Пошатываясь, Иван Антонович вновь сел в кресло. И тут же снова замурлыкал видеофон.

«О, Господи, неужели отменили. — Паническая мысль ударила в голову вместе с очередной болезненной пульсацией крови. — Не буду включать. Не буду». Пожилой человек со страхом взглянул на видеофон.

С экрана на него смотрело лицо его друга Игоря Переверзева.

«Тьфу ты, какая же чушь иногда лезет в голову».

— Видеофон, включись.

— Здравствуй, Ваня. Что так долго не отзывался? Никак не можешь успокоиться после такого известия?

— Да... в общем, да.

— Как тебе подарок на день рождения сына?

— Так это ты постарался?

— Как ты понимаешь, на результат решения я повлиять не могу, а вот насчет даты... — Лицо Переверзева расплылось в самодовольной улыбке. — От начальника департамента ООН кое-что да и зависит. Не буду хвастаться, скажу честно. Я чуть-чуть ускорил решение о передаче Жизненной Записи Бориса на анализ Главному Компьютеру. Уж очень хотелось преподнести тебе подарок на день рождения сына.

— Значит, моего сына официально считают погибшим?

— Американцы соответствующую заявку на своего гражданина в Совет Развития подали месяц назад. Наши — неделю спустя.

— Значит, все считают, что они уже не вернутся...

— Ваня, прошел почти год. Два месяца назад у них должны были закончиться продукты. Месяц назад — кислород.

— Я понимаю...

— Ваня, через восемь месяцев у тебя вновь будет Борис. Тот же Борис. Пойми, тот же. С теми же привычками, манерой разговаривать, который помнит абсолютно все. И как вы ходили в зоопарк, и как ты учил его водить автомобиль. И как наказывал за плохие отметки, между прочим, он тоже будет помнить. — Игорь Николаевич усмехнулся с экрана.

— То, что произошло с ним после перехода в гиперпространство, он помнить не будет.

— Ваня, а ты считаешь, что это надо помнить? Помнить, как погибал, может быть, помнить боль... Извини, Ваня, вырвалось.

— Ничего, Игорь. Мы взрослые люди. Ты прав, такое лучше новому Борису не помнить.

— Не новому, а тому же. Слышишь, тому же. Разве что на девять лет моложе. Так это даже к лучшему. Себе жену помоложе найдет и одарит тебя внуками. А то ты засиделся в отцах. Пора и в деды переходить.

Мужчины рассмеялись.

— Кстати, Ваня, а тебе крупно повезло.

— В чем?

— Через полтора годика Бориса могли бы и не обновить, — ответил Переверзев.

— Ты имеешь в виду указ президента о выходе Объединенной Руси из международного соглашения по предоставлению права на вторую жизнь?

— Естественно. Пока парламент заблокировал этот указ Грушенко. Но в следующем году перевыборы в парламент. Как ты понимаешь, наверняка большинство наберет партия «Жизнь только от Бога», которая усадила Грушенко в кресло президента Объединенной Руси. И ее представители в парламенте уж точно одобрят этот указ. Неудача с «Прорывом» лишь усилила их позиции.

— А может, ослабила, Игорь?

— Как это?

— А может, неудача с «Прорывом» указывает на то... что Бога вообще нет? И на Него в вопросах бессмертия рассчитывать нечего?

— Ваня...

— А ты видишь хоть какую-то проблему, которую рано или поздно люди не смогут решить? Решить сами, без чьей-либо помощи, — страстно заговорил Ковзан. — Летать научились, всевозможную энергию добывать научились. В космос летать научились. Бессмертия и то достигать научились. Что еще? Антигравитация — лет через двадцать и она никуда от человека не денется. Антиматерия — через десять лет планируется построить экспериментально-промышленную энергетическую установку. Что еще? — Затаившаяся где-то в укромных уголках мозга боль вновь зашевелилась.

— Иван, ты злишься, значит, ты не прав. Твой сын снова будет с тобой...

— А другие, — из Киева резко перебили Нью-Йорк, — а что делать тем отцам, чьи дети погибнут после первого января? — Боль в голове резко, рывком выпрыгнула из своего логова.

— Ваня, не кричи. Ты знаешь, я сам против этого указа Грушенко. Так что все твое возмущение не ко мне.

— Извини. Действительно, у меня радость в доме, и ты ее ускорил, а я на тебя ору. Извини. — Голова кружилась, теперь страшно ломило в висках.

— Ничего, бывает.

— Просто наболело. Ты думаешь, я не задумывался о том, что если Борис погиб, а его вовремя официально не признают погибшим, то я потеряю последний шанс вновь увидеть его живым.

— Ваня, я представляю, что тебе пришлось перенести. Страстно желать возвращения сына, а с приближением нового года одновременно с этим желать, чтобы его официально признали погибшим...

— Ничего, зато теперь все хорошо, — тихо проговорил Иван Антонович.

«Если я сейчас не лягу в постель и не приму лекарство, то сына я точно не увижу».

— Ты прав. Хорошо то, что хорошо кончается, — согласился Игорь Переверзев.

Соединенные Штаты Америки. Вашингтон.

21-я улица, 6. 5 мая 2191 года.

Пятница. 14.15 по местному времени.

— Мама, мама.

— Чего тебе, Мэри?

— Видеофон звонит.

— Посмотри кто. Если дядя Джордж, то скажи...

— Звонят из Совета Развития. Наверное, что-то хотят сказать про папу.

— Что? — Дверь ванной комнаты раскрылась, и, надевая на ходу халат, оттуда вышла Джуди.

При виде изображения на экране видеофона лицо ее вздрогнуло.

— Видеофон, включись, — наконец справившись с собой, произнесла она.

— Миссис Джуди Брэдлоу?

— Да

— Объявляем вам решение Совета Развития Организации Объединенных Наций.

— Я же говорила, что это про папу!

— Замолчи, Мэри!

— Исходя из анализа Жизненной Записи гражданина Соединенных Штатов Америки Хью Брэдлоу, Совет Развития Организации Объединенных Наций постановляет: считать Жизненную Запись гражданина Соединенных Штатов Америки Хью Брэдлоу удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь.

— Ура! К нам вернется папа! И к нам больше не будет ходить в гости этот противный дядя Джордж.

— Мэри, что ты себе позволяешь. А ну марш в свою комнату.

— Обновление Хью Брэдлоу назначено на двадцать девятое ноября сего года в четырнадцать часов тридцать минут по вашингтонскому времени в Центре репродукции в Нью-Йорке. О своем желании присутствовать на обновлении Хью Брэдлоу вам надлежит сообщить не позднее чем за неделю до указанной даты. Поздравляем вас, миссис Джуди Брэдлоу, с повторным обретением вашего мужа.