Да, он знал этого мальчика, ставшего мужчиной.

– Черт возьми, не может быть! Он!

Он долго стоял, ошарашенный, потом убрал телефон и присел на корточки перед Абигэль:

– Фредди с самого начала был здесь, рядом с нами, а мы ничего не видели. Мы ничего не видели, Абигэль!

– Скажи мне хотя бы, кто он…

– Зачем? Ты все равно забудешь.

Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза:

– Я не хотел, чтобы это кончилось вот так. Но ты не оставила мне выбора. Я найду Фредди и прикончу его. Потом Леа…

– Нет!

– Не от хорошей жизни, поверь мне, но это единственный способ сохранить тайну. Никто не должен найти твою дочь, понимаешь? Потому что, если узнают, что она жива, сделают те же выводы, что и ты. Тогда моему брату крышка, и мне тоже.

Он поводил дулом своего пистолета по лбу Абигэль.

– Ты проснешься в больнице и ничего не будешь помнить. Или, может быть, всадишь себе нож в живот, а я найду тебя, вернувшись с работы…

Абигэль вдруг метнулась и, схватив его за руки, бросилась на него. Он потерял равновесие и упал. Они покатились по полу, но Фредерик быстро взял верх и ударил ее в левый висок.

Абигэль больше не двигалась. В голове зазвенел набат, и наступила темнота.

Стойкий запах кожи и табачного дыма… Танец теней вокруг… Вой ветра в ветвях деревьев…

Веки, казалось, были склеены. В голове что-то пульсировало. Словно там рассыпали кнопки. Абигэль поднесла руку к распухшему глазу, и на пальцах осталось немного крови.

Она осторожно приподнялась. Одна, на заднем сиденье машины Фредерика, кажется, в лесу. Часы на приборной панели показывали 23:10, 23 июня. Прошло несколько часов с тех пор, как Фредерик ее оглушил.

Абигэль помнила все: свои открытия о Центре сна Бель-Эр, признания Эрмана Мандрие в его кабинете, приход Фредерика… Он, должно быть, взял из аптечного шкафчика флакон с водой вместо пропидола.

Помнила она и последние слова Фредерика, его безумные глаза, кровавые планы. Он никого не пощадит, лишь бы спасти свою шкуру. Возможно, даже устранит всех детей как свидетелей существования ее дочери.

Она поискала свой телефон, чтобы вызвать полицию, но тщетно. Она была в незнакомом лесу, наверно недалеко от логова Фредди. Выбравшись из машины, она огляделась. Вокруг был темный лес, полная луна играла бликами на листве и рисовала жутковатые тени. Абигэль заметила крошечные огоньки, мерцавшие вдали между деревьями. Она открыла багажник, взяла тяжелую монтировку и побежала в ту сторону.

Жилище возникло перед ней на опушке, уединенный островок между лесом и полями. Ферма в виде буквы «U» из старого кирпича, осыпающаяся кровля, кругом заросли. Абигэль ускорила шаг. Вход в центральный двор загораживали ворота, явно кем-то взломанные. Она протиснулась в щель, сжимая в руках свое оружие, казавшееся ей теперь смехотворным.

Внедорожник и маленький фургончик – вероятно, его и использовали для похищений – стояли у старой риги. Сквозь закрытые ставни главного строения напротив просачивался свет. Справа и слева – многочисленные надворные постройки. Где же Фредерик? Удалось ли ему захватить Фредди? Совершил ли он уже задуманное злодейство?

Дети… Спасти детей… Они могли быть где угодно, но Абигэль помнила отдельные камеры, солому на полу, бетонные стены… Она бесшумно скользнула к длинному строению без окон, похожему на конюшню. На крепкой деревянной двери висел замок – открытый. Значит, кто-то побывал недавно внутри и рассчитывал вернуться. Или еще был там. На миг перед глазами Абигэль пронеслись страшные картины: дети на коленях в ряд, со связанными за спиной руками. Нож, перерезающий горло. Кровь, стекающая в поилки. И жуткие лица Фредерика и Фредди, склонившиеся над ними.

Она сняла замок как можно тише и юркнула в дверь. В лицо ударила темнота. Она ощупью направилась вглубь конюшни, ориентируясь только на узенькую полоску лунного света на полу. Пахло затхлостью и мочой. У стен она различала вилы, лопаты, косы. Наткнулась бедром на сложенные тюки соломы.

– Есть здесь кто-нибудь? – прошептала она. – Пожалуйста, отзовитесь. Я вызволю вас отсюда.

Она ждала, но ответа не было. Вдруг в ночи прогремели один за другим три выстрела. Стреляли в главном строении. Абигэль услышала шорох соломы, потом едва уловимое попискивание в нескольких метрах. Ей представилась мышь, попавшая в мышеловку.

– Леа! Леа, ты здесь? Это я! Это мама!

На этот раз она уже не шептала. Прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью.

– Мама? Это ты?

Всплеск эмоций. Ценой неимоверных усилий Абигэль удержалась на ногах. Теперь кричали двое, Леа и Артур, они умоляли вызволить их. Молодая женщина ощупью пошла на голоса: бетон, дерево, металл. Ее руки наткнулись на первый засов. Положив на пол монтировку, она отодвинула тяжелую задвижку. От прогорклого запаха пищи ее затошнило. Что-то ударилось о ее правую ногу и метнулось в темноту. Артур.

– Спасайся! – прошептала Абигэль. – Беги в лес, не останавливайся!

Леа тем временем все умоляла освободить ее. Абигэль отперла соседнюю дверь. За ней стонала, скорчившись в углу, Алиса. Абигэль шагнула в камеру и, наклонившись, взяла ее за руки:

– Надо бежать, Алиса! Беги скорей как можно дальше. Ну же!

Но Алиса не двигалась, она лежала на полу, словно в прострации, как ни силилась Абигэль вытащить ее из камеры. Молодая женщина вышла и взялась двумя руками за следующий засов, как цепляется утопающий за спасательный круг. За этой дверью была вся ее жизнь. Ее прошлое, настоящее и будущее.

Она открыла дверь. Ее дочь, ее девочка, которую она считала мертвой, упала ей на руки. Это казалось Абигэль одновременно прекраснейшим из снов и худшим из кошмаров. Леа была совсем без сил, приходилось ее поддерживать. Выйдя из камеры, Абигэль снова позвала Алису, но тщетно: девочка не хотела выходить из камеры. Двоих Абигэль было не дотащить.

– Я вернусь за тобой.

Прижимая к себе дочь, она кинулась к выходу. Им оставалось всего несколько метров до свободы, как вдруг в конюшне вспыхнул яркий свет.

Черная тень стояла в дверях с ружьем в руке. И на фоне лунного диска отчетливо вырисовывалась лисья морда.

Стоя на пороге, Фредди целился из двустволки в Абигэль и Леа. Пурпурное пятно расплывалось на левом рукаве его футболки. Его ранили в руку или в плечо. Он повел стволом своего оружия.

– К стене! Живо!

Абигэль почувствовала, как дрожит дочь. Она отступила на несколько шагов и повиновалась. Сидя в пыли на соломе, она обняла Леа, защищая ее. Фредди подошел к ним на три метра. Переломил ружье, вставил второй патрон. Потом тоже сел, положив оружие у своих ног и направив его дулом на пленниц. Оно было слишком далеко, Абигэль не могла даже попытаться его захватить. Только попробуй броситься – даже если он промахнется по ней, Леа пристрелит, как кролика.