Первый удар вызвал панику, но частично пропал втуне. Многих попросту не задело, иные успели защититься или уклонились. Витару например просто повезло. Так и не погасил заклинание, прикрывающее от метательного оружия, и теперь суматошно вливал в него энергию. Стоял как скала в бурю, рычал и бранился, а в тусклой мгле купола сгорали десятки растительных ножей. А вот Аш поймал свою порцию клинков, но не пострадал. Лицо и шея старшего отливали металлом, листья бесполезно скребли по отвердевшей коже, высекали искры, рикошетили…

Такой интерпретации стандартного гентского волшебства я не видывал: Альен применял упрочняющие и трансформирующие плетения, но подумать только – применял на себе! И это порождало целую кучу вопросов: как умудряется двигаться, возвращать жизнь коже и мышцам, как именно меняет каноническую структуру заклинаний. И самое главное как дошел до такого?

Хотя радоваться рано, проявлять научный интерес тем паче. Ведь удача как последняя портовая шлюха отдалась более настойчивым клиентам.

Клинки стали лететь реже, зато в воздух взвился рой мелких светящихся мух. С жужжанием и писком накрыл парочку солдат, отчего те упали и с жуткими криками принялись кататься по земле. Второй жертвой стал Птиц. Маг ухитрился сжечь часть насекомых языком пламени, но остальные все равно пробили защиту, вгрызлись в одежду и кожу.

Я видел, как тлеет балахон друга. Как на лице и руках вздуваются крупные лиловые волдыри, как расползаются вширь. Ирн мелко задрожал, будто лист под дождем, и рухнул навзничь… за секунду до того, как я и Шед уничтожили мелких тварей заклятиями.

Но кинуться на помощь чародею не смогли. Вновь колыхнулась твердь, под дерном пробежалось нечто длинное, гибкое и сильное. По ушам ударило ревом, пошатнулся и рухнул на колени Тох. А из земли проклюнулись толстые ростки, колючими зелеными змеями обвили голени и поясницу зверомага. Оборотень начал преображаться, наращивать броню, но пластины и чешуи равно лопались, толстую шкуру обагрила кровь…

Душа рухнула в пропасть, когда зацепило Птица. Но как только в ловушке оказался и брат, в груди всколыхнулась мутная смесь ярости, обиды и страха за близких. Я не хотел видеть повторную смерть Тоха, не хотел больше никого терять. И потому взвыл, не помня себя, метнул в один из столбов серебристых искр Печать, вторую, пятую.

Светлые всполохи чередовались с воем и вспышками, в стороны полетели осколки и повалил дым, клубки пламени взвились к небу. Однако два облака пыльцы и искр вполне закономерно оказались пустышками, а перед третьим стеной встали травы. Выросли, переплелись с корнями, обуглились, но выдержали.

Сквозь грохот прорвался издевательский смех, до боли знакомый мелодичный голос… хотя интонации принадлежали совершенно другой женщине. Женщине, которую я ненавидел.

– Забавно, не так ли, маг? Я провела тебя как сопливого мальчишку, провела вас всех. А как ты очаровательно краснел и бледнел там, в лесу! Жаль, не решился, было бы веселее…

– Убью! – прорычал я.

– О, ты разок сделал это! – воскликнула она. Осеклась и добавила с лютой ненавистью: – Мерзавец! Ты сбил заклинание, а потом оставил в пентаграмме мое тело. Я надеялась вернуться, но теперь заперта в оболочке жирной коровы, слушаю ее слезливые мольбы… Что ж, выход есть. Когда найду Камень и верну свой народ, то смогу стать, кем пожелаю.

Заклинательница снова захохотала визгливо и зло. А я отшатнулся как от удара в челюсть. Ведь картина, наконец, сложилась, подозрения стали фактами. Катрин явно догадывалась о хитрости с моей стороны. Или не догадывалась, но предпочла претворить в жизнь запасной план, зная, что в любом случае не выдержу, помчусь по следам эльфов.

Оставалось лишь поражаться ее больной фантазии, породившей идею о перемещении разума. Ни один здравомыслящий чародей не пойдет на это добровольно. Слишком сложна и опасна ментальная магия, и в особенности та ее часть, что касается копирования, замещения или переноса душ. Одна ошибка – и глупец-колдун превратится в слюнявого идиота, просто свихнется, потеряет память.

Знаем. Плавали.

Но Иррэ видимо находилась в отчаянии, раз решилась на такое. Или ее слишком уж поглотила жажда мести. Таким образом, как минимум могла позабавиться, в образе Мии вывернув мне душу наизнанку. А может и тело, уподобившись заклинательнице, решившей сделать из меня зомби. Как максимум сумела бы пробраться в стан врагов, узнать много любопытного.

Последнее и произошло. Очевидно, поначалу находилась в состоянии наблюдателя, спящего паразита. Но обвыкшись, вылупилась из кокона и начала перехватывать контроль, пользуясь знаниями и памятью носителя. До поры играла роль, осматривалась, вызнавая, что могла о Долине, о запланированном походе. Затем скрытно примкнула к армии и просочилась в один из порталов, держалась поблизости, ждала…

Конечно, я смутно догадывался, для чего предназначен тот ритуал. Чересчур много намеков: ментальная составляющая плетения, обилие зелени в ауре Мии, странное поведение… Догадывался, да. Чувствовал. Но верить не хотел, вполне по-человечески избегая страшных мыслей. Прямых доказательств не имелось, а косвенные можно трактовать как угодно. И я трактовал.

В первое мгновение пустота в душе стала практически всеобъемлющей. Мне захотелось опять закричать: протяжно и горестно, выплеснув в вопле ярость и боль, обиду на Судьбу. Но с третьим ударом сердца пришло некоторое облегчение, надежда.

Ошибку можно было исправить. Мия где-то там, внутри, жива, но находится в плену. И пусть я хреновый теоретик, но ради такого прочитаю всю библиотеку Серого Ордена, обойду полмира.

– Я вытащу твою душу, Катрин! – в гневе вскричал я. – И отправлю в Преисподнюю на поживу Низшим!

– Что? Что ты сказал? – встрепенулся старший Альен, и уставился на облако серебристых искр. – Иррэ?

– О-о-о! – раздался издевательский голос. – Здравствуй, муженек! Скучал? Любишь меня еще? Тогда отомсти… убей того, кто допустил мою смерть! Убей, и мы будем вместе, обещаю!

– Заткнись! Аш, не слушай…

Дело приняло скверный оборот. Потеряв самообладание, я забыл о том, как может отреагировать брат. Катрин же закономерно обратилась к испытанной игре, и старший к моему ужасу и отвращению проглотил наживку. Его взгляд расфокусировался как всегда происходило в присутствии эльфийки, лицо дернулось, словно от боли – явно раздирали противоречия.

– Она говорит правду?

– Нет, демоны тебя задери! Не трогал… не намеренно…

Снова брякнул лишнего. Сие и стало последней каплей. Альен смертельно побледнел, и прежде чем я успел договорить, как-то объясниться, набросился. Молча, целеустремленно, с безумно вытаращенными глазами и перекошенным ртом.

Чего-то подобного я и ожидал. И потому, не растерявшись, ударил воздушной волной, желая оглушить, аккуратно отбросить прочь. Однако тем самым опять допустил ошибку, ибо брат не заметил плетения. Ветер угрожающе хлопнул, хлестнул пылью и рванул волосы, одежду, но Аш просто проломился сквозь фронт заклятия. Продавил и наспех выстроенный энергетический щит, схватил меня за горло и опрокинул наземь.