* * *

Я огляделась и ахнула. Машина тормозила в моем родном дворе, где пробегало мое босоногое детство, отрочество, юность и другие возрастные категории. Мало того, мы плавно подкатили к моему подъезду, и это меня буквально потрясло. Только я собралась дать хорошего ревака от нахлынувших чувств, как ко мне повернулся Расул и поинтересовался:

— Надеюсь, ты не будешь плакать?

Ну, какая ностальгия в подобной обстановке, скажите на милость? Я обиделась и надула губы.

— Что-то опять не так?

Я ничего не ответила и принялась с силой дергать за ручку. Приборная панель просто взвыла на разные голоса и засверкала, как салют на День Победы.

— Это что же за устройство такое? — ядовито поинтересовалась я. — Фургон для перевозки заключенных?

— Ага, — снова начал радоваться Расул, — убрала бы ручки, не ровен час током шарахнет.

Я ему не поверила, но ручку дергать перестала. Ну его к лешему. Тем временем Расул вылез из машины сам, открыл мою дверь и галантно предложил мне руку. С тоской оглядывая двор, я полезла на свежий воздух, раздумывая по дороге, не рискнуть ли дать стрекача. Я напряглась, но Расул мгновенно обхватил меня левой рукой за талию и, продолжая улыбаться своей дурацкой улыбкой, шепнул:

— Ну, совсем бы не хотелось заламывать тебе руки посередине двора.

Не найдя, что ответить, я злобно сверкнула глазами и угомонилась. Так в обнимку мы и вошли в подъезд. Поднимались мы пешком, лифт Расула чем-то не устроил, да и вообще в подъезде он повёл себя как-то нервно, достал из-за пояса пистолет и явно был настороже. Заботливо поддерживаемая под локоток, я наконец ступила на родимую лестничную площадку, и тут меня озарила догадка.

— Так у меня же ключей нет! — вспомнила я, не в силах

сообразить, радоваться или нет. Может, сказать, что ключи есть у соседей, ввалиться в коридор к тете Рае и захлопнуть за собой дверь? А потом? В милицию, что ли, звонить? Да у тети Раи и замок-то не захлопывается... А пока его ключом закроешь...

Я вздохнула. Расул тем временем извлек из кармана связку ключей, мельком на них глянул и принялся ловко открывать один замок за другим. Ничего себе! Домушник несчастный...

— Прошу! — Дверь распахнулась. — Чувствуй себя как дома!

Я шагнула внутрь и остолбенела. Расул захлопнул за cобой дверь и, подняв пистолет дулом вверх, быстро распахнул все двери. Это здорово отдавало дешевым боевиком, но мне

некогда было сморщить нос — я, открыв рот, оглядывала остатки родительской квартиры.

— Может быть, был ураган, может быть, вырос вулкан? — пропела я и села на пол.

— Алевтина, ты неряха, — сообщил мне Расул, осторожно маневрируя среди поваленных стульев, — ей-богу, не ожидал от тебя такого.

— Сукин сын! — заорала я, собравшись с силами. — Это все твои говнюки устроили...

После чего я подробно разъяснила все свои мысли и соображения по поводу произошедшего, на что Расул поднял высоко брови и выдавил:

— Алевтина, это ты?..

Я, выдав комментарии и по этому вопросу, выдохлась и от злости разревелась.

Квартира представляла собой весьма живописное зрелище: ни один предмет мебели не стоял на том месте, где находился в течение многих лет. Передвинуто и перевернуто было абсолютно все. Складывалось такое впечатление, что кто-то играл в игру, главным правилом которой было — ничего не оставлять на своем месте. Все дверцы до единой распахнуты настежь, вся одежда, белье, посуда вывалены на пол, ковры скатаны, даже мои любимые подушки-одуванчики были вспороты чей-то безжалостной рукой. Справившись с первым приступом гнева, прошлась по гостиной, поднимая и ставя на место наиболее легкие вещи. Я обратила внимание, что вещи уже покрыты небольшим слоем пыли: значит, копались не вчера и не позавчера, а раньше. Подняв скомканную бархатную скатерть, я машинально стряхивала с нее пыль, пытаясь сообразить, зачем Расул привез меня именно сюда. Проведя в очередной раз рукой по ткани, я почувствовала что-то твердое,кувыркнувшись через мои пальцы, это нечто со звоном упало на паркет. Расул оглянулся, я, не успев понять, что же это было, почему-то сразу решила, что посмотреть нужно сначала мне. Придавив железку босой ногой, я тряхнула скатерть еще раз.

— Что там?

— Не знаю, — пожала я плечами, — что-то упало...

Расул подошел ближе, оглядывая пол:

-Что?

— Откуда я знаю, что? — раздраженно спросила я. — Разве в таком свинарнике можно что-нибудь увидеть?

Но Расул словно нарочно вертелся рядом, и поднять железку было невозможно. Пришлось с независимым видом

отступить в сторону, с обезьяньей ловкостью зажав ее пальцами.

— Может, генеральную уборку устроим? — предложила я, нагибаясь за коробкой из-под серебряных ложек и одновременно извлекая из-под ступни продолговатую витую железяку. — По-моему, это как раз то, чего этой квартире не хватает. А ложки-то, того, спионерили...

Даже не успев разглядеть, что попало ко мне в руки, я поняла, что это. Золотой брелок в виде сома со связки ключей Андрея Дмитриевича, удачливого банкира и моего первого мужа. Причем ключи на ней были исключительно от квартиры родителей, а сомика я сама купила во время медового месяца в Финляндии. К чему бы это?

— Видишь ли, — Расул кашлянул в кулак, при этом на лице его было написано терпение и еще раз терпение, — прохлаждаться в твоих апартаментах нам, мягко говоря, не с руки. Мало ли кому в голову взбредет сюда заявиться. Определенная часть российской общественности здорово озадачена некоторыми событиями последнего времени и поэтому болтаются все в самых неожиданных местах, безо всякой системы.

— Вот здорово, — усмехнулась я, — и кому это, интересно, в голову взбредет в мою квартиру заявиться? У нас что, частную собственность отменили, пока меня на родине не было? Квартира, между прочим, приватизирована. И вообще, какого черта здесь все перевернули?

Расул мило улыбнулся, перевернул массивное кресло, уселся и, вытянув ноги, глянул на меня с нескрываемым удовольствием.

— Алевтина, давай не будем друг другу мозги пудрить, а?

— Давай, — согласилась я, изобразив на лице слово «coтрудничество».

— Доставай контейнер, пожалуйста. Нам действительно здесь небезопасно.

Я икнула и торопливо прикрыла рот ладошкой. Надо же какая оказия. Терпеть икоту не могу. Что ему там достать надо? Контейнер? Большой? А откуда? Тут я почувствовала себя совсем нехорошо, даже живот заныл. Отдать то, чего у меня нет, я не могу.

— Ну? — сказал Расул и из кресла поднялся. Я отступила. Он шагнул ко мне, я снова попятилась.

Расул смотрел с легким недоумением, потом вздохнул:

— Я же сказал, не бойся меня. Тебе нечего бояться. Ну на кой черт он тебе? Что ты с ним делать будешь? — Он явно