– То есть мы можем просидеть здесь два с половиной месяца? – уточнил один из Райвушей.

– Через семь недель закончится черная икра… – предупредил Арчер.

– Я потерплю, – рассмеялся техасец.

– …и стейки будут только замороженные.

– Ерунда!

– За вашу предусмотрительность, – Гелленбург поднял бокал с шампанским.

– Благодарю, – склонил голову Арчер.

– Если ты такой предусмотрительный, то почему не уехал подальше? – сварливо спросил Хайнштейн.

– Семью я отправил подальше от этого хаоса, а сам… – Арчер хитро оглядел коллег. – Я остался по той же причине, по какой и вы, друзья: хочу быть в центре событий. Иначе можно опоздать к разделу пирога.

– Уверен, что будет что делить? – поднял брови второй Райвуш.

– Безусловно, – твердо ответил Арчер. – Наша дорогая Эрна обо всем позаботится.

И мужчины впервые обратили внимание на мисс Феллер. Повернулись, мрачно разглядывая дочь куратора опасного проекта, выразительно помолчали, показывая, что основной разговор впереди, а затем Полуцци дружелюбно предложил:

– Давайте почтим минутой молчания память нашего дорогого друга Б.Б. и старого толстого Сола.

Предложение нашло понимание: несколько секунд в комнате царила тишина, а затем Арчер жестко поинтересовался:

– Что пошло не так?

И Эрна не менее жестко ответила:

– Орк пошел не так.

– Почему мы до сих пор не знаем, кто он такой? – бросил Полуцци.

– Потому что он тщательно подготовился.

– Тебе были даны колоссальные полномочия! А ты не сумела ими воспользоваться!

Митчелл вздохнул, но, несмотря на то что удар был направлен и на него тоже, предпочел промолчать.

– Орк знает все, – парировала Эрна. – Я не знаю, кто сливает ему информацию, но это абсолютно точно один из нас, из инвесторов.

– Мы начали умирать, – взвизгнул Андерсон. – Мы! Мы умираем! И это не смешно. Этого не было в планах, и я хочу, чтобы это остановилось!

– А я хочу, чтобы это не начиналось! – резанула в ответ Эрна.

И все замерли. Потому что знали, как молодая женщина относилась к отцу и каким ударом стала для нее смерть Б.Б. Можно было спорить, хватит ли у нее опыта и умения, чтобы отыскать предателя, но в ее упорстве, в том, что она будет гнаться за убийцей до последнего вздоха, никто из присутствующих не сомневался.

– Митчелл? – первый Райвуш вопросительно посмотрел на директора GS.

– Мы делаем всё, что в наших силах, – вздохнул тот.

– Мы тоже, – добавил Гарибальди, не дожидаясь своей очереди. – Но я не могу сказать, когда появится вакцина.

Его заявление инвесторы встретили мрачным молчанием. Выдержали несколько секунд, ожидая, что доктор продолжит, поняли, что сказать представителю WHO нечего, и переглянулись.

– Назревают крупные проблемы с руководством ядерных держав, – угрюмо сообщил Арчер.

– Ожидаемо… – протянул Хайнштейн.

– Они угрожают нажать на кнопку? – удивился какой-то из Райвушей.

– Да.

– Зачем?

– Они параноики, – объяснил Арчер. – Они тщательно высчитывают количество жертв в разных странах, и если в какой-то момент выяснится, что их геополитические противники несут меньшие потери, это станет основанием для атаки.

– Глупость какая… – выдохнула Эрна.

– То есть если Орк не заразил должным образом Америку, мы можем получить ядерный удар от неудачников? – поднял брови Гелленбург.

– Именно так, – развел руками Арчер.

– Предложите им деньги.

– Золото сейчас не в цене, – с сожалением ответил Арчер. – Нужна вакцина.

– Где мы ее возьмем?!

– Мы уже предложили за нее десять миллиардов, но все без толку!

– Я не хочу умирать! – взвизгнул Андерсон.

– Тихо! – рявкнула Эрна.

– Что?

– Пожалуйста, тихо! – Эрна выразительно указала на smartverre, давая понять, что получила важный вызов, и негромко ответила: – Да? – Пауза. – Да. – Пауза. На этот раз длиннее, как будто молодая женщина выслушивала доклад, затем последовал вывод: – Я согласна с тем, что ты придумала. Действуй.

После чего Эрна повернулась к удивленным собеседникам и улыбнулась:

– Одну проблему мы решили: вакцина будет у нас в течение двух-трех часов.

* * *

NY City, Sivic Center

«Три игры» – так сказал Джехути.

Три игры, которые последовательно переходили одна в другую.

Первая – война пастухов против чересчур расплодившегося стада, война за бессмысленную отсрочку, даже не война, а бойня в стиле «умри ты сегодня, а я – завтра». Об этом людоедском проекте знало строго ограниченное число людей, но среди них отыскались те, кто решился на игру 2.0 – по более жестким правилам. Человечеству готовилась кровавая баня, ради того, чтобы отсрочить неминуемый крах минимум на пятьдесят, а то и сто лет. К жертвоприношению готовили все континенты, но… Началась третья игра: Орк почувствовал себя орком. Плотью от плоти тех, на чьих костях поднималась цивилизация, кто строил дороги и тонул в подводных лодках, кто гнил в окопах великих войн и незаметно чинил электропроводку, кто пахал землю, возводил электростанции и голосовал на выборах.

А теперь стал лишним.

Орк превратился в орка, ему не понравилось быть приговоренным к смерти, и началась игра 3.0 – джихад против всех.

В мир пришел kamataYan.

И стал быть всюду.

Проезд в квартал GS перекрывал мощный блокпост, а стену напротив искажало слово:

Белое, как кожа приговоренных, слово, изменившее мир.

Карифа медленно прошла мимо надписи, предъявила документы стоящим на блокпосту бойцам, прошла экспресс-анализ, добрела до главного подъезда и вошла в здание, в котором было не так шумно, как обычно, поскольку большинство агентов патрулировали улицы.

И стоило ей оказаться в вестибюле, как рухнул поставленный кем-то блок и в smartverre поступил вызов:

– Карифа!

– Все в порядке, Паркер, я вернулась.

– Уф-ф!!! – в голосе Филипа прозвучало искреннее облегчение, и у Амин потеплело на душе. – Что случилось? Я видел твою метку на мониторе слежения, видел, что показания жизнедеятельности в порядке, но не мог с тобой связаться.

– Видимо, сбой в системе, – ответила Карифа, не желая вести откровенный разговор по незащищенному каналу, который наверняка прослушивал отдел внутренних расследований. – Ты у себя?