— Это может убить тебя, — констатирует Андрей, качая головой. — Не хватало нам вас обеих потерять.

— Значит ты смирился? — нахмурившись, спрашиваю его. — Она ведь не отступит.

— Может ты нашла другой выход? Я не хочу этого делать. Более того, считаю, что мы ещё не всё испробовали и нужно продолжать пытаться дальше.

— Это убивает Элли, — вздохнув, говорю вслух очевидное. — Мне кажется, если Анастасия вызовет врача, то он скажет нам, что Элли осталось не долго. Что её нужно срочно доставить в больницу, иначе она умрёт. Я думаю, что, продолжая пытки, вы дойдёте до точки, после которой они оба умрут. И Настя права — тогда Чёрный человек вернётся на Изнанку, а Элли отправится дальше. Она умрёт.

— А тебе не кажется, что лучше так, чем запереть их обоих на нижних уровнях Изнанки, чтобы в конце концов они исчезли? — горько говорит он.

Его зелёные глаза такие уставшие, потухшие, будто выцветшие. Он осунулся, на лице проступила многодневная щетина, а под глазами всё стало синим. Андрей потерял свой блеск, то, что делало его сильным и уверенным. И сейчас передо мной сидел обычный парень, вернее молодой мужчина, который верит в лучшее и не хочет признавать, что худшее иногда может быть единственным выходом.

Я знала, что это такое. Я сама такая.

— Я согласна с тобой, — говорю прямо. — Но есть одна проблема. Чёрный человек не тот призрак, который отступает. Умерев, он не исчезнет, а продолжит своё дело. Элли никогда не была для него целью, она была связана с Белым человеком, и я не думаю, что её смерть повлияет на его планы. Другой вопрос, мы ведь даже не знаем, что он задумал. Знаем только его конечную цель: он хочет, как в Библии, оживить мертвецов. А каким способом — нам неизвестно. Ты готов так рисковать? Если мы пойдём по твоему пути, то я не думаю, что у нас будет ещё один такой же шанс схватить его.

— Да, ты права. Не будет. Но ты рассуждаешь как простая смертная, а не как медиум, который знает, что такое небытие. Смерть для людей — это загадка, они не знают, что после неё и поэтому могут себе позволить жить как им нравится. Они не боятся рисковать и когда умирает близкий человек они надеются, что встретятся после смерти. А мы не можем позволить себе такой роскоши, ведь мы знаем, что там. И знаем, при каких обстоятельствах от человека ничего не остаётся. Ни памяти, ни чувств, только воспоминание, быстро исчезающее в потоках времени. Воды Изнанки. Тёмные воды. И ты готова отдать им Элли? Чтобы от неё ничего не осталось? Совсем ничего — только пустота. Ты правда готова пойти на это ради уничтожения Чёрного человека?

— Нет! — я почти плачу, ведь он говорит со мной так грубо, будто я предатель, будто Элли для меня ничего не значит. — Нет, я этого не хочу. Я просто не знаю, что правильно, а что нет. Я не могу решать, кому жить, а кому умереть. Чёрт, я обычная девчонка, я не знаю, как поступить в этой ситуации! Не знаю! И ты не знаешь! А Насте плевать, она давно уже ничего не чувствует, руководствуется принципом меньшего зла. Сейчас единственное, чего хочу — это избавить Элли от страданий. И Настя не позволит мне это сделать.

— Да, потому что Настя права, — раздаётся знакомый мужской голос за спиной.

Судя по вытянувшемуся лицу Андрея, этого человека он ожидал увидеть меньше всего. Обернувшись, встретилась взглядом со злым Виктором Сергеевичем.

— Да, сын, такого от тебя не ожидал, — холодно проговорил он. — Такая дурость не могла прийти в голову моему сыну. За моей спиной проводить это! — он скривился, кивком головы указав на ноутбук, работавший в беззвучном режиме. — Слава богу, Настенька не сразу, но всё-таки решилась позвонить. Хотя это мало поможет. Я закрываю весь этот фарс.

— Отец…

— Они наверху? — заметив экран ноутбука, спросил Виктор Сергеевич.

Я лишь кивнула, а он уже вышел из комнаты.

— Мы должны увезти Элли отсюда, — очень тихо сказал Андрей. — Странно, что отец приехал в одиночку, наверное, не хочет выносить сор из избы, но это ненадолго. Скоро здесь будет пол Института, и они уж точно не станут с ней миндальничать.

— Я могу переместить её, но… — я замялась. — Но не уверена, что получится — то, что блокирует Чёрного человека, может заблокировать и меня. И я не знаю, что будет, если перейду черту. Он…

— Мы вырубим его, я сотру черту, а ты унесёшь её… в тот клуб, где тебя впервые встретил? — задумавшись на мгновение, сориентировался Андрей.

— Хороший план, — согласно кивнула, а затем посмотрел прямо в глаза.

— Дыши, — он сразу понял, что мне нужно. — Мы справимся.

Поднимаясь на третий этаж, я всё думала, насколько быстро и молниеносно меняется жизнь. Я опять влезаю во что-то бесконтрольное, что-то, что не является мной. Мы собираемся убить Элли, чтобы этого не сделал Институт. Мы хотим дать ей возможность отправиться дальше ценой жизни будущих жертв Чёрного человека. Это то, на что мы готовы пойти. Дать ей будущее в обмен на будущее других, если мы не найдём способа остановить его раньше. И каждая его жертва будет на нашей совести.

А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо.

***

— Я могу начинать, как только вы прикажете, — Анастасия подчёркнуто не смотрела в нашу сторону, когда мы вошли в комнату.

Она, как верная собачка, смотрела только на главу Института, неотрывно глядевшего на одержимую. А она улыбалась. Чёрный человек внутри Элли улыбался так сладко и призывно, что мурашки бежали по коже.

— Для ритуала всё готово, — чуть отчётливее сказала Настя, пытаясь привлечь внимание Виктора Сергеевича.

— Отец, прошу, не делай этого, — Андрей, как бы невзначай, подошёл к столу.

— Всё, как я предсказывал, не правда ли? — как будто в пустоту сказал Клаус, однако быстро сфокусировался на отце Андрея. — Как по нотам. А ты сделаешь то, что должен?

— Виктор Сергеевич, — вступила я. — Пожалуйста, мы ещё можем ей помочь!

— Нет, — сказал, как отрезал.

И только сейчас обратила внимание на странное выражение его лица. Он как будто скидывал с себя страшную ношу, светлел лицом, успокаиваясь. Я увидела, что он как-то незаметно оказался рядом с чертой, а в его руках водный пистолет. Совсем маленький, детская игрушка.

— Нет! — закричала одномоментно с тем, как он нажал его и длинная струя ударила в мелованную черту, размывая её.

Всё произошло так быстро, но так явственно. Вижу,