– Но… почему Леа? Почему он хотел забрать ее с собой?

– Будь он единственной жертвой аварии, картелю это показалось бы подозрительным. Их на мякине не проведешь. Он погиб, а ты и твоя дочь уцелели, как бы случайно? Это была бы слишком грубая работа. Твоя боль, Абигэль, твое горе стало гарантией, которая нужна была этим типам, – гарантией реальности случившегося. Это было необходимо, чтобы они не сомневались, что твой отец и твоя дочь мертвы. И стало быть, нет больше никакого резона трогать тебя.

Абигэль вспомнила слова громилы: «Ты должна была бы быть уже мертва. Но вместо тебя разбился твой отец. Легко отделался, паршивец. И ты тоже». Она закрыла глаза. Внутри все кипело. Эти люди из картеля были на похоронах, бродили вокруг ее дома, разнюхивали, не пытается ли Ив их провести.

– Но вот в чем твой отец дал промашку: эти люди из организации не отступились, из-за тех самых наркотиков, которые они хотели вернуть во что бы то ни стало. Этот клад белого порошка, припрятанный, чтобы обеспечить бегство и вашу новую жизнь. Такой человек, как он, легко бы его толкнул и выручил миллионы евро…

Когда Абигэль подняла веки, в глазах стояли слезы.

– Анализы ДНК… – прошептала она. – Их же сравнивали в лаборатории, жандарм Пальмери из аварийной бригады был здесь со своим коллегой, когда ты брал образцы тканей с трупов. Все было под контролем. Вы не могли смухлевать.

– Могли, еще как могли, надо было просто кое-что сделать заранее. Провести зубной щеткой во рту трупа, оставить немного его волос на расческе, сунуть все это в чемодан… Когда знаешь процедуры, обмануть систему всегда можно, даже самую совершенную. Твой отец снова пришел сюда накануне аварии с зубными щетками и расческами, своей и твоей дочери. Мы поводили щетками у трупов во рту…

Абигэль вспомнила: ее отец якобы ездил в Лилль вечером пятого. На самом же деле он пришел сюда с вещами Леа, оставил на них следы трупов, вернулся и положил их на место в чемоданы.

– Мы искололи руки трупа мужчины иглой, потому что у Ива были следы уколов. Обрили ему голову, чтобы он был похож на твоего отца. А татуировку – кошку – на теле девочки Фред поручил сделать одному надежному человечку из морга. Разумеется, не было никакого покраснения, указывающего на то, что татуировка недавняя, трупы ведь не реагируют.

– А «кангу»?

– В ночь трагедии Фредерик не хотел ехать на своей машине, это было слишком рискованно. В такие моменты всегда боишься не поломки, так аварии. По крайней мере, он мог, случись что, бросить угнанную машину. И потом, нужен был пикап, чтобы спрятать в нем два трупа. Он угнал «кангу» в пригороде и приехал на нем в ночь на шестое сюда, в Институт судмедэкспертизы. Было около часа, здесь никого не осталось, я сделал так, чтобы и служителя не было. Мы загрузили тела в пикап, и Фредерик уехал… Я молился, чтобы все прошло как планировалось, чтобы не возникло никаких проблем. Когда он позвонил мне около пяти утра и сказал, что все в порядке, я вздохнул с огромным облегчением. Дальнейшее было просто. Я получил тела с аварии назавтра, сделал вскрытие с соблюдением всех процедур…

Впервые Абигэль увидела, как глаза ее собеседника увлажнились.

– …и я заставил тебя поверить в худшее. Ты была здесь, передо мной, совершенно раздавленная. И ты опознала чужих людей как твоего отца и твою дочь. Это был для меня один из самых тяжелых моментов за всю мою карьеру, уверяю тебя, но я говорил себе, что скоро ты с ними увидишься и вы будете жить счастливо, все трое.

Он шмыгнул носом, стараясь не расплакаться перед ней.

