разум требовал встать и действовать. Когда-то я сидел неподвижно, чтобы оставаться невидимым. Теперь я делал это, потому что неподвижность ничего не выдает врагам.

Я недооценил Хьюго. Пока я забавлялся с его устройством слежения и «хвостами», я сыграл ему на руку, создав идеальный стимул, который он мог использовать против меня.

— Ты делаешь это каменное лицо, — заметил Нэш.

— Что за каменное лицо? — огрызнулся я.

— Когда у тебя такой вид, будто ты страдаешь запором и очень злишься из-за этого. Ты делаешь такое каменное лицо, когда испытываешь чувства, которых не хочешь испытывать.

— У меня нет никаких чувств, — настаивал я слишком громко.

Он отставил кружку с кофе.

— Послушай, дружище. Если уж на то пошло, я не думаю, что Энтони Хьюго приехал бы сюда на машине и подбросил бы кучу крысиных трупиков к порогу Слоан. Он не действует деликатными методами.

— Мы оба знаем, что у него есть армия преступников, готовых выполнять его приказы.

— Мы не знаем, имеет ли Хьюго к этому какое-либо отношение. С таким же успехом это могла быть Марджори Ронсанто, которая еженедельно не даёт библиотеке покоя. Или какой-нибудь идиот-подросток, у которого взыграли гормоны и который не хотел платить штраф за просроченную книгу.

— Или это мог быть Энтони бл*дский Хьюго. Я ожидал, что ты как никто другой отнесёшься к этому серьёзно.

Никто, казалось, по-настоящему не расстроился из-за этого. Когда я встал с кровати, Слоан перевернулась на другой бок, уткнулась лицом в мою подушку и попросила принести ей пончик. А теперь Нэш успокаивал меня, как будто я был чрезмерно взволнованным гражданином.

— Послушай, Люси, я понимаю. Тебе не всё равно, и ты волнуешься. Мы позаботимся об её безопасности. Учитывая тебя, меня и остальной участок полиции, никто к ней и близко не подойдет.

Я покачал головой.

— Я возвращаюсь в город, — решил я.

Если я был тем, кто привлёк внимание Энтони Хьюго к Слоан, то именно я должен был его отвлечь.

— Ты уверен в этом? — спросил мой друг.

— Тебе не нужно, чтобы я вмешивался в твоё расследование, — сказал я категорично.

— Как будто это когда-либо останавливало тебя раньше.

— Возможно, на этот раз я решил прислушаться к голосу разума.

Его глаза сузились.

— Или, может быть, ты превращаешься в трусливого обосравшегося зайчишку прямо в моём кабинете.

— Мы не состоим в отношениях. Мы трахаемся, — даже произнесение этого вслух заставило мои мышцы напрячься.

— Я люблю тебя как брата, так что послушай меня, не морочь голову Слоан, — предупредил Нэш.

— Она знает, что к чему, — сказал я.

Он покачал головой.

— Ты идиот.

— Почему люди постоянно повторяют мне это?

— Потому что даже я, эмоционально отсталый Морган, вижу, что у тебя к ней есть чувства. Всегда были. И теперь, когда ты близок к тому, чтобы найти с ней что-то настоящее, ты собираешься удрать обратно в город и притвориться, будто тебя не пугает до усрачки тот факт, что она в опасности. Если бы Лина попала в беду, ничто не помешало бы мне встать между ней и этой бедой.

— Если бы Лина попала в беду, она бы пнула эту беду по яйцам и поточила ногти об её глазницы.

— Слоан не такая, как Лина. Она накручивает себя и действует необдуманно, — напомнил он мне без необходимости.

— Это не моя проблема, — жгучая кислота разъедала мой пищевод.

— Однажды это было твоей проблемой. Вчера вечером, после ужина, я просмотрел старые материалы по делу Огдена. Слоан была той неназванной несовершеннолетней, на которую напал Ансель Роллинс, не так ли? Именно так она сломала себе запястье.

— Она, чёрт возьми, его не ломала. Это сделал он, — сказал я, поднимаясь на ноги. — И если тебе нужны подробности, тебе придётся спросить кого-нибудь другого, потому что меня там не было, бл*дь. Я сидел в тюрьме.

— Но тебя освободили на следующее же утро, не так ли? — не унимался он. — Интересное совпадение, не так ли? То, что она выступает в защиту несправедливо осуждённой женщины.

— Позаботься о её безопасности, — холодно сказал я и направился к двери.

— Я говорил серьёзно, — крикнул Нэш мне вслед. — Не морочь ей голову.

— Не буду, — пробормотал я себе под нос, стремительно покидая полицейский участок и на ходу набирая номер.

* * *

— Где мой пончик? — надулась Слоан.

На ней была моя футболка, она разливала кофе на моей кухне и выглядела восхитительно растрёпанной. У меня в груди что-то неловко сжалось. Волна собственничества выбила меня из равновесия. Я хотел этого. Её. И я не мог этого получить. Не тогда, когда близость ко мне делала её мишенью.

— Я не принёс его, — сказал я категорично.

— Злюка. Что сказал Нэш? Кто-нибудь сообщал о массовой краже крыс?

Я забрал кружку у неё из рук.

— Тебе лучше уйти.

— Почему? Что не так? У тебя такое странное лицо. О Боже. Что-то случилось с Мяу-Мяу?

У Слоан была только одна кнопка, на которую я мог нажать, чтобы заставить её уйти.

— С твоей кошкой всё в порядке. Я просто не хочу, чтобы ты была здесь.

— Прошлой ночью ты говорил совсем другое, — самодовольно сказала она.

— Можешь оставить футболку себе, — сказал я, оглядывая её с головы до ног и стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.

— О нет, Люцифер. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, почему всего несколько часов назад ты умолял меня заставить тебя кончить, а теперь ты мистер Мороз.

— Я вспомнил все причины, по которым ты мне не нравишься.

Слоан фыркнула.

— Хорошая попытка. Ты о них изначально никогда не забывал.

— Я поговорил с Нэшем. Он покопался в материалах дела об аресте моего отца и сопоставил некоторые факты.

Она промолчала.

— Ты добровольно полезла в опасную ситуацию.

— Ты поступал так каждый раз, когда твои родители ссорились, — отметила она.

— Это другое. Это была моя ответственность. Ты не должна была находиться там. Я не должен был говорить тебе о том, что происходит. Достаточно того, что он разрушил твои планы. Он мог оборвать твою жизнь. И ты пошла туда добровольно.

Слоан скрестила руки на груди.

— Потому что ты любил её. Потому что ты хотел, чтобы она была в безопасности. И потому что я не могла больше вынести ни минуты того, что ты сидел за решёткой за преступление, которое совершил он, — она говорила мягко, но твёрдо.

— Он сломал тебе запястье в трёх местах. Тебе пришлось перенести операцию. Все твои планы, мечты — всё пошло прахом, потому что ты не могла послушать меня и поступить правильно.

Треск.