Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ведь ты закончил, — правильно поняла его слова. — И что теперь?
— Какая ты скучная, — в его голосе мелькнуло раздражение. — Даже не пытаешься пользоваться своими мозгами. Они тебе что, просто для красоты даны?
— Ко-ко-ко, — ехидно отвечаю и вижу ответную улыбку. — У меня сегодня тоже хорошее настроение. Не люблю больницы.
Мы ехали в такси домой. Рядом сидела Марго и что-то строчила в своём телефоне. Как она побледнела за эти дни. Словно не спала с того момента, как оставила меня в больнице. Теперь, когда она точно знает, что происходит, стало легче. Но и сложнее одновременно. Я думала, она расскажет обо всём Институту, а затем свалит куда подальше, понимая, что Клаус так просто не отстанет и лучше не рисковать. Но видимо у неё возник план получше, раз она решила так рискнуть собой. И только расслабленное состояние Клауса убедило в том, что он не собирается убивать Марго прямо сейчас. Он чего-то ждёт, а значит и я подожду, наберусь сил.
— Не думай, что обхитрила меня, — спокойно говорит он.
Наш мысленный диалог обретает всё больше чувств, как будто бы приёмник поймал чистую волну и теперь музыка доносится из динамиков без сбоев и шумов.
— Марго считает, что с Андреем и, скорее всего, с Анастасией смогут меня изгнать. Она ошибается.
— Чёрт побери, да как ты это делаешь? — изумлённо воскликнула.
— Ты мне льстишь — это простая логика. Институт скомпрометирован, Марго никому не доверяет кроме Андрея, испытывая к нему симпатию. А Андрей, исходя из его досье, не способен провести обряд в одиночку, нет соответствующей квалификации, в отличии от его подруги детства Анастасии, чьи родители погибли от рук призрака по имени Белый Пёс. Она точно не является предателем, а её умения говорят о таланте и упорстве. Определённо, эта троица устроила из твоего дома настоящую ловушку, и мы едем прямо туда.
— И тебя всё устраивает? — спрашиваю осторожно.
— Конечно нет! — раздельно и притворно-возмущённо воскликнул он.
Марго оторвалась от экрана телефона и посмотрела на него. На её лицо набежала тень, она чуть-чуть нахмурилась, а затем вновь уткнулась в мобильник.
— Тогда зачем?..
— Ты же знаешь, у меня всегда есть план, — он заговорщически подмигнул.
Сквозь арку, въехали во двор дома. Выбравшись наружу, Клаус достал сигарету и с наслаждением закурил.
— Не скоро теперь вновь получу такое удовольствие, — с лёгкой грустью в голосе сказал он.
Я молчу, наблюдая и за ним, и за Марго. Понимаю, что дальше будет только хуже. Понимаю, что девушка совершает ошибку и понимаю, что последствия будут катастрофичны, но что я могу сделать? Мои силы не безграничны, я не могу просто вышвырнуть его из своего тела. Поэтому просто следую за событиями, выжидаю в тени, надеясь, что их план окажется лучше, чем думает Клаус.
Всё произошло быстро, так, как и было задумано. Миг и сознание уплывает, а когда возвращается, то расстановка сил изменилась. Клаус прикован к постели, Марго, Андрей и Настя стоят напротив. Моя спальня превратилась в камеру пыток, соответствующий набор инструментов разложен повсюду. Видеокамера направлена прямо на изменённую кровать, а над нами висит ведро со святой водой. Всё, как и полагается. Всё, как и должно было быть.
Я наблюдаю. Опять наблюдаю. Вижу, как повзрослела за прошедшие годы Анастасия. Её лицо посуровело, исчезла подростковая мягкость, в глазах появилось знакомое многим медиумам отчуждение. Она не станет пытать ради боли, но не могу сказать, что ей не приятно держать меня в оковах. Другое дело Андрей. Мой дорогой друг. Он тёмный теперь. Он не из тех, кто готов пойти на пытки ради дружбы. Он не может изменить ситуацию, но она убивает его. Верный друг. Он из тех, кто заботится, а не причиняет боль. Этот надлом, что создал его отец, рано или поздно вырвется и Андрей либо изменится и станет очень жёстким и сильным мужчиной, или же сломается, прогнётся, а затем сгниёт изнутри. И очень долго будет не понятно, каким он стал — сильным или мёртвым.
Марго искусала губы до крови, сгрызла ногти до мяса, ещё чуть-чуть и она сорвётся, хотя внешне старается выглядеть спокойной и собранной. Однако все видят, насколько ей страшно. Бедная девочка. Она на пару лет меня младше, но кажется, что между нами пропасть. Маленькая и беззащитная. Девушка только-только учится быть собой. Она преодолевает все испытания, обтёсывающие её как драгоценный камень. Если ей повезёт, то она превратится в невероятно сильную и независимую женщину. Я верю, что она останется в живых, верю, что справится. Но, к сожалению, иногда одной веры недостаточно. Поэтому мне нужен план. Нужно придумать что-то такое, что окажется сильнее задумки Клауса. Я должна переиграть его на его же поле, иначе мы все умрём.
***
И мы попали в ад.
Я даже представить себе не могла, что боль может быть такой разнообразной, такой разноплановой, такой всеобъемлющей, такой живой и страстной одновременно. Мне и в голову не приходило, что человек может причинить такую боль другому человеку. И мне хотелось молить о пощаде тогда, как Клаус смеялся над очередной пыткой. Он просил ещё, глумился над палачами, не сдавался и казалось, что боль для него как комариный укус, что он не чувствует того, что чувствую я.
Мой разум не выдерживал такой пытки, и я всё чаще уплывала в своё мёртвое озеро темноты и покоя. Умом понимала, что так делать нельзя, что это наоборот приближает смерть и все страдания пропадут втуне. Но и дальше терпеть такую боль не было сил.
— Ты этого хотел?
Спрашиваю у него после очередного раунда, во время которого Анастасия пульверизатором оставила тонкую сеть из пузырящихся уколов от груди и до бёдер. Это было даже почти не больно, хотя понимаю, что эта пытка — пытка временем и невозможностью даже почесать обожжённые места.
— Ты куда-то спешишь? — Клаус смотрит на меня безучастно, как будто потерял сознание с открытыми глазами, будто выпал из реальности.
Поэтому Анастасия негромко объявила перерыв. Совсем скоро она применит безотказное средство и мы оба потеряем сознание. Это было нужно, чтобы помыть тело, накормить его через трубку, убрать отходы и вновь проветрить комнату. Вонь уже заполнила помещение невообразимым запахом, этакой смесью из серы, железа и дерьма. То ещё амбре.
— Да, я спешу вернуть себе тело! Ты как? Не собираешься ли меня покинуть?
— Это ведь ирония? — переспросил он. — Ведь мы