– Но самое ужасное было впереди, когда четыре месяца спустя поступил труп, найденный голым в багажнике «кангу»…

– В тот день, в начале апреля, я сразу не связал это с «кангу», который угнал Фредерик пятого декабря. Он все это время говорил мне, что сжег машину близ Туркуэна, что твой отец с твоей дочерью в безопасности в Испании, что он звонит ему время от времени и сообщает, что у них все хорошо. И потом, этот разложившийся труп из багажника появился через четыре месяца после аварии, иными словами, прошла целая вечность. Но за два часа до вашего приезда в ту ночь брат позвонил мне в панике: ни в коем случае нельзя обнаружить наличие стержня в берцовой кости. И тут я сразу понял, что Фредерик меня морочил и что это был труп Ива, твоего отца.

Абигэль помнила эту ночь: впервые, с тех пор как она поселилась у него, они с Фредериком спали вместе. Потом был звонок Лемуана, сообщение о трупе, обнаруженном в багажнике. Она, должно быть, снова уснула, а потом, когда пришла к Фредерику в ванную, он сказал ей, что едет в Институт судебно-медицинской экспертизы. Наверно, в этот промежуток времени он и позвонил брату.

– Что произошло в ночь на шестое декабря?

– Фредерик мне все рассказал, когда вы с Патриком вышли и мы остались одни. В ночь аварии ты и Леа были под пропидолом. Фредерик ждал с «кангу» и двумя трупами в багажнике в сотне метров от виража… Ты очень долго не засыпала, их план чуть не рухнул из-за этого. Ив затормозил в последний момент в нескольких метрах от дерева, как раз когда ты наконец вырубилась…

Абигэль переживала его рассказ в реальном времени. Она так и видела растущий ствол перед самым капотом машины, а оказывается, на самом деле машина и не думала в него врезаться.

– Потом мой брат с твоим отцом приступили к самой сложной части плана – изобразить аварию. Фредерик рассказал мне, как все произошло: надо было вынести вас обеих из машины, положить Леа на заднее сиденье «кангу», раздеть ее, чтобы одеть труп, то же самое сделать с одеждой Ива, потом перенести два тела из «кангу» в «вольво»… Твой отец даже взял игрушку Леа из ее чемодана, он ведь знал, как ей будет тяжело, когда она проснется и узнает, что не увидит тебя несколько месяцев и что придется полностью изменить жизнь. Эта игрушка была единственной вашей с ней связующей ниточкой. Вещицей, в которой Леа могла бы черпать силы в трудные моменты.

Эрман стиснул зубы и посмотрел на свой стол, втянув голову в плечи.

– Они больше не смотрели за Леа, оставили ее там, на заднем сиденье «кангу», потому что надо было приступать к самой сложной части – инсценировке аварии. Заклинить педаль акселератора машины Ива с включенной третьей скоростью и отпустить ее с двумя трупами внутри в надежде, что она поедет прямо и врежется в одно из деревьев на уровне виража. Так и получилось. Тела вылетели через ветровое стекло на скорости больше восьмидесяти километров в час и с размаху ударились о дерево. Далее надо было положить тебя рядом с разбитой машиной. По… поранить тебе лицо, грудь, иначе это выглядело бы подозрительно.

Абигэль представила себе эту бредовую картину: ее родной отец, склонившись над ней, режет ей стеклом лоб, щеки, губы. Фредерик бьет ее в грудь, чтобы остались синяки якобы от удара. Два варвара, совершенствующие свой жуткий сценарий.

– Надо было еще сделать трупы неузнаваемыми. Все это заняло у них больше получаса, они не могли позволить себе ни малейшей ошибки, знали, что будет кропотливое расследование, анализы, замеры. Когда они вернулись к «кангу»… можешь себе представить. Катастрофа, причем непостижимая. Леа и этот пресловутый плюшевый котенок исчезли. Вместо них на полу лежала фотография мальчика, запертого в чем-то вроде карцера: это был маленький Артур…