Вооружившись тремя метательными копьями, Элевтера воззвала к Гекате и Великой Матери, дабы они засвидетельствовали её правоту.

— О боги, — возгласила она, — если вы желаете торжества справедливости, придайте силу моей руке и меткость моему оку!

С этими словами она покинула ряды соплеменниц и, в обход Рыночного холма, помчалась на поиски Антиопы.

Где находился в этот момент Тесей? Выслушайте двадцать свидетелей, и вы услышите двадцать разных рассказов, однако здравый смысл и установленные впоследствии факты определяют его местоположение в рядах пехоты, удерживавшей седловину между холмом Ареса и Акрополем. Заметил ли он Элевтеру, мчавшуюся на север в окружении своих соратниц? Если сам и не заметил, то ему, несомненно, доложили об этом. Улучив момент, царь вышел из боя, поднялся на возвышенность, именуемую «Нос Портного», и оттуда подал сигнал Боргесу, предводителю скифов.

Интрига заключалась в том, что несколькими днями раньше Тесей вступил в переговоры с вождём племён Железных гор, предложив отдать скифам сокровища Акрополя, если они в указанный час покинут поле боя. Боргес предложение принял.

И вот этот час настал.

Но, как часто происходит на войне, любые договорённости легко забываются, стоит одному из участников сговора вообразить, что, нарушив слово, он получит больше. По разумению варвара, Тесей наверняка попридержал большую часть сокровищ, а поскольку Боргес надеялся на победу, он счёл глупостью уходить с выкупом, имея надежду завладеть всей афинской казной. Ответом на сигнал Тесея был град стрел. Варвары устремились в атаку, тесня афинян назад.

Тем временем на поле под Рыночным холмом, там, где сейчас высится храм Амазонок, появилась, выкликая имя Антиопы, Элевтера. О провалившейся затее Тесея ни она, ни её сподвижницы не знали, однако приведённые ею отряды вынудили наших бойцов к беспорядочному отступлению. Доставшиеся нам столь страшной ценой рынок и Некрополь снова оказались в руках врага.

Обстановка на тот момент сложилась следующая. К югу и востоку от Акрополя торжествовали амазонки и скифы. Тесей отступал под напором амазонок Ипполиты из племени Ликастея, которые действовали при поддержке Боргеса и скифов Железных гор. К северу, где под Рыночным холмом и холмом Нимф простирались Некрополь и рыночная площадь, амазонки, фракийцы и кавказцы сражались с афинянами под началом Ликоса и Менесфея, Пирифоя и Стиха по прозвищу Бык.

Там же находилась Антиопа.

И туда явилась Элевтера.

Они изготовились к поединку на отроге Рыночного холма, причём каждая старалась занять начальную позицию выше по склону, чем её соперница.

Антиопа к тому времени уже получила два десятка ранений, между её рёбер застрял железный наконечник стрелы, и ей, при всём желании скрыть свою слабость, при маневрировании на склоне приходилось щадить свой правый бок. Это не укрылось от Элевтеры. Чтобы вынудить соперницу метать копьё из неудобного для неё положения, она заняла левую часть поля. Антиопа, однако, убрала копьё в чехол и взялась за лук.

Вокруг кипел бой, но теперь все находившиеся поблизости опустили оружие и замерли. Война делает людей суеверными, и многие были склонны считать исход этого поединка небесным знамением. Кому боги даруют победу в схватке, тот выиграет и всё сражение.

Элевтера, не мешкая, помчалась вверх по склону навстречу сопернице и, сблизившись, привстала на привязанных к подпруге петлях, чтобы с помощью копьеметалки отправить в цель смертоносное копьё. В тот же миг Антиопа спустила тетиву. Стрела и копьё устремились в полёт одновременно.

Ударив в щит, обтянутый тремя слоями медвежьей кожи, скреплённой сухожилиями, прочный, как черепаховый панцирь, стрела пробила его, пронзила предплечье Элевтеры и ткнулась в железный нагрудник прямо под сердцем, где и застряла. Бросок Элевтеры был произведён почти в упор, однако порыв ветра отклонил древко от цели.

Всадницы развернулись и снова начали сближаться. Элевтера, которая теперь находилась выше по склону, отбросила щит, ясно демонстрируя намерение обменять свою жизнь на жизнь соперницы. Она вновь привстала на кожаных петлях, чтобы, не думая о безопасности, вложить в бросок всю тяжесть своего тела. И вновь этот бросок не принёс результата, а стрела Антиопы снова отскочила от железного нагрудника.

Каждый промах Элевтеры сопровождался такими стонами со стороны амазонок, словно издававшие их воительницы получали смертельные ранения, тогда как в возгласах афинян ликование мешалось с разочарованием от того, что Элевтера и на сей раз уцелела.

После второй стычки амазонка возвысила голос, обращаясь к самому Зевсу:

— О, сын Крона, если ты, презрев доблесть и честь нашего народа, решил отдать победу Афинам, отправь меня прямиком в Тартар, ибо я, какова бы ни была твоя воля, не уступлю — ни врагу, ни тебе!

В третий раз Элевтера и Антиопа помчались друг другу навстречу. Многие видевшие эту стычку с близкого расстояния (в том числе и мой брат, сражавшийся в составе разгромившего фракийцев отряда Менесфея) рассказывали, что Антиопа намеренно повернула Хлебокрада так, чтобы подставить себя под удар. Возможно, так оно и было. Несомненно вот что: у Антиопы не было никакого оружия. Она мчалась галопом навстречу Элевтере с пустыми руками.

То был конец. Элевтера метнула копьё со столь близкого расстояния, что казалось, будто наконечник пробил грудь нашей царицы прежде, чем рука амазонки взмахнула копьеметалкой. Антиопа перелетела через круп Хлебокрада, словно кукла, сброшенная с полки взмахом руки рассерженного ребёнка. Закованное в латы тело царицы перевернулось в воздухе и ничком упало на камни. Древко копья треснуло. Крепления нагрудника лопнули от удара, поножи слетели с ног.

Элевтера спрыгнула на землю и оседлала безжизненное тело Антиопы. Поле боя замерло. Не слышалось ни звука, ни даже вздоха. Люди, бывшие свидетелями стольких блистательных триумфов Антиопы, не могли поверить, что непобедимая воительница повержена в прах. Но самой потрясённой выглядела Элевтера. С того места, где находился я, можно было различить выражение её лица. Поверите ли вы мне, братья, когда я скажу, что её глаза умоляли госпожу: «Встань!»

Элевтера взвыла, издав дикий вопль не торжества, но скорби. Стон покатился по рядам афинян, лишившихся своей защитницы, но и в криках амазонок звучало не столько ликование, сколько отчаяние.

Отряд, ведомый Родиппой и Пантакристой, устремился вперёд за телом своей царицы. Две девы схватили Антиопу за лодыжки, чтобы оттащить труп.

Но в этот момент путь им преградил вырвавшийся из рядов афинян Тесей. Когда он увидел, как лишённое жизни тело его возлюбленной супруги волокут по земле, из его горла вырвался не человеческий крик, но бычий рёв. Он и выглядел как бык: в рогатом шлеме, со щитом, прикрывавшим искалеченную руку, с раздувавшимися ноздрями. Оказавшиеся поблизости потом утверждали, что и в его налившихся кровью глазах была видна не человеческая скорбь, но дикая, звериная тоска.

Царь с рычанием устремился на амазонок, и те бежали. Отбив тело Антиопы, Тесей не забрал его, но поручил заботам соратников, тогда как сам он, отогнав Родиппу и её воительниц, вышел вперёд и выкликнул имя их царицы.