Слоан прищурилась.

Чёрт.

— Спасибо, Петула. Отдохни на этих выходных, — быстро сказал я и отключился как раз в тот момент, когда моя блондинка-партнёрша вскочила с кровати.

— Слоан, — строго произнёс я.

— Даже не пытайся, — огрызнулась она, поднимая что-то с пола. Это был кружевной корсет, который я сорвал с неё. Она перекинула его через плечо и снова наклонилась.

— Ты реально ревнуешь? — спросил я, забавляясь.

— Конечно, нет, — фыркнула она. — Я просто не хочу резвиться с пенисом, который резвится с другими вагинами. Это негигиенично.

Слоан Уолтон реально не походила ни на одну женщину, с которой я когда-либо спал.

— Я не резвлюсь с другими вагинами, — сухо сказал я. — Куда это ты собралась?

— Если ты думаешь, что я поверю тебе на слово, то ты идиот, — сообщила она, собирая с пола свою разбросанную одежду.

— Я хотел бы отметить, что из нас двоих это ты активно ищешь мужчин в приложении для знакомств.

— Я не собираюсь спать ни с кем из них. Пока что, — нахмурившись, она откинула пододеяльник и пошарила под простынями. — Ты не видел мои трусики? Впрочем, неважно. Они мне не нужны.

Я потянулся к ней, но она увернулась.

— Я тоже не собираюсь спать с той, с которой встречаюсь в четверг.

— Ага, конечно, — Слоан совсем не по-дамски фыркнула и наклонилась за своей сумкой.

Это дало мне возможность, в которой я нуждался. Я обхватил её за талию, приподнял в воздух и опрокинул нас обоих на матрас.

— Если ты сейчас же не отстанешь от меня, Люцифер, я врежу тебе коленом по яйцам. И пусть это будет сокрушительным ударом для женщин во всём мире, я сделаю то, что должна, — яростно сказала она.

— Ты ревнуешь, — повторил я, наслаждаясь происходящим.

На всякий случай я перекатил её на спину и устроился между её бёдер, прежде чем наклониться и поцеловать её в губы.

Слоан мгновенно обмякла подо мной, но моя победа была недолгой, потому что она больно прикусила мою нижнюю губу.

— Ой.

— Так тебе и надо. А теперь отдай мне мои штаны, и мы притворимся, что ничего не произошло.

Это не вариант.

— В четверг у меня не свидание, — сказал я ей.

Она заёрзала подо мной, что не помогло мне забыть о сильном возбуждении, которое я почувствовал, прижимаясь к её животу.

— Я веду твою мать на ужин.

Слоан немедленно угомонилась. В её глазах за теперь уже покосившимися очками читалось подозрение.

— Ты же понимаешь, что я могу легко проверить это заявление.

Я потёрся носом о линию её подбородка и испытал гордость, когда по её коже цвета слоновой кости побежали мурашки.

— Мы встречаемся раз в неделю, чтобы выпить кофе или поужинать вместе. Я слежу за тем, чтобы она не расклеивалась и не скрывала это от тебя и твоей сестры. Она следит за тем, чтобы я не работал до смерти. Обычно мы делим десерт. Но я с ней не сплю.

Она долго изучала меня.

— Ладно. Я тебе верю.

— Правда?

— Ты раздражаешься, когда что-то скрываешь. А сейчас ты выглядишь просто раздражающе забавляющимся.

— Я нахожу твою ревность раздражающе забавной, — согласился я.

— Я не ревную, — настаивала Слоан.

— А я ревную, — сказал я.

Её брови взлетели вверх.

— Ты ревнуешь? Почему?

— Ты всё ещё ходишь на свидания. Со дня на день ты встретишь мистера Подходящего, и тогда уже он будет делать так, — я наклонил голову и накрыл губами её напрягшийся сосок.

Она выгнулась подо мной, и дополнительное трение о мой член сводило меня с ума.

Я отпустил её грудь с громким причмокиванием.

— Я не хочу быть твоим мистером Подходящим, но я, возможно, правда буду скучать по твоему тёплому, податливому телу, когда его больше не будет в моём распоряжении.

Слоан задрожала.

— Тогда, я думаю, тебе лучше воспользоваться мной прямо сейчас.

Я, не теряя времени, натянул новый презерватив и расположился у неё между ног.

Видя, как она раскинулась подо мной словно банкет для моего удовольствия, я начал благодарить свои счастливые звёзды. Ещё несколько заходов и ещё несколько умопомрачительных оргазмов, и мы, наконец, насытимся. Но не сейчас.

Я стиснул зубы и одним яростным толчком погрузился в неё. Её зелёные глаза закрылись, каждый мускул в её теле напрягся вокруг меня, подо мной. Её тело дразнило меня, одновременно приветствуя и пытаясь сопротивляться.

Я хотел потрогать её везде. Запомнить каждый дюйм её тела. Полные изгибы её грудей и бёдер, упругую плоть её живота. Всю эту бархатисто-гладкую кожу, которая так и умоляла об укусе моих зубов.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — прохрипел я, выходя ровно настолько, чтобы снова войти в неё, вгоняя последний дюйм.

Её ноги беспокойно скользили по простыням.

— Так хорошо, — прохрипела она. — Я ненавижу то, что ты так чертовски хорош в этом.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Слоан, — настаивал я, подчёркивая каждое слово сильным толчком.

Теперь её глаза открылись, руки тянулись ко мне, притягивая к себе.

— Только тебя. Дай мне себя.

Я потерялся в ней, в крепких тисках этих гладких мышц. В изумрудной зелени её глаз. В том, как она выдыхала моё имя, когда я подводил нас обоих к пику. Я не мог остановиться. Я не мог отстраниться. Только не тогда, когда она сжимала меня вот так.

— Надеюсь, ты готова кончить, потому что я вот-вот не выдержу, — предупредил я сквозь стиснутые зубы.

— Заткнись и трахай меня сильнее.

Я подчинился, зная, что мой оргазм заставит её кончить сильнее. Слоан обхватила меня своими бёдрами и приняла ещё глубже. Когда её груди прижались к моей груди, она потянулась за меня и впилась пальцами в мои ягодицы.

— Люсьен, — прошептала она.

Я кончил.

Возбуждение в моих яйцах разгорелось до предела и вылилось в волну, от которой замирало сердце. А потом она стиснула меня, извиваясь и выгибаясь. Мы кончали. Каждая волна была всепоглощающей, каждый пик был выше предыдущего, пока наши тела боролись за каждую каплю экстаза.

Господи, она прекрасна, когда кончает.

Это всё прекрасно. Она само совершенство. То, как она подходила мне, то, как она просила о том, что я мог предложить. То, как она реагировала на мои самые низменные потребности. Каждый раз, когда мы позволяли этому случиться, я убеждал себя, что больше не повторится. И каждый раз, когда мы заканчивали, я знал, что это случится вновь.

Её руки обхватили меня за талию и удерживали на месте.

— Боже мой, дружок. Ты регистрировал эту штуку как оружие? Фух. Где мой