Его дочка? Ей уже исполнилось два года, и она была прелестна. Его картины? Вот уже два месяца он наезжал в Париж, Брюссель и Амстердам, где конфисковывал и покупал за бесценок целыми коллекциями полотна Кранаха, Брейгеля, Рембрандта, Рубенса и Веласкеса. Его награды? Их у него было уже 118, и, даже меняя мундиры по четыре раза в день, Геринг не мог надеть их все. Тем не менее граф Чиано в конце концов вручил ему орден «Аннунциата», учрежденную шесть веков назад награду Савойского дома и Итальянского королевства, которая представляла собой знак с изображением сцены Благовещения на золотой шейной цепи. Орден вызвал у свежеиспеченного рейхсмаршала чуть ли не детский восторг. Его дом? Он вдвое увеличился в размерах! Очередные работы по расширению Каринхалла начались в январе 1939 года и летом 1940 года завершились. Главное здание в форме буквы «П», охватывавшее внутренний двор, превратилось в здание в форме буквы «Е» с двумя внутренними дворами. В расширенном здании теперь было два зала для приемов, столовая площадью 411 квадратных метров с двенадцатью колоннами из черного мрамора и стоявшим в центре столом на 70 персон. Из правого крыла столовой через «самое большое в Европе застекленное окно» размером 12 на 4 метра открывался вид на озеро Гроссдёльнер. Повсюду висели полотна Кранаха и итальянцев школы Леонардо да Винчи, как подлинные, так и поддельные. Справа и слева от столовой находились «золотой кабинет» и «серебряный кабинет» (каждый площадью 85 квадратных метров), где были выставлены полученные рейхсмаршалом подарки. Имелись еще два «зала для игр», каждый площадью 70 квадратных метров, на втором этаже располагался большой конференц-зал для совещаний с начальниками штабов, промышленниками или давними приспешниками. Была там и огромная галерея, стены которой украшали картины голландских мастеров. На первом этаже нового южного крыла, названного «библиотекой», был зал для празднеств площадью 288 квадратных метров, с которым соседствовал музыкальный салон площадью 154 квадратных метра, где стоял огромный концертный рояль; за салоном располагалась библиотека площадью 315 квадратных метров с книжными полками до потолка, с резным деревянным алтарем и с диванами, обитыми кордовской кожей и генуэзским бархатом. К библиотеке примыкал скромный «дамский салон» площадью всего 92 квадратных метра, сообщавшийся с новой «комнатой Карин»; из окон «комнаты Карин», выходивших на юго-восток, был виден мавзолей первой жены Геринга. В подвале были оборудованы бассейн площадью 66,5 квадратных метра и глубиной 2,5 метра (температура воды в нем постоянно поддерживалась на уровне 25 °C), новая сауна, массажный зал, спортивный зал с десятком снарядов для занятий фитнесом, говоря современным языком. А под библиотекой находился зал площадью 240 квадратных метров с новой миниатюрной железной дорогой, 1800 метров путей которой включали шесть тоннелей. По рельсам бегали электропоезда семнадцати типов и паровозов с дистанционным управлением, пути проходили через прекрасно воссозданные леса, горы, долины и города[342]. Нет уверенности в том, что маленькая Эдда когда-нибудь играла с этим чудом техники, поскольку оно предназначалось в основном для потехи ее отца. Но и дочка не была забыта: в парке, в 200 метрах северо-западнее главного здания, Герман Геринг построил для нее уменьшенную в десять раз точную копию замка Сан-Суси. Она имела такие размеры: длина 50 метров, ширина 7 метров, высота 3,5 метра[343]. Все комнаты и их обстановка были сделаны в соответствии с ростом ребенка.

Однако одно незначительное обстоятельство доставило огорчение счастливому рейхсмаршалу: 22 июля британцы вежливо, но твердо отклонили щедрое мирное предложение Гитлера, причем сделал это лорд Галифакс, один из столпов политики умиротворения! Стало ясно, что те, кто делал ставку на падение морального духа британцев и на то, что парламент устроит обструкцию Уинстону Черчиллю, глубоко ошиблись. И все-таки 24 июля Геринг принял у себя президента компании «Королевские голландские авиалинии» Альберта Плесмана, предложившего выступить посредником в мирных переговорах между Лондоном и Берлином. Он принял также Биргера Далеруса и попросил его предложить шведскому королю Густаву V взять на себя роль примирителя Гитлера с королем Георгом VI[344]. Но и это не помогло, и поэтому надо было как-то выпутываться. Раз уж немецкий военно-морской флот был еще довольно слабым, чтобы тягаться с Королевскими ВМС[345], а Ла-Манш служил непреодолимым препятствием для сухопутных сил, задача «принудить Англию к миру» была возложена на люфтваффе.

Карта 10

Каринхалл: этапы развития мании величия

Выполняли эту задачу 2-й воздушный флот под командованием маршала Кессельринга, базировавшийся севернее реки Сены, и 3-й воздушный флот под командованием маршала Шперле, располагавшийся южнее. Самолеты этих флотов имели в своем распоряжении пятьдесят два аэродрома на пространстве от Бретани до Голландии, и с них они должны были действовать – осуществлять налеты на юг Англии, вступать в бои с истребителями Королевских ВВС, атаковать британские корабли в Ла-Манше, минировать подходы к английским берегам и блокировать порты, чтобы препятствовать доставке продовольствия на остров. И в течение десяти дней самолеты «Штука» бомбили корабли, а Ме-109 пустились в «свободную охоту» над английским побережьем. Однако это не дало ожидаемого эффекта: немецкие истребители могли находиться в воздухе всего девяносто минут, а только перелет через Ла-Манш в обе стороны занимал полчаса. В итоге им оставалось около двадцати минут на сражения с британскими истребителями. Но Истребительное командование, догадавшись о намерениях противника, оставляло свои силы в резерве, чтобы противостоять налетам бомбардировщиков, а немецкие истребители британцы атаковали на их обратном пути, когда у них практически не оставалось горючего. Что касается портов, они не подвергались значительным бомбардировкам, так как эпизодические налеты осуществляли малочисленные группы немецких бомбардировщиков. Наконец, налеты на морские конвои в Ла-Манше нанесли, конечно, чувствительные потери британскому флоту[346], но действиям самолетов «Штука» постоянно препятствовали истребители Королевских ВВС. Как впоследствии признался маршал Кессельринг, «мы не смогли сделать ничего больше, чтобы нарушить морское сообщение из Англии и в направлении ее». Все это никак не могло называться блокадой, столь желанной Гитлером. И хотя немцам удалось сбить 145 британских самолетов, люфтваффе потеряло при этом 270 машин, что трудно было назвать триумфом.