сиськах.

Я лукаво ухмыльнулась. Преимущество быть женщиной заключалось в том, что ты можешь возбудиться, не создавая «палатку» в штанах.

— Они просто кажутся такими набухшими. А соски такие чувствительные.

Он выругался и согнулся в пояснице.

Люсьен, пытающийся вернуть себе контроль, был просто очарователен.

— Тридцать минут.

— Что? — переспросила я.

— Мы уезжаем через тридцать минут. Придумай какой-нибудь предлог, и я последую за тобой. Встретимся на парковке.

Меня охватил трепет. Он хотел трахнуть меня. Ему нужно трахнуть меня. Я бы станцевала победный танец, если бы не столь острое ощущение влаги между моих бёдер.

— Договорились, — согласилась я. — Я вернусь первой, а ты постарайся на минутку перестать думать о том, чтобы снять с меня лифчик и уткнуться лицом мне в грудь.

Его рычание эхом отдавалось за мной, когда я, смеясь, протанцевала мимо него.

* * *

Мы продержались двадцать две минуты. Двадцать две минуты настоящей пытки.

Люсьен стоял у меня за спиной, пока я пыталась сосредоточиться на разговоре с Наоми и Линой. Но каждый раз, когда он прикасался ко мне, когда его бедро задевало меня, потому что он наклонился заказать напиток, когда его палец касался обнажённой кожи между моей юбкой и свитером, я теряла всякий ход мыслей.

Наоми наконец-то дала мне идеальный повод и спросила, не устала ли я.

— Просто вымоталась, — соврала я. — Эти две недели выдались долгими, и я мечтаю о постели.

Ни то, ни другое не было ложью.

— Ты через многое прошла, — сказала она с сочувствием. — Иди домой. Поспи немного.

— Вы уверены, что не возражаете, ребята? — спросила я, подавляя притворный зевок.

— Думаю, нам придётся довольствоваться тестостероновым трио, — сказала Лина. — Напиши мне завтра.

— Обязательно, — пообещала я. — Спокойной ночи, ребята.

Нокс и Нэш попрощались. Люсьен сделал вид, что не замечает меня.

Я неторопливо вышла из бара, слегка покачивая бёдрами, и чувствовала, что он наблюдает за мной всю дорогу до двери.

Я как раз отпирала свой джип, когда почувствовала изменение в воздухе.

— Пресвятой сыр и крекеры! Как ты так быстро добрался сюда?

— Длинные ноги, — сообщил Люсьен, хватая меня за руку и направляя к своему Ягуару. — Садись, — приказал он.

— А как же мой джип?

— Если думаешь, что я выпущу тебя из виду после той маленькой выходки в коридоре, ты сильно ошибаешься. Садись, говорю.

Я села.

Глава 30. Надо поговорить о замороженных крысах

Слоан

— Никаких прикосновений, — приказал Люсьен, заводя машину.

— Боже. Раскомандовался тут, — я надулась.

— Если коснёшься моего члена хоть мизинцем, я съеду на обочину дороги, перетащу тебя через эту консоль и оттрахаю до потери сознания.

— Это не убедительный аргумент в пользу того, что я не должна прикасаться к тебе.

— Если будешь хорошей девочкой и подождёшь четыре грёбаные минуты, пока мы добираемся до дома, я раздену тебя догола и буду ласкать каждый дюйм твоего прекрасного тела своим членом, ртом и руками.

Мои руки сжались в кулаки на коленях. Меня это вполне устраивало.

— Езжай быстрее, — сказал я ему.

Мои груди отяжелели и набухли. Клитор пульсировал. И я была такой влажной, что подумывала о том, чтобы переименовать свои женские половые органы в Сезон Дождей в Коста-Рике. Он позволил мне попробовать его на вкус. Он позволил мне взять его в рот. Моё сердце бешено колотилось от близости победы.

Шины взвизгнули, когда Люсьен проехал мимо моей подъездной дорожки и свернул на свою. Никто из нас не произнёс ни слова, когда дверь гаража открылась перед нами. Я не спросила, почему он привёз меня сюда, а не ко мне домой. Мне было всё равно. Лишь бы он прикоснулся ко мне.

Люсьен заехал в гараж, и мы оба в мгновение ока выскочили из машины. Мы встретились перед капотом, он взял меня за руку и потащил к двери. Затем нажал кнопку закрытия гаражных ворот и втолкнул меня внутрь.

Я определённо не жаловалась на то, что мораторий на прикосновения закончился.

Войдя в безжалостно организованную прачечную, я стянула с его плеч пиджак. Тот упал на кафель, а за ним и куртка, которую Люсьен практически содрал с меня.

— Ты сводишь меня с ума, бл*дь, — пробормотал он между поцелуями, когда мы выбрались из прачечной и оказались на кухне.

— Хорошо, — отозвалась я, скидывая ботинки. Один упал под обеденный стол, второй улетел на кухню.

Люсьен схватил меня и целовал до тех пор, пока я не потеряла способность ясно мыслить. Горячее, твёрдое прикосновение его губ, властные движения его языка. Я почувствовала прохладный воздух и поняла, что он снял с меня юбку. Затем последовал мой свитер, и я осталась в одних чулках, лифчике и насквозь промокшем нижнем белье.

Взгляд Люсьена вспыхнул, когда он окинул взглядом моё тело.

— Как я могу не прикасаться к тебе, когда ты так выглядишь?

— Теперь тебя ничто не останавливает, — напомнила я.

Он расстегнул ремень, и я начала терять рассудок. Свист кожи, когда он выдернул ремень из пряжки, заставил меня задрожать с головы до ног.

Люсьен просунул большие пальцы рук под пояс своих слаксов. Я не обратила внимание на брюки, когда те оказались у его ног. Я не могла отвести глаз от чёрных трусов, которые с трудом пытались вместить его член.

Я определённо сошла с ума, потому что вместо того, чтобы сексуально расстегнуть его рубашку, я дёрнула ткань обеими руками, и пуговицы разлетелись во все стороны.

Его улыбка была порочной. Злобной. Как будто я только что сделала что-то, за что заслужила наказание. Мне не терпелось узнать, каким оно будет.

— Надеюсь, ты не ждёшь, что я оплачу тебе новую, — сказала я ему.

— Я могу придумать несколько вещей, которые мне нужны помимо денег.

Люсьен притянул меня к себе и приподнял, поддерживая ладонью за задницу. Я обхватила его ногами за талию и прильнула к нему всем телом. Губы к губам, грудь к груди.

Мы двигались. Он нёс меня куда-то. Мне было всё равно куда, лишь бы он остановился достаточно надолго, чтобы ввести в меня свой огромный член.

Моя спина упёрлась в гипсовую стену. Люсьен прижал меня к стене бёдрами и одним ловким движением расстегнул мой лифчик спереди. От его рычания кровь закипела у меня в жилах. Я жила ради этого одобрительного звука. Мои соски затвердели, потянувшись к нему, как цветы к солнцу.

Он наклонил голову и прильнул ртом к одному счастливому соску.

— Уф! — охнула я, когда он начал идеально сосать, втягивая розовый бугорок глубже в рот.

Я выгибалась навстречу