Рассказ об этих событиях был подтвержден военными дневниками генералов Йодля и Гальдера, а также записями адъютанта Гитлера майора Энгеля, отметившего 23 мая: «Состоялся телефонный разговор фюрера с Герингом. Фельдмаршал считает, что перед люфтваффе стоит грандиозная задача: уничтожить британцев на севере Франции. Армии останется лишь зачистить территорию […] Фюрер обрадован». Главнокомандующий сухопутными войсками этому был не очень рад, как отметил помощник Йодля подполковник фон Лоссберг, вспоминавший: «На возмущенные протесты Браухича фюрер ответил, что Геринг пресечет всякую попытку погрузки на корабли, а люфтваффе потопит суда, которым удастся отплыть от берега. Все возражения были тщетны. Покидая бункер, Браухич едва сдерживал ярость»[329].

Нет сомнения в том, что все решило вмешательство Геринга. Но Гитлер уже давно не доверял ему полностью. Говоря откровенно, он соглашался с предложениями своего импозантного маршала только в тех случаях, когда они совпадали с его личным мнением. А в данном случае Гитлер не успевал следить за скоростью продвижения своих дивизий и, как в случае с Нарвиком, начал терять самообладание[330]. С одной стороны, он опасался того, что заливные земли в районе Дюнкерка, где он сам воевал во время мировой войны, непригодны для действий тяжелых танков, которые могли там увязнуть или скопиться на узких дорогах под огнем артиллерии противника. С другой стороны, он опасался внезапного контрнаступления французских войск с юга, в тыл немецким танкам, действовавшим в направлении Дюнкерка. И наконец, как и генерал фон Рунштедт, он хотел сберечь танковые дивизии для неизбежной битвы с остатками французской армии, сконцентрировавшимися за рекой Соммой. «Основной мыслью фюрера было быстрое продолжение операции на юге Франции, – вспоминал Николаус фон Белов, адъютант Гитлера. – Британская армия для него значения не имела»[331]. И еще один фактор мог повлиять на принятие фюрером импульсивного решения: отдавая люфтваффе лавры победителя под Дюнкерком, он тем самым выделял этот чисто национал-социалистский вид вооруженных по сравнению с реакционной и недостаточно проникнутой нацистским духом сухопутной армии. Как бы там ни было, Гитлер навязал свое решение Браухичу, танки 24 мая остановились всего в 15 километрах от Дюнкерка на линии Гравлин – Сент-Омер – Бетюн, а Геринг получил все возможности для того, чтобы показать, на что он способен…

Однако фельдмаршал слишком переоценивал возможности люфтваффе, а главный егерь рейха явно хотел продать шкуру неубитого медведя. В то время, когда положение противника казалось совершенно безнадежным, реальности войны, изменения соотношения сил и постоянное невезение соединились, чтобы сошли на нет все инициативы Железного человека. Сначала он не смог немедленно выполнить свои обещания: с 23 по 26 мая люфтваффе пришлось поддерживать наземные войска, приступившие к подавлению очагов сопротивления в портовых районах Болони и Кале. Затем, 26 мая, когда фюрер снова разрешил танковым частям наступать с юга на Дюнкерк, 2-й воздушный флот генерала Кессельринга, потерявший к тому же 50 процентов самолетов в ходе двух предыдущих недель боев, смог провести лишь одну бомбардировку города с сомнительным результатом: бомбы упали на главное хранилище топлива в порту, вспыхнул гигантский пожар, и густые клубы дыма образовали над Дюнкерком плотную дымовую завесу, которая крайне затруднила последующие налеты авиации на город и на его портовые сооружения. Начиная с 27 мая, когда немецкие танки возобновили наступление, самолеты «Дорнье-17», «Хейнкель-111» и «Юнкерс-87» из состава 2-го и 3-го воздушных флотов в сопровождении истребителей «Мессершмитт-109» и «Мессершмитт-110» начали методично бомбить Дюнкерк. Однако это не смогло помешать начавшейся посадке на суда британских войск, поскольку те грузились на рейде и с пляжей.

Вечером 27 мая Геринг, вернувшись из краткой инспекционной поездки, которая сопровождалась реквизированием произведений искусства Голландии[332], доложил фюреру об обстановке в Дюнкерке и сообщил, что «прорываться удавалось только рыболовным суденышкам». При этом он презрительно добавил: «Надеюсь, что “томми” умеют плавать!» Но даже собственно это мажорное настроение показало, что разведывательным самолетам люфтваффе не удалось обнаружить первые крупные выдвижения судов из английских портов в рамках операции «Динамо». Действительно, немецкие самолеты-наблюдатели опасались появляться над Ла-Маншем, потому что уже с 23 мая зону Па-де-Кале стали регулярно патрулировать «харрикейны», «болтоны» и «спитфайры» Берегового территориального командования и Истребительного командования Великобритании. Начиная с 28 мая они начали нападать на немецкие истребители и бомбардировщики, действовавшие над Дюнкерком, что стало неприятным сюрпризом для уже измотанного люфтваффе: впервые немецкие летчики имели дело с опытными противниками, пилотировавшими современные самолеты. Истребитель «Харрикейн» был, конечно, медленнее Ме-109, но последний, в свою очередь, был менее маневренным, чем «Спитфайр». А намного более медленная «Штука» становилась легкой добычей как для «спитфайра», так и для «харрикейна»[333]. И наконец, главное: бомбардировщики До-17 и Хе-111 действовали с баз в Германии, поэтому могли проводить над целями весьма ограниченное время, а точность их бомбовых ударов значительно снижалась, когда на них нападали самолеты Королевских военно-воздушных сил. К тому же координация действий бомбардировщиков и истребителей их сопровождения оставляла желать лучшего, тем более что у них не было радиосвязи. К тому же коррективы внесла погода: с 29 по 31 мая метеоусловия над Северной Францией сильно ухудшились, что значительно снизило активность немецкой авиации, и многие боевые вылеты были отменены.

Когда же к 1 июня погода улучшилась, люфтваффе пришлось выполнять самые разные боевые задания – нападать на приближавшиеся к побережью суда различных размеров, поддерживать стремившиеся прорвать оборону Дюнкерка танки[334], перехватывать истребители «Спитфайр» и «Харрикейн», а также бомбардировщики «Хадсон» и «Веллингтон», которые стремились задержать наступление немецких танков. Немцы также бомбили эшелонированную оборону британцев, остановившихся 24 мая на рубеже Фор-Мардик – Берг – Вёрне – Ньивпорт[335]. К тому же часть 2-го воздушного флота была привлечена к участию в операции «Паула» – массированной бомбардировке аэродромов парижского региона…