Леонора вернулась к своим розам. Алекс, поставив ногу на ступеньку, взял цветок из ее корзинки, поднес к лицу и с чувством понюхал, вдохнув полной грудью.

– А где тот черный парень, который уезжал с вами? – бесстрастным тоном спросила она.

Алекс озадаченно взглянул на розу, которую теребил в пальцах.

– Черный парень? – Он прищурился, делая вид, что пытается вспомнить. – Какой черный парень?

Рассел потоптался на месте, потом рассмеялся и подвел к нему лошадь без седока.

– Ах да, Алламби! Так его зовут, кажется?

Работник снова хохотнул и пожал плечами.

– Да, Алламби, я припоминаю. Он еще сказал, что его имя означает «спокойное место для отдыха». Странно, не правда ли? – спросил Алекс, глядя в небо. – В нескольких милях отсюда он просто слез с лошади и ушел. Сказал что-то вроде того, что хочет прогуляться. – Он внимательно изучал лепестки розы. – Странные люди эти туземцы. Вот только что он твой проводник, а уже через минуту уходит куда-то в сторону заката.

Хотя день был теплым, словно ледяные пальцы сжали Леоноре горло.

– При этом он даже не взял свою лошадь, – тихо заметила она.

Алекс взглянул на нее, словно на неразумное дитя.

– Именно поэтому это называется «прогуляться», а не «проехаться», дорогая. – Улыбнувшись, он уронил розу на землю и растер ее, как будто это был тлеющий окурок. Потом обернулся к Расселу. – Сколько выстрелов ты сделал за сегодняшнее утро?

– Трудно сказать, – пожал плечами Рассел. – Парочку в кенгуру. Ну, и еще несколько в буше.

– Ты должен быть осторожен, Рассел, – с насмешливым укором произнес Алекс. – Никогда не знаешь, куда может попасть случайная пуля. Эти аборигены просто сливаются с тенью, в особенности дети. – Он подмигнул жене и распорядился: – Вычисти лошадей, Рассел, и вытри кровь! Тому аборигену его лошадь некоторое время не понадобится.

Мужчины рассмеялись.

Леонору начало тошнить, щеки горели, как при начинающейся лихорадке.

– А что вы хотите, чтобы я сделал с этим кенгуру? – спросил Рассел.

– Оставь его для динго или стервятников. Мне все равно.

Рассел потащил тяжелого кенгуру к телеге, оставляя в пыли след из крошечных капелек ржаво-красной крови.

Леонора повернулась, чтобы уйти в дом, но Алекс схватил ее за локоть. Пальцы его скользнули по ее предплечью и сомкнулись, сжав запястье. Он взглянул на ее обручальное кольцо, протер его большим пальцем и поднял бриллиант к свету. Лицо его стало странным и отрешенным.

– Кольцо моей матери, – сказал он. – После ее смерти отчим попытался его продать, но я его украл. Ты знала это?

Леонора не шевелилась, чувствуя, как пальцы Алекса сжимают ее руку все сильнее.

– Если бы не этот человек, она бы никогда не оставила меня, не отослала из дома, не погубила себя в беспробудном пьянстве. – Сверкнув глазами, он впился в нее грозным взглядом. – Никогда не оставляй меня, Леонора.

Он отпустил ее руку, но теперь кольцо оттягивало ей палец, как булыжник. Алекс расправил плечи:

– Я полагаю, наш вчерашний разговор забыт?

Леонора неловко и торопливо кивнула: ей хотелось как можно скорее уйти от него, чтобы невидимые ледяные пальцы перестали царапать спину.

– Ты был прав. Я просто не понимала, о чем говорю.

– Умная девочка. – Алекс широко улыбнулся и потрепал ее по щеке. – Будем надеяться, что мы больше никогда не услышим этого ужасного слова. В противном случае, – он развернулся и закинул ружье на плечо, – у меня просто не будет другого выхода, кроме как предпринять еще один выезд на охоту.

Утренняя роса почти высохла, когда появились стригали. Они приехали с целым караваном видавших виды грузовиков. Одни разместились на переднем сиденье, остальные устроились в кузове, сидя на корточках или свесив ноги в ботинках, покрытых толстым слоем грязи. Это были загорелые сильные мужчины с выпирающими на мускулистых руках венами, с грубоватым смехом и глубокими складками вокруг глаз.

Мередит и Клэр, пренебрегая домашними обязанностями, уставились через окно на улицу, указывая друг другу на самых симпатичных и хорошо сложенных и насмехаясь над лишенными таких достоинств. Леонора подошла к ним, и женщины тут же перестали хихикать.

– Так вот они какие, эти стригали, – сказала Леонора.

– Да, только что приехали.

– Да их много!

– Думаю, около тридцати. Нам понадобится еще мука. – Мередит начала мысленно перебирать свой список. – Сахар. Сода для выпечки. Сыр. – Она закатила рукава, как будто готовилась замешивать тесто. – Мужчины хорошо работают только тогда, когда хорошо накормлены.

Стригали начали выгружаться из грузовиков. Управляющие вышли встретить прибывших. Мужчины сердечно пожимали руки, тыкали пальцами в разные стороны, задумчиво чесали подбородки, сгибались пополам от смеха, хлопали друг друга по плечу, скатывали сигареты и поправляли шляпы.

Глаза Леоноры остановились на Джеймсе, и к щекам прихлынула кровь. Она нервно откашлялась:

– Думаю, нужно накормить их прямо сейчас.

– Хорошая идея, – согласилась Мередит. – Они выглядят голодными. И точно захотят выпить чего-нибудь прохладительного.

Клэр снова захихикала, прикрыв рот рукой:

– У меня уже тоже слюнки текут.

Мередит толкнула ее локтем и хлопнула в ладоши:

– Все, вперед, за работу!

Леонора прильнула к окну, а девушки заметались по кухне, продолжая переговариваться звенящими от возбуждения голосами и достаточно громко, чтобы было понятно: они не особо ее стесняются.

– Боже мой, ты видела, сколько их! – воскликнула Мередит.

– Я тут положила глаз на одного. Высокий такой, с синей косынкой на шее, – отозвалась Клэр.

– Нет! Этот тебе не подойдет! – тоном знатока насмешливо заявила Мередит. – Это денди. Видала я таких. Все они жутко жеманные и чопорные. Гордятся тем, что держат себя в узде. Был у меня как-то один парень, так он натирал руки ланолином, чтобы они были мягкими.

– Ух ты! – снова захихикала Клэр. – У меня тоже была парочка стригалей. Так вот, ни у кого нет таких рук, как у них. Говорю тебе, у них мускулы даже под ногтями! Сплошная сталь, а не руки. – Клэр помолчала, задумавшись над своими словами. – Впрочем, у дояров руки, пожалуй, не хуже.

– Проблема с этими доярами вот в чем: удовлетворяя тебя, они не успокоятся, пока не добьются, чтобы из твоих сисек брызнуло молоко!

Леонора засмеялась, прикрыв рот рукой.

– Истинная правда, что и говорить! – засмеялась Клэр. – Был у меня один молочник, так тот не отпускал меня, пока я не начинала мычать, как корова! Клянусь вам! И все-таки мне нравится тот, с синей косынкой.