хотя Вранг был добродушен лишь на вид, а в душе — недоверчив, как дикий гьенал — она знала, что добьётся своего.

Она покивала и улыбнулась:

— Однако я не хчу оставаться в Альтаре, — сказала она. — Пережду и впрёд. Меня манят другие земли. Я хчу покинуть эти края… хчу увидеть море и горы легендрного Сакраала… хчу жить, а не прислуживать одной из сторон этой войны. Денег у меня хвт. Спрвждение есть.

— А если вскоре я стану марготом? Или даже марпринцем? Ты вернёшься?

Она ответила ему долгим взглядом.

«Похоже, всё сработало».

— Псмтрим… — ответила она. Они поцеловались в щёки на прощание. Уже у двери она остановилась и достала из кармана небольшой свёрток. В нём было деревянное колечко. Она положила его на перчатку и протянула брату:

— Взьми. Носи на память обо мне.

— Я смогу передать его тебе с посыльным, чтобы ты знала, что это от меня? — взволнованно спросил Вранг, надевая его на указательный палец.

Мальтара кивнула.

«Отдыхай, Вранг, спи», — подумала она.

Он улыбнулся ей напоследок — и она ушла.

«Любящий семьянин, заботливый брат, достойный наследник», — ухмылялась Мальтара про себя. — «Это не про Морая, но и не про тебя; жалкий, мстительный, хитрый Вранг».

После этого она, не теряя времени, отправилась в покои маргота.

Только вернувшийся от Скары, Морай был у себя. Шлюха ещё не успела прийти к нему с кладбища, поэтому он был предоставлен сам себе и доносам с маятского фронта. Он что-то насвистывал себе под нос; но вид у него был мрачен.

Когда Мальтара с его дозволения вошла, он посмотрел на неё тяжёлым взглядом. Она сделала один шаг, второй, подходя к нему; он не отстранился. Тогда она приблизилась и прижалась к его боку. Спрятала лицо у него на плече.

Он похлопал её по спине, а второй рукой опрокинул кубок.

— Брат… — прошептала Мальтара. Она долго воображала себе этот разговор. Но, когда час настал, слова не шли на язык. Поэтому она сглотнула и дала себе полминуты на то, чтобы собраться. Пока его сердце стучало у неё над ухом.

«Наш Бешеный Дракон из Брезы, наш Безакколадный и наш единственный герой минувших лет», — думала она. — «Что бы ты ни сделал, я не смогу тебя ненавидеть. Таково моё проклятье».

Она коснулась его белых с едва заметной краснотой волос. Полюбовалась тем, как голубые и рыжие блики играют на разных прядах. Поскребла кончиками пальцев по его богато расшитому вороту.

— Ну чего тебе? — наконец спросил он и взъерошил ей копну. — Я знаю, тебе было больно. И я был зол. Но ты всё равно здесь. Мы стая.

— Угум… — кивнула Мальтара. Слёзы засеребрились у неё в глазах. Она никак не могла начать.

— Грустишь по матери?

Она вяло пожала плечами.

— Тогда чего тебе надо? Приласкаться? Я и сегодня не в духе, сестра. Скаре плохо.

«”Не в духе” для меня. Твоя Чёрная Эйра утешает тебя, как бы ты ни был зол или расстроен, и об этом наслышан весь Покой. Но она не знает, сколь быстро проходит твоя любовь, ведь любишь ты только драконов. Ты сам стал одним из них, и люди для тебя — корм».

Она подняла на него глаза. Две слезы скользили по бледным щекам.

— Брат, — молвила она тихо. И он наконец удостоил её взглядом. — Брат, прст знай… Я на твоей стрне. Всегда. Что бы ты ни… и что бы я ни…

— М-м, — равнодушно хмыкнул тот в ответ. Он взял её подбородок и коснулся губами её лба. — Молодец, Мальтара.

Однако она вырвалась, схватила его за шею и перехватила поцелуй губами.

«Я уйду, но напоследок я заберу всё, чего хочу».

— Ай-ай, — зафыркал Морай, чуть не пролив вино. Он отставил кубок, а она толкнула его в грудь, чтобы он сел на кресло. И, не позволяя ему отвлечься от поцелуя, распустила завязки его штанов и расстегнула ремень.

И себе тоже.

— Ты очумела, — усмехнулся маргот, когда она скользнула холодными руками вниз его живота. Однако он положил локти на подлокотники и смотрел на неё безо всякого возмущения.

— Ты меня обидел, — ответила Мальтара, распаляя его своими не слишком умелыми, но уверенными касаниями. — Я хощу…

— Чтобы я попросил прощения?

— Тебя.

— Ох, — Морай вытянул ноги и посмотрел на неё из-под полуприкрытых тёмно-серых глаз. Дьявольская краснота мерцала в их глубине. — Ну ты…

Однако его тело отвечало её стараниям. Мальтара тоже усмехнулась, довольная собой — и без промедления воспользовалась этим, села на него и издала полный удовлетворения вздох.

Морай взял со стола кубок недопитого вина и глотнул ещё. Но она не давала ему отвлечься. Она заставляла его смотреть на себя, пока двигалась вверх и вниз, и сожалела лишь, что не может раздеться и так же впечатлять его пышным бюстом и округлыми бёдрами, как Чёрная Эйра. С фигурой Мальтаре не повезло, она была поджара и сложена как юноша.

Впрочем, она доподлинно знала, что услугами мужского борделя, «Сокола», Морай тоже для разнообразия пользовался. Раньше; когда он был ещё бездумен и не в меру любопытен. Поэтому каждый раз она отгоняла от себя сомнения.

«Красота скоротечна; верность не имеет срока».

Она заставила его тяжело дышать, вынудила его положить руки ей на бёдра, довела его до блаженства…

И в момент благостного забытья он выпалил:

— Ах, Эйра!

Тогда она остановилась и провела пальцем по его шее, снимая капли пота. Посмотрела на него исподлобья. Натянуто и оскорблённо.

— Эйрой называют любую, у которой «р» в имени есть, — отдышавшись, проворчал Морай.

— Угум, — ответила она. — Только не снатных леди.

— Да какая разн…

— Н-нкакой, — буркнула Мальтара. Она не позволила своему возмущению испортить этот момент.

Последний момент, момент прощания. После которого они навсегда расстанутся. После которого он займёт центральное место в её галерее.

Галерее воспоминаний.

Она поняла, что не способна противостоять своей убийственной любви к нему. Поняла, что нобель Куолли был прав. Но не собиралась переходить на сторону мятежного дворянина; равно как не собиралась и оставаться у ног маргота.

Пора было заканчивать. Пора было брать жизнь в свои руки.

Пора оторвать от себя пиявку безответной любовной муки. И забрать себе лишь то, что может принести будущую радость.

Мальтара склонилась к брату, чтобы вновь поцеловать его.

А затем слезла и потянула к себе полотенце, что тот всегда держал неподалёку. Сам же маргот, не меняя своего разваленного положения в кресле, издал долгий вздох и выпил ещё.

— Сходи в мою ванную, — предложил он. — Фурия.

Равнодушный и прагматичный, как и всегда.

Всегда