?

…и тут я услышал гул. Словно стон ветра в дальних горах. Едва различить – но сердце холодеет от жути.

Почему-то я сразу понял, это – за нами. Погоня. Смерть.

Эссилт встрепенулась и сжалась в страхе.

Еще несколько мгновений – и я увидел далеко внизу белых красноухих псов. Свора Аннуина. Говорят, она послушна только Королю.

Вот как, король Марх? Ты хочешь схватить нас? Но прежде поймай!

Умеют ли твои псы бегать по тучам?

Вверх!

Белый конь со златокудрой всадницей мчался по небу – по дороге из туч, через ливни и снегопады, по развилкам молний, по прядям ураганов. А за ним, словно карабкаясь по склонам, лезли псы Аннуина. Молнии освещали их белые поджарые тела и красные уши, будто залитые кровью.

Так олень, спасаясь от охотничьей своры, взбирается на спасительные скалы. Только не скалы были у Друста – тучи. Белой молнией перемахивал конь с одной на другую; словно камни летели из-под копыт фиолетовые молнии, но не страшны они были Своре. Белым вихрем перелетали псы Аннуина с облака на облако, не опасаясь бездны, разверзшейся под ними.

Друст знал по легендам, каковы эти псы в погоне. Не дать догнать себя! – иначе смерть. И белый конь рванул изо всех сил, рванул так, как не способен скакать никто и никогда.

Свора начала отставать. Спасение?

Но быстрее собак оказался другой конь – черный, словно беззвездное небо, словно мрак ненависти, словно тьма ан-дубно. Отчаянье, ужас, ярость – всё это придало Друсту силы немыслимые. Скачок – пластаясь в прыжке, через миры, через время, через судьбу… и вот нет в небе белого коня. Но следом устремляются в ничто и конь-преследователь, и белая свора, и донельзя нелепый карлик на свинье.

– Мы нашли их, и что это изменило?! Он не услышит меня, он умчится, едва завидит нас. А моя девочка так напугана, что тоже ничего не понимает.

– Ш-ш-шш! – прервал его карлик. – Не вернуть – так спасти. В безопасность отвести.