– С ними, что ли? – кивнул пройдоха на уже скрывшихся в лесу хоперцев.

– Покуда с ними. Не вдвоем же нам мотаться по дорогам с такими-то деньжищами, – похлопал Строганов по отозвавшейся монетным звоном седельной суме.

– Удивляюсь, как нас с тобой доселе не ограбили. Что ты там про сотника стрелецкого рассказывал? Может, впрямь, через него людишек наберем?

– Непременно наберем. Евлашка за деньги не только своих стрельцов, а и маму родную продаст, – заверил Демьян.

41

– Ну слава богу, вернулся, – обрадовался Разгуляй, увидев на пороге горницы Максимку. – Я уж было вознамерился идти тебя искать.

– Куда мне деться-то, кому я нужен в таком обличии, – ответил Бешененок, кивая на свой нищенский наряд и присаживаясь к столу.

Казаки прибыли в Москву накануне вечером. Хорунжий, чтобы зря не рисковать, оставил весь отряд на посаде, в ямской слободе, а сам с Лихарем, Лунем и Бешененком пробрался в Китай-город, причем без особых трудностей. Заставу у ворот отчаянные молодцы миновали беспрепятственно, без всяких вымогательств со стороны охранников. Лишь один стрелец-десятник, кивнув им вслед, изумленно вымолвил:

– Ишь, еще какие-то станичники едут, видать, от тех, что давеча прошли, отстали.

Впрочем, Разгуляй не придал должного значения его речам – мало ли кто ездит в Москву.

На сей раз друзья избрали для постоя не кабак, а постоялый двор неподалеку от торжища, решив, что здесь, среди смиренного торгового люда, им затеряться легче, чем средь беспокойной кабацкой рвани.

С утра Максим переоделся в невесть откуда взятые лохмотья, видать, он вспомнил, как Кольцо ловко обдурил Барятинского в придорожном поселении, и отправился выведывать, когда да где казнят ослушников.

– Все до тонкостей прознал, – как обычно, самоуверенно изрек он, выпив поданную Андрюхой чарку. – Казнят в полдень, когда народу на торжище много. Тут до места лобного рукой подать, и зевак достаточно сбегается. Приговоренных вывозят из кремля чрез те ворота, в которые мы прошлый раз въезжали. Охрана небольшая – стрельцов десятка три, ну, может, чуть поболее. Нападать, я полагаю, надо по дороге, когда подальше от ворот отъедут, чтоб подмога из кремля не подоспела.

– Тогда, может, лучше прямо на месте казни? – предложил Андрюха.

– Нет, там не годится, – возразил Максимка. – Не успеем оглянуться, как народ понабежит, и сквозь толпу пробиться будет еще трудней, чем со стрельцами совладать. А так – отберем с десяток тех, кто поотчаянней, остальные пусть возле ворот в Китай-город дожидаются, внезапно вдарим, Ваньку вызволим и ходу. Коли будет нам сопутствовать удача, до башни в один миг доскачем, а тут наши поднапрут, сомнут заставу у ворот, стражников-то в ней не боле полусотни, и гуляй, душа казачья, на все четыре стороны.

– Ну, на все четыре-то вряд ли получится, – усмехнулся Разгуляй. – Даже если очень повезет, нам теперь одна дорога остается – к Ермаку в Сибирь.

– Так мы вроде бы туда и собрались, – напомнил Бешененок.

– А мне кажется, задумка очень даже неплохая, без сучка и без задоринки должно все обойтись, – одобрил Лихарь замысел Максимки.

– Да нет, Назар, одна загвоздка есть, – откровенно признался тот. – И немалая. Так происходит казнь, когда царя на лобном месте нет. Но иногда, и, говорят, нередко, он сам выходит из кремля на муки осужденных поглазеть. А тогда за государем стражи да прочей челяди следует до сотни душ, и даже пушки крепостные на толпу разворачивают. Вот такие, братцы, дела.

Разгуляй с досады плюнул, Лунь покачал своей седою головой, а Лихарь вдарил по столу кулаком и смело заявил:

– Ну и ладно, даже если царь там будет – не велика беда. Главное, охранников врасплох застать. Из проулка выскочим, пальнем с пистолей, тех, что возле Ваньки будут, перебьем, а там – атамана на коня и уноси скорее ноги. Предлагаю вовсе вчетвером идти, неча зря людьми рисковать.

– Можно и вчетвером, – кивнул согласно Митяй.

– Только эти сволочи, наверное, Ваньку так измордовали, что придется на себе тащить.

– От проулка да обратно еще надо доскакать. Пальнут вдогон и всех перестреляют, – с опаскою промолвил Лунь.

– Ну заладил, – возмутился Бешененок. Положив ладонь Андрею на плечо, он вызывающе добавил: – Решайся – да или нет. Разговоры говорить теперь некогда. Может, Ваньку, уже нынче поведут казнить.

– Да не лапай ты меня, как девку, согласен я. Иначе на кой черт в Москву эту поганую тащились, – обиженно ответил Лунь.

– Согласен, говоришь, против батюшки-царя идти, а я тебе, Андрей, чуток повременить советую, – прозвучал задорный голос. Дверь распахнулась под ударом щегольского, не хуже, чем у Княжича, сапога, и в горницу вошел не кто иной, как дважды приговоренный государем к смерти разбойный атаман Иван Кольцо.

– Здорово, станичники, – поприветствовал он шибко изумленных его нежданным появлением друзей. А удивиться им была причина.

И так всегда богато разодетый вожак разбойной вольницы на этот раз превзошел самого себя. На широких атамановых плечах красовалась накинутая нараспашку шуба из редких даже для Московии черно-бурых лис. Под нею был малиновый кунтуш и широченные синего бархата шаровары, заправленные в черного сафьяна сапоги. В руках, как обычно сплошь унизанных перстнями, Кольцо держал небрежно скомканную шапку из пушистых, с белой проседью соболей. Но не только дорогой наряд, которому бы позавидовал любой боярин, изумил хоперцев. Они лишь собрались переступить черту, что отделяет вора-казака от государева ослушника, но как Кольцо, над которым уже год висит повторный смертный приговор, осмелился явиться в Москву.

– Здорово, атаман. Куда это так вырядился? Уж не к царю ли в гости собрался? – подавая руку, задорно подмигнул Разгуляй.

Ванька-старший в ответ лишь грустно улыбнулся и проникновенно вымолвив:

– А ты, Митька, все такой же насмешник, ни война тебя, ни время не меняют. Сколько ж мы с тобой не виделись? Почти два года, с тех пор, как вы за батюшку-царя со шляхтой воевать ушли, – стал обниматься с земляками. Когда очередь дошла до Бешененка, он вопросил: – А это что за молодец с вами?

– Максим, Захара Бешеного сын, – представил Бешененка Разгуляй. Кольцо ничуть не удивился тому, что сын вознамерился рискнуть своею головою ради спасения убийцы отца – в казачьей жизни всякое бывает. Одарив Максимку оценивающим взглядом и сразу же сообразив, что парень, хоть и молодой, но шибко ушлый, он заключил:

– Да, лихая, вижу, шайка собралась. Только, братцы, вы с задумкою своей и впрямь повремените.

– С чего бы это? Я-то думал, ты вместе с нами Ваньку выручать пойдешь, – разочарованно сказал Назар.

– Непременно, Назарушка, пойду, только без вас.

Присев к столу, Кольцо не то чтобы пренебрежительно, но малость свысока, как и подобает истинному атаману, продолжил беседу: