— И что ответил Гарольд? — спросил герцог, когда монах на минутку замолчал, чтобы перевести дыхание.

— Ваша светлость, он встал и, взяв Гирта за плечи, дружески потряс его и с упрёком сказал: «Нет, братец, неужели Гарольд побоится рискнуть своей жизнью? Даже если мне суждено умереть без исповеди на поле битвы, я всё равно сам поведу своих людей в бой и мой стяг будет развеваться над их головами. Не падайте духом! Наше дело правое; мы победим и прогоним захватчиков с наших берегов. Кто пойдёт за Гарольдом? Пусть каждый выскажет свою волю!» Тогда Эдгар из Марвела, которого вы, ваша светлость, хорошо знаете, вскочил на скамью и закричал: «Мы пойдём только за Гарольдом! Саксы, обнажите мечи!»

Пальцы Рауля сжали ткань палатки. Он повернул голову и посмотрел на монаха с каким-то болезненным выражением глаз.

Хью Мэгрот продолжил свой рассказ:

— С воинственным звуком они оголили свои мечи и стали размахивать ими над головами и кричать: «Мы последуем за Гарольдом! Он истинный король!» Мне показалось, Гарольд был несколько растроган, он отозвал своего брата в сторону и знаком попросил меня приблизиться. На хорошем латинском языке Гарольд попросил меня отправиться назад в лагерь и сообщить вашей светлости, что он готов вступить с вами в сражение в любой день, какой Господь для этого выберет. Я покинул лагерь саксов и лишь ненадолго задержался, чтобы переговорить с некоторыми монахами из Уолтхемского аббатства. Мой господин, войска Эдвина и Моркера пока ещё не подошли, чтобы влиться в дружину Гарольда. — Он замолчал и поклонился.

Некоторое время все молчали, потом герцог сказал:

— Значит, так тому и быть. Мы выступаем на рассвете.

Бóльшую часть ночи норманны провели, замаливая свои грехи и получая причащение. Суета, вызванная подготовкой к походу, не утихла до полуночи. Потом люди, завернувшись в свои плащи, улеглись прямо на земле, часовые медленно расхаживали взад-вперёд, от глянцевой поверхности их шлемов отражался свет звёзд. Священники до рассвета отпускали грехи воинам, но Одо, епископ Байо, крепко спал в своей шёлковой палатке, его кольчуга висела рядом на шесте, а под рукой наготове лежала булава.

Герцог до полуночи не ложился спать, обсуждая предстоящее сражение со своими баронами, но в конце концов он улёгся на кровать и скоро сладко задремал. В палатке герцога у Рауля была своя соломенная постель, но ему не спалось. Он вышел наружу, окунулся в темноту ночи и стал смотреть в сторону темневших вдали холмов, отделявших Гастингс от лагеря саксов. Где-то за этими поросшими лесом высотами на земле лежал Эдгар, может быть, он тоже не мог заснуть и думал о грядущем дне. Рауль попытался представить его себе: замаливает ли он сейчас свои грехи? Или, возможно, они пируют, так, по его словам, саксы готовятся к битве?

«Завтра, — думал Рауль, — завтра... О Господи, сделай так, чтобы мне не пришлось сражаться с Эдгаром! Дай мне забыть о нём, сделай так, чтобы я не столкнулся с ним лицом к лицу в пылу сражения, чтобы его меч не скрестился с моим тогда, когда в наших сердцах будут лишь смерть и ненависть».

Вдруг в ночной тишине раздался зловещий и печальный вой. Рауль вздрогнул и невольно перекрестился, но это был всего лишь волк, рыскающий вокруг лагеря в поисках остатков мяса.

На рассвете, после того как отслужили мессу, герцог снялся с места и повёл своё войско, разделённое на три отряда, по дороге к холму под названием Тилхем и далее мимо него к Андресвилду.

Первым отрядом, который состоял в основном из французов, фламандцев, людей из Булони и некоторых других мест, командовал граф Юстас Булонский, и он должен был образовать правый фланг армии. Молодой Роберт де Бомон командовал отрядом из тысячи норманнов в составе этого соединения. Для него это было крещение оружием, и он стремился проявить себя лучшим образом. Он ехал верхом на резвом боевом коне, а на его щите красовался семейный герб.

Второй отряд, состоящий только из норманнов, возглавлял сам герцог. Он гордо восседал на коне, которого ему привёз из Испании Вальтер Гиффорд.

Вильгельм облачился в простые короткие, до колен, штаны с разрезами спереди и сзади, чтобы они не мешали движениям, и короткую кольчугу с широкими рукавами чуть ниже локтя, стальные кольца которой были нашиты на кожаную основу. Его длинная боевая кольчуга и шлем, которые нёс оруженосец, были совсем простыми, шлем имел коническую форму, и на нём был щиток не только для защиты носа, но и шеи. Герцог нёс только своё копьё и булаву, которая свисала с дуги его седла.

Рядом с ним ехал его брат и епископ Коутенский. На епископе была ряса, в руках он держал крест, но Одо поверх своего белого стихаря[26]надел кольчугу и вооружился великолепным мечом.

Граф Мортен вместе с Нилом де Сент-Совером командовали дружиной Котантена. Оруженосец графа нёс впереди стяг святого Мишеля, привязанный к концу копья.

Сразу за ними ехал Роджер де Монтгомери во главе огромного войска из земель Белисма, а рядом ветераны Гиффорд Лонгвилль и де Гурней, Фиц-Осберн с людьми из Бретейля и Бек-Креспина. Никто из воинов не надевал доспехи, потому что их вес только мешал бы им передвигаться и затруднял бы и без того утомительный поход.

Третий отряд должен был образовать левый фланг. Его возглавляли Алён Фержен и граф Хаммер из Тура, в составе отряда были люди из Бретани, Мансо и наёмники с берегов Рейна.

Дорога шла по предгорью над болотами Певенси. Когда солнце поднялось выше, его лучи заиграли на копьях рыцарей, и со стороны длинные ряды войск казались одной гигантской металлической змеёй, которая, извиваясь, ползёт по дороге.

Наконец с вершины Тилхемского холма стала видна армия саксов. Нормандское войско остановилось для того, чтобы немного отдохнуть в тени гигантских деревьев. Герцог в сопровождении графов Юстаса и Алёна проехал немного вперёд, чтобы поближе осмотреть английские позиции и изучить территорию, разделяющую две армии.

Гарольд водрузил два своих знамени на противоположном холме, который был приблизительно в милю длиной и полого спускался к Сенлакской низине. На его вершине росла старая раскидистая яблоня, и прямо за ней развевался на ветру стяг Гарольда. Через долину норманны могли различать блеск золотого полотна; сзади гордо реял красный дракон Уэссекса на фоне голубого неба.

Казалось, холм сплошь покрыт вооружёнными людьми. Вглядываясь пристальнее, норманны шептали друг другу, что их ждёт целый лес копий.

— Послушай меня, граф Юстас! — сказал герцог. — Если сегодня Бог дарует мне победу, то на том месте, где сейчас водружён вон тот стяг, я построю аббатство, — он указал на противоположный холм, — клянусь перед Богом и людьми.

Он пришпорил своего коня и рысью вернулся к своим войскам. Вильгельм надел свои доспехи и, взяв из рук оруженосца шлем, надел его на свою голову и только тут понял, что сделал это задом наперёд. Он увидел, что некоторые из тех, кто наблюдал за ним, хотели было истолковать этот случай как дурное предзнаменование, и весело произнёс: