становились все больше, и Уинн могла видеть голые шеи и жадные горящие глаза. Глаза самой Уинн также сверкали от омерзения. Она терпеть не могла стервятников, испытывая к ним непреодолимое отвращение. Итак, она подождала, пока грифы не снизятся практически до края каньона, кружа над его устьем, затем затаила дыхание, недрогнувшей рукой сжала пистолет, прицелилась и выстрелила. Пуля пролетела мимо. Уинн выстрелила снова, и один из грифов, примерно в ста ярдах от нее, перевернулся, на секунду завис в воздухе, после чего гигантским черным листом опустился на дно каньона. Оставшиеся шесть-восемь стервятников захлопали крыльями, готовые улететь. Уинн выстрелила еще четыре раза, но расстояние оказалось слишком велико, так что попасть в движущуюся мишень можно было лишь по счастливой случайности. Приблизившись к краю каньона, женщина увидела подстреленного грифа меньше чем в двадцати футах от овечьей туши. Он бился на острых камнях, словно курица с отрубленной головой.

Внезапно за спиной Уинн послышался мужской голос:

– Негоже так делать, босс. Честное слово. Эти грифы – санитары здешних мест.

Повернувшись, Уинн увидела низкорослого жилистого человека с добрыми глазами.

– Джо, я подстрелила только одного. Ты видел, как он упал? Парил в воздухе, словно орел, а потом будто потерял опору. Мне уже надоело стрелять по сусликам, потому что теперь я никогда не промахиваюсь. А что ты тут делаешь?

– У меня для вас сообщение. Вы знаете Эда Бейкера, окружного прокурора?

– Нет. А что, должна? Что с ним такое?

– Он только что звонил. Хочет с вами встретиться. В своем офисе в здании суда. В любое время до полуночи. Если нужно, он готов приехать к вам сюда. Он просил передать, что опрашивает каждого, кто общался с Дэном Джексоном в день его убийства. Я обещал ему перезвонить.

– Но я думала… – Уинн Коулс нахмурилась. – Вот черт! Терпеть не могу, когда меня допрашивают. – Она спрятала пистолет в висевшую на поясе кобуру. – Хотя, возможно, я смогу замолвить словечко за эту девочку. Малышку Бранд.

– Вы ведь все равно собирались ужинать в городе.

– Да, знаю. Пойдем.

Она нашла свою лошадь именно там, где и оставила ее – в тени высоких бурых скал. Лошадь Джо стояла там же. Уинн с Джо проскакали примерно с милю до жилого дома мимо коралей, хозяйственных построек и орошаемых полей. Окруженный деревьями, жилой дом представлял собой приземистое белое задние с патио. Выложенная плиткой терраса и шикарный теннисный корт были защищены ярко-зелеными тентами. Рядом с кортом находился загон, где содержалась дюжина вилорогов. На низком разветвленном суку росшего возле террасы дерева сидел, совсем как живой, кугуар, готовый к прыжку, очевидно, прямо на стол внизу, на котором лежали сложенные стопкой журналы, стояли ваза с фруктами и резная коробка для сигарет. Ранчо «Разорванный круг» было не только живописным и весьма дорогим местом, но и весьма прибыльным предприятием: Джо Палц считался лучшим овцеводом в Северном Вайоминге. На дорожке возле угла террасы Уинн Коулс отдала лошадь Джо, прошла в свои апартаменты с окнами, выходящими в патио, разделась, одобрительно посмотрела на свое отражение в зеркале и направилась в душевую кабину.

Лем Саммис, сидевший за письменным столом из красного дерева у себя в кабинете на верхнем этаже нового Саммис-билдинг, раздраженно говорил:

– Харви, сколько можно повторять! Это не имеет никакого значения. Делия Бранд теперь чиста, и отнюдь не благодаря твоим стараниям. Нам осталось только заткнуть Эда Бейкера!

Харви Энсон мягко возразил:

– Губернатор обещал поговорить с ним сегодня вечером, и Олли Невинс…

– Пф! Болтать – не мешки таскать! Ты что, растерял остатки здравого смысла?! – Саммис стукнул кулаком по столу. – Ты в курсе того, что происходит, или не в курсе?! Этот тупоголовый Карлсон решил использовать убийство Дэна для разборок со мной. Ты понимаешь английский язык? Карлсон вцепился в это дело, рассчитывая его раскрутить и загнать меня в угол. Он знает, что из-за Эми у меня связаны руки. Подлый трус, который хочет добраться до меня через мою родную дочь! Но он-то меня хорошо знает! Только через мой труп! Я не допущу, чтобы в моем собственном штате стирали на людях грязное белье моей дочери и, возможно, допрашивали в суде о ее супружеской жизни с этим вонючим хорьком! Боже правый, я и не то проворачивал, и мне столько лет удавалось делать так, чтобы все было шито-крыто! А ты говоришь, что у меня не получится спустить все на тормозах?!

– Лем, сейчас речь идет об убийстве.

– Ты говоришь совсем как учитель воскресной школы!

– Вовсе нет. – Энсон всплеснул руками. – А теперь послушайте меня. Факт есть факт. То, что мы имеем дело с убийством, к которому народ проявляет нездоровое любопытство, позволяет Карлсону давить на Бейкера в ответ на запросы населения. Все в нашем штате слышали о шашнях Джексона с женщинами, а теперь у публики появилась возможность узнать подробности. Что и требовалось доказать. Тот факт, что женой Джексона была ваша дочь, отнюдь не уменьшает общественного интереса. Бейкеру при всем желании не удастся это замолчать. Карлсон способен выгнать его из штата пинком под зад. Я вам настоятельно советую: не заставляйте Бейкера прыгать выше головы, иначе он покажет зубы. Ему придется. Подыграйте ему. Окажите ему любую необходимую помощь в расследовании и уговорите Эми сделать то же самое. А Бейкер при этом постарается не будить спящих собак и замять то, без чего сторона обвинения сможет обойтись во время судебного разбирательства. Впрочем, у меня возникли сильные сомнения в том, состоится ли в принципе это самое судебное разбирательство.

– И ты советуешь мне позволить этому прохвосту совать нос в частную жизнь моей семьи?! В частную жизнь моей дочери?!

– Я хочу сказать: пусть расследует, что хочет, но понимая…

– Нет, так не пойдет! Этот выскочка, который еще недавно шустрил за гонорар в сто долларов!

– Лем, поступайте как знаете, – пожал плечами Энсон. – Да, вы человек на редкость упрямый, но мне приходилось видеть, как в случае необходимости вы шли на попятный. И частенько соглашались на перемирие. Тогда почему же вы сейчас лезете на рожон? Быть может, мой совет не слишком хорош. Но если и так, то исключительно потому, что я не знаю всех фактов. В этом-то, как я начинаю подозревать, и все дело.

– Тебе известны те же самые факты, что и мне. Кто-то явился ночью в кабинет Дэна и застрелил его. Больше я ничего не знаю.

– Хорошо. Но, Лем, послушайте меня. Возможно, ваши суждения никуда не годятся, потому что все происходящее напрямую касается Эми.