и приращения территорий Московской области» [Леонид (Кавелин) 1878а: 2]. Возникновение Звенигорода было связано с его оборонительной ролью, трудно представить, чтобы выгодно расположенное и хорошо укрепленное поселение на правом берегу Москвы-реки могло не привлечь внимания московских князей[273].

М. К. Любавский подчеркивал особое значение Звенигорода в составе Московской земли: «По духовным грамотам Ивана Даниловича на древнейшей территории Московского княжества обозначаются два больших города – Москва и Звенигород» [Любавский 1929: 33]. Рассматривая приращение территории во временном отрезке от княжения Ивана Калиты до Дмитрия Донского, он указывал на увеличение волостей и слобод на окраинах Московского и Звенигородского уделов, подтверждая тем самым свой вывод о Московском княжестве XIV–XV вв. как о «довольно населенном и прогрессирующем в своей населенности» [Любавский 1929: 38]. Мнение о постоянном росте звенигородских волостей подкрепилось анализом их состава, проделанным в работе А. А. Юшко[274]. Историк справедливо оценивала сложение и образование волостей как «своеобразную форму освоения новых земель в XIV в.» [Юшко 2005: 16]. С этим же периодом исследовательница связывала и рост плотности населения Звенигородской земли, считая возможным даже говорить о неком демографическом взрыве в этот период [Юшко 2005: 63].

Около 1358 г. в завещании Ивана Красного о Звенигороде было заявлено как о городском центре округи. Он был передан второму сыну князя Ивану «со всеми волостми, и с мытом, и с селы, и з бортью, и с оброчники, и с пошлинами»[275] [ДДГ: 15 (№ 4)]. Таким образом, город достался Ивану Малому, а звенигородская волость Угож отошла жене великого князя Александре [ДДГ: 15, 16 (№ 4)]. На этом основании В. А. Кучкин делал вывод: «Лишь после смерти княжича Ивана 23 октября и великой княгини Александры 27 декабря 1364 г. Звенигород и его волости как выморочное достояние перешли в руки Дмитрия Ивановича» [Кучкин 1999: 69]. Фиксации этих территориальных изменений, по его мнению, и была посвящена первая договорная грамота Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича Серпуховского, составленная в ноябре-декабре 1364 – январе 1365 г.[276] [ДДГ: 19–21 (№ 5); Кучкин 1998: 44].

Развитие Звенигородской земли отразила первая духовная грамота Дмитрия Ивановича [ДДГ: 24–25 (№ 8)]. В. А. Кучкин, реконструируя лакуну этого документа, считал, что Звенигород с волостями князь отдавал княгине с дочерьми, так как город, не входивший в его отчинные владения, не мог попасть в удел старшего сына Василия [Кучкин 1999: 68–69]. Исследователь отмечал появление в первой духовной Дмитрия Ивановича новых звенигородских волостей: Вышгорода и Дмитриевой слободы. Он писал: «Их образование к 1372 г. служит показателем продолжавшегося процесса хозяйственного освоения территории Московского княжества к западу от Москвы» [Кучкин 1999: 68].

Вышгород лежал на р. Протве недалеко от Вереи. А. А. Юшко относила его присоединение к Московским землям к 70-м годам XIV в., так как упоминание о нем в качестве великокняжеской территории содержится в договоре Дмитрия Ивановича с Владимиром Андреевичем (1374–1375) [Юшко 2005: 13] (см. также: [ДДГ: 23 (№ 7)]). Но она не считала город звенигородской волостью: «Вышгород Верейский нет оснований включать в состав удела звенигородских князей, поскольку он отдален от основной территории удела значительными пространствами» [Юшко 2005: 13].

Расположение Дмитриевой слободы до сих пор остается спорным вопросом[277]. К. А. Аверьянов считал, что название свидетельствует об основании волости Дмитрием Донским [Аверьянов 1993: 17].

