Но я не тутси, сказала себе Ясна Благович, и это придало ей сил – может быть, в последний раз. Одним плавным пьяным движением она качнулась вперед, поднимаясь на корточки и падая на стоящее боком чудовище. Ясна набросила ему на голову мерзкое шерстяное одеяло и поверх колючей ткани в падении обхватила чудовище со спины, пытаясь опрокинуть на пол.

Ее веса было явно недостаточно, чтобы уронить громадного оаковца. Бледный пошатнулся, сделал два шага в сторону, дернул плечами, пытаясь скинуть со спины обузу, потянулся руками к одеялу, закрывшему обзор.

Когда боковым зрением Шаталов увидел прыжок Ясны, его пульс подскочил к двумстам. Выгнувшись дугой, он скользнул спиной по трубе вверх, резко поднимаясь. Левая нога согнулась в колене и пяткой нащупала сиденье табурета. Шаталов оперся на нее и выпрямил. Связанные сзади руки и вмявшаяся между лопатками труба позволили ему встать на табурет, не завалившись в сторону.

Бледный откинул одеяло с лица, словно поднял паранджу. Ясна висела у оаковца за спиной, держась за его шею и обхватив ногами за талию.

Чисто и сбалансированно, как на ежедневной тренировке, правая нога Шаталова боковым замахом описала длинную и быструю дугу, завершившуюся полноценным контактом тяжелого походного башмака с лицом Бледного. Хрустнули зубы. Оаковец рухнул назад и вбок, на край топчана, подминая собой Ясну.

Теперь Шаталов уже никак не мог до него дотянуться.

Бледный попытался ударить локтем назад, попал в деревяшку. Он начал разворачиваться, всем весом впечатав Ясну в топчан, и она извивалась под его спиной. Внезапно холодное и бритвенно острое лезвие прижалось к его шее под кадыком.

Бледный замер, оценил ситуацию.

– Захотелось поиграть в заложников? – спросил он шутливо, пытаясь выиграть время.

Русский был вне игры, а с девкой придется поговорить, прежде чем убить.

А Ясна помнила только одно: с чудовищами нельзя разговаривать. Она была в Кигали. Она знала, что нужно делать, и видела, как это делается.

Одним долгим движением Ясна перерезала чудовищу горло.

* * *

Охранник поправил на плече ремень автомата. Из-за двери комнаты для допросов раздавались удары и хрипы. Охранник подумал, что, зная Бледного, не хотел бы очутиться с ним в этой комнате.

* * *

Ясна столкнула с себя обмякшее тело.

– Руки! – изумленно глядя на нее, негромко попросил Шаталов.

Она поднялась перед ним, не стесняясь ни своей наготы, ни покрывающих ее разводов йода и чужой крови. Тесак легко перерезал кожаные ремни, стягивавшие запястья Шаталова. Он бесшумно спрыгнул на пол, ощупал карманы и портупею Бледного непослушными пальцами, разжился пистолетом. Проверил обойму – в ней оставалось всего два патрона, третий в стволе.

Шаталов метнулся к тумбочке. «Парабеллум», как он и предполагал, был разряжен. Но Шаталова больше интересовал фонарик.

– Мне бы одеться, – шепотом сказала Ясна, так и держа в руке окровавленный тесак.

Шаталов пробежал мимо нее к зарешеченному окну, просунул руку между прутьями, задней крышкой фонарика высадил стекло в форточке. С трудом высунул руку из окна как мог далеко и дал подряд три сигнала: «дорога свободна», «схема атаки без изменений» и «веду бой».

– Хоть во что-то завернуться… – шепотом попросила Ясна.

Шаталов отдал ей ветровку, сам остался в футболке. Он подкрался к двери и рывком распахнул ее. Охранник с автоматом на груди удивленно открыл глаза и повернул ствол в сторону неожиданно появившегося пленника. Недостаточно быстро, шансов у него не было. Шаталов сделал короткий шаг в коридор, рукоятью пистолета сломал охраннику челюсть и придержал тело в падении. Затащил в комнату, снова закрыл дверь.

– Хочешь штаны? – спросил он у Ясны.

На беду, коридор не был пуст, за дверью послышались крики, топот ног. Шаталов забрал у бесчувственного охранника автомат и два запасных магазина из подсумка. Ясна с медицинской невозмутимостью расстегнула на охраннике ремень – штаны ей действительно были нужны.

Шаталов подтащил к двери топчан, тумбочку, стол, но этого, конечно, было мало. Когда кто-то попытался вломиться внутрь, Шаталов дал короткую очередь, и за дверью раздался крик боли.

– Я тебя люблю, – сказал он Ясне, пока предоставилась такая возможность. – Возьми пистолет и встань в самый угол.

* * *

Смук не верил в приметы, удачу, судьбу. Поэтому понятия «черной полосы» для него тоже не существовало. Пленник заперся в желтом доме? Значит, надо его оттуда достать или выкурить. Или уговорить выйти.

– Эй, Андрьюша! – крикнул Смук через дверь, встав сбоку под защитой стены. – Тебе что здесь нужно?

– Мне нужен ты! – сказал голос из комнаты. – Заходи сюда один, и больше никто не умрет!

То, что пленник не пытается выторговать право на отступление, обескуражило Смука. И ему было все равно, умрет ли кто-то в ближайшее время.

– Этот шутник мне нужен живым, – строго предупредил Смук Безу и Хашима, руководивших двумя полудюжинами оаковцев. – Можно и раненным, но чтобы мог говорить. Деться из комнаты некуда. Достаньте мне его.

Хашим повел своих людей на улицу, бойцы Безы караулили дверь изнутри.

– За тобой пришли, Смук! – не унимался голос из комнаты. – Пора платить по счетам!

– Они же не придут сюда? – тихо спросил Беза Смука, пользуясь тем, что остальные разместились по другую сторону дверного проема.

– Кто?

– Русские! Выходит, мы напали на русских, а они всегда приходят к тем…

Смук разъярился:

– Заткнись, трус! Война закончилась. Один проигранный бой не отменяет нашей победы. В этих горах больше не будет ни сербов, ни тем более…

Где-то далеко, но недостаточно далеко, чтобы не думать об этом, раздалось несколько взрывов, и тотчас гулко и сочно заработал станковый пулемет.

* * *

Смук заглянул в операционную. Доктор Гаши и ассистирующий доктор Шала одновременно оторвались от брюшной полости донора и встревоженно посмотрели на хозяина «Гнезда».

Штерн и Ветон подошли к Смуку.

– Что происходит? – спросил Штерн по-немецки. – Надо сворачиваться и спасать то, что добыто.

– Нас атакуют, – коротко ответил Смук. И продолжил уже для Ветон: – Прибери здесь. Хорошенько.

Оба врача-албанца не знали немецкого и были близки к панике.

– Дальше посмотрим, – сказал Смук и пошел назад к захваченной комнате.

Беза принес брусок пластита с детонатором, подобрался и прилепил заряд рядом с дверной ручкой.

* * *

Ясна в углу села на корточки, держа перед собой пистолет со снятым предохранителем. Шаталов разбил лампочку и вжался в стену рядом с окном. Несколько автоматных очередей разнесли стекло и раму окна, пули звонко отлетали от прутьев решетки под непредсказуемыми углами.