в кстати подвернувшееся кресло и включила свет. — Не суетись, здоровье береги.

Я бегло оглядела комнату. Жилище одиночки, очевидно. Очень средненько, не бедно, не богато, здорово запущено. Типовой набор домашней техники: телевизор, видеомагнитофон, компьютер, музыкальный центр. В углу неряшливо заправленный диван, по центру — основательно захламленный невысокий столик, пара разномастных кресел рядом с ним. Одно из них с моим клиентом — низкое такое креслице, на котором человек полулежит скорее, нежели сидит. Расслабься, дорогой, всё равно ты с этого седалища на раз не очень встанешь…

Судя по количеству кассет и дисков в комнате, сэр-гражданин Сова имел быть меломаном. Очень хорошо: резонно допустить, что соседи к музыке приучены. Звукоизоляция в таких домах ни к черту не годится, а значит, разговор с клиентом лучше заглушить. Не изобретая лишних сущностей, я сунула в проигрыватель первый же попавшийся си-ди — урежьте-ка нам марш, маэстро!

Можете смеяться, но в квартире зазвучал Бетховен. А он эстет, сэр-гражданин Сова.

Ларечник начал приходить в себя:

— Какого черта тебе надо, ты…

Небрежно сбросив на пол всё, что было на столе, и слегка его подвинув, я присела на столешницу напротив кресла с Савенковым, оказавшись таким образом на голову выше пациента.

— Готов поговорить?

— Ты кто такая, блин?

Я ухмыльнулась:

— Я твой шанс, Сова. Твой невеликий шанс подохнуть не сейчас, не здесь, а где-нибудь попозже. Но для этого тебе придется очень постараться.

— Ты, блин…

Я резко перебила:

— Говорить мне «вы»! — потребовала я[14]. — Не хамить мне больше. Шум не поднимать. Отвечать, когда я буду спрашивать. Всё усвоил?

Савенков сглотнул.

— Вы из ментовки, в смысле — из милиции?

— Надеешься легко отделаться? Не выйдет, голубок.

Пернатый осмелел:

— Тогда пошла ты, сука!

— Я пойду. Потом, немного погодя. Ну а ты, вполне возможно, здесь останешься. Что характерно — в виде куска мяса.

— Имел я всех таких.

— И тебе еще имелку не отрезали? Так это я в момент исправлю, — без малого всерьез пообещала я. — Закатай-ка рукава, позорничек, на вены твои гляну.

— Да? А отсосать не хочешь?

Я скорбно покачала головой:

— Не по делу шелестишь, кулечек.

— А катись ты!

Как это ни грустно признавать, но дискуссия, по-моему, захлебнулась. Конечно же мне было бы полегче, если бы ларечник попытался рыпнуться…

Спасибо. Он и попытался. Как я, собственно, и ожидала.

— Зря, я так старалась по-хорошему!

От подробностей я вас избавлю…

Несколько секунд спустя Сова мог только сипло подвывать. Руки он держал перед собой, через шоковую пелену в его глазах просачивался натуральный ужас. Другого трудно было ожидать: вывернутые из суставов пальцы, по два на каждой из кистей, это, право, аргумент болезненный.

На весь дом звучала «Ода к радости».

Я приглушила звук.

— Попробуешь визжать — перебью дыхательное горло, — предупредила я (хотелось бы мне знать, как я с ним тогда общаться буду). — Теперь смотри сюда, — я вытащила из кармана бритву, — видишь инструмент? Как ты полагаешь, что с тобой случится, если для начала я тебе мошонку распорю и что-нибудь туда засыплю? На твой выбор — перец или соль? Ты что предпочитаешь? Отвечать!

Савенков еще и обмочился.

— Вижу, ты предпочитаешь отвечать. — За явным перебором я убрала бритву. — И это, между прочим, очень правильно. Уполовиненных свидетелей в живых нет смысла оставлять, имей это в виду.

— К-кто… от кого вы?

Какой зануда. Классика почти: «Из какого вы учреждения?» — «Ни из какого я не из учреждения!»; вот скука-то…

Пришлось чуть поднажать.

На пальцы.

— Сова, ты хочешь жить? Ты не мычи, телятя, ты кивни… Правильно, тогда не задавай вопросов, спрашивать здесь буду только я. И учти, преамбула закончилась.

— Ч-что вы хотите?

Так-то уже лучше.

— Сущих пустяков. — Я мило ухмыльнулась: — Правды, только правды и ничего другого, кроме правды. Для начала память напряги. Прошлая неделя, от полуночи до двух часов 11-го, то есть в ночь со вторника на среду. Вспомнил? Где ты был?

— Я… как всегда, в ларьке, я в ночь работаю… работал.

— Не звизди, в ту ночь ты не работал, это установлено. Ну, гражданин Сова?

— З-значит, дома…

— И опять вы, гражданин, соврамши, — я была само терпение, — а врать нехорошо. А применительно к тебе — еще и чревато. Ты на свои грабки посмотри. Симпатично пальчики топорщатся? Как, нравится тебе? Калекой хочешь стать?

Сова скульнул в том смысле, что не хочет.

— Вот и я к тому — оно нам ни к чему. В конце концов, не зверь же я какая, правильно?

Сова тупо кивнул.

Я типа улыбнулась:

— Но, видишь ли, Сова, проблема наша в том, что через полчаса суставчики твои ни один, поверь мне, айболит никак уже на место не поставит. Пальчики к тому моменту напрочь отекут, суставные сумки деформируются, сухожилия заклинит — и, короче, всё, кистям хана[15]. Или ты вообще без рук остаться хочешь?

— Не надо, я… не надо, не хочу!

Берия во мне, похоже, пропадает. И откуда что берется, спрашивается…

Я сочувственно вздохнула:

— Тогда определяйся, гражданин Сова. Я повторяю: прошлая неделя, ночь со вторника на среду. Понял? Где ты был?

— Не помню… я… действительно не помню!

— А я тебе немного помогу. В ту ночь тебя разыскивали трое оч-чень недовольных молодых людей. Нехорошие такие мальчики, подонки, между нами говоря. Одного из них, замечу, Акробатом кличут. Как двух других, напомни-ка?

— К-кусок и Помидор.

Ох, ешеньки! Бывает же такое.

— Допустим, — я глубокомысленно кивнула, — значит, Акробат, Кусок и Помидор. Юноши с тебя должок хотели получить, что, кстати говоря, не возбраняется. Что конкретно ты им задолжал? Не деньги, верно?.. Живо!

— Г-героин…

— Всё правильно, не врешь. Теперь подробнее.

Сова заговорил.

Если коротко, то капитан в своих предположениях был в общем-целом прав. А конкретно — да, наркотики он, гражданин Сова, распространяет. Да, то есть продает. Нет-нет, по мелочи, проверенным клиентам, корешам — имеет право человек друзьям помочь? Как? Самому́? Да, тоже помогли, д-да, на иглу подсел. Да, поэтому и денег не хватает, потому-то и связался он, Сова, с такими, как та отмороженная троица. Да, брал у них по случаю вещички, в основном рыжье, ну, в смысле золото. Не знал, что краденое, но подозревал, Сова же не дурак. Да, задолжал, накладка получилась. Конкретно про ту ночь? Теперь он вспомнил, точно, он тогда у знакомой по работе парился… ну, в смысле прятался, но что в этом такого? А? Не у Насти, нет, у сменщицы ее, у Зинки Котовой. Да, до утра с ней был. Наркотики? Она здесь