Вторая духовная грамота Дмитрия Донского 1389 г. определила Звенигород во владения второго сына князя Юрия Дмитриевича «со всеми волостми, и тамгою, и мыты, из бортью и с селы, и со всеми пошлинами» [ДДГ: 33 (№ 12)]. Число звенигородских волостей, отошедших Юрию Дмитриевичу, пополнили Сурожик и Плеснь, с города стала собираться тамга[278] [ДДГ: 33 (№ 12)]. Расположение волости Плеснь по р. Плеснь, притоку Нары [Юшко 2005: 9], показывает, что к 70–80-м годам XIV в. шло оформление юго-западной части звенигородских владений. Таким образом, звенигородские волости обступали земли можайского князя.

Но по условиям духовной 1389 г. территориальное единство Звенигородской земли, сосредоточенной под властью Юрия Дмитриевича, было нарушено изъятием части волостей в пользу вдовы князя Евдокии Дмитриевны (Скирменовская слободка, Шепково, Смоляны). Однако, по мнению К. А. Аверьянова, ненадолго: «После смерти Евдокии в 1407 г. все эти владения стали полной собственностью Звенигородского князя» [Аверьянов 1993б: 17].

Экономическое значение звенигородских волостей, по-видимому, было очень велико, поскольку владение ими становится предметом постоянного обсуждения в княжеских договорах на протяжении второй четверти XV в.

По завещанию Дмитрия Ивановича, Звенигород в конце XIV в. занимал второе место после Коломны по размеру выплаты ордынской дани и, следовательно, являлся наиболее богатым и экономически процветающим центром Московской земли помимо ее «двух столиц», «вотчин великого князя» – Москвы и Коломны[279]. Поэтому неудивительно, что на княжение Юрия Дмитриевича падает расцвет средневекового Звенигорода. Яркий период правления этого князя был подготовлен всем предшествующим временем развития города и округи.

Юрий Дмитриевич на основании как внутренних, так и внешних ресурсов украшал и благоустраивал главный город своей земли. В Звенигород князь свозил добычу военных походов. Так, после похода на Волжскую Булгарию 90-х годов XIV в.[280], в ходе которого он с войском занял города Болгар, Жукотин и Казань, в стольный город своей земли князь «возвратишася со многим богатством в свояси» [ПСРЛ, т. XI: 164]. Конечно, все это отразилось на внешнем облике города. При Юрии Дмитриевиче были обновлены валы городища [Юшко 1998: 412–428]. В детинце князь выстроил Успенский собор. Около Звенигорода на горе Стороже близким учеником Сергия Радонежского, в прошлом настоятелем Троицкой обители Саввой по просьбе князя был основан монастырь, в котором Юрий Дмитриевич возвел каменный собор Рождества Пресвятой Богородицы.

В последнее время взаимоотношения Саввы Сторожевского и Юрия Дмитриевича Звенигородского подверглись особому анализу. К. П. Ковалевым была выдвинута версия о смоленском происхождении игумена, возможных притязаниях Юрия Дмитриевича на этот пограничный город и проведении князем под влиянием Саввы политики антилитовской направленности [Ковалев 2007: 180–189].

Князь оказывал широкое покровительство новой обители. По возращении из похода на татар Юрий Дмитриевич «вда милостыню монастыреви, и братию оучредив довольно» [ВМЧ: стб. 73]. Маркел, автор Жития Саввы Сторожевского, так описывал заботу местного князя об обители: «…и повеле воздвигнути церковь каменноу и добротами оукрасити ю… и ввда блаженному Савве села многа и имения доволно на строение монастырское» [ВМЧ: стб. 72]. Все это не могло не свидетельствовать о больших средствах, оказавшихся в распоряжении местного князя, и о высоком статусе и богатстве Звенигородской земли.

Письменные источники не дают ясной картины взаимоотношений старших сыновей Дмитрия Донского. С одной стороны, Юрий Дмитриевич принимал участие в военных походах по поручению Василия I, с другой – он не был упомянут в завещании великого князя. До нас дошел лишь один договор, заключенный за время княжения