20 марта 1498 года в Рим прибыл губернатор острова Искья – Иннико д’Авалос, маркиз де Васто. Мирный договор, подписанный между Францией и Испанией в предыдущем году, позволял ему свободно путешествовать, спокойно оставив остров на попечение своей сестры Констанцы, ибо знал, что он не подвергнется нападению. Остров Искья представлял из себя стратегически расположенный анклав Неаполитанского королевства, и его губернатор являлся значительной фигурой – по этой причине он разместился во дворце неаполитанского посла. Первым его официальным мероприятием было посещение Папы и его сына, союзников его суверена – неаполитанского короля.

Иннико принял приглашение четы Серра и во время предложенного ими обеда на верхнем этаже книжной лавки спросил, считают ли они себя последователями трех разновидностей свободы, выгравированных на его медальоне. Семья ответила утвердительно и подробно рассказала ему о своей борьбе, о чем маркиз был уже осведомлен, поскольку помогал беснующимся, все еще остававшимся во Флоренции, спасать все флорентийские книги, которые можно было там найти, а также вновь печатать их, чтобы возместить потери, вызванные кострами Савонаролы. Маркизу понравился ответ, также он был доволен успехом миссии Жоана во Флоренции. Книготорговец удивился, узнав, что неаполитанец в курсе деталей, которые не были достоянием широких кругов. Кто же был его информатором? Вероятно, кто-то из людей, занимавших ключевые посты в Ватикане.

– Время Савонаролы неумолимо движется к своему концу, – сказал маркиз, подтверждая слова, ранее написанные в его письме.

– Да, но когда? – спросил Жоан. – Вы уже довольно давно говорите об этом.

Иннико д’Авалос улыбнулся.

– Это вопрос нескольких дней. Сколько же замечательных книг, удивительных познаний человечества погибли в результате варварских действий таких, как Савонарола!

Маркиз провел рукой по своей седой бороде, почти совсем белой, и пристально посмотрел на Жоана своими большими карими глазами. Его странный золотой медальон, на котором был изображен круг с равнобедренным треугольником внутри, поблескивал в расстегнутом вороте рубашки.

– Представьте себе поджог Александрийской библиотеки, – продолжал он. – Или библиотек Константинополя, когда турки завладели городом, или подумайте о прочих свидетельствах, когда дикость и варварство за какие-то мгновения могли покончить с трудами, которым были отданы нескончаемые часы, посвященные постижению знаний и мудрости. Варварство, вершимое Савонаролой, сопоставимо с этими примерами, и я решил остаться в Риме, дожидаясь здесь его окончательного падения. Когда это случится, я поеду во Флоренцию, дабы присутствовать при столь знаменательном событии, и мне бы очень хотелось, чтобы вы, Жоан, поехали вместе со мной.

Муж и жена Серра удивленно переглянулись.

– Это будет большой честью для меня, – ответил Жоан осторожно. – Тем не менее мне хотелось бы знать, будет ли у этой поездки еще какая-либо цель, кроме созерцания окончания эры этих монахов.

Губернатор Искьи улыбнулся.

– Конечно же, будет, – сказал он. – Флоренция всегда была колыбелью самых блестящих представителей культуры Италии, а эти фанатики все уничтожили. Я хочу внести свой вклад в возвращение этого блистательного прошлого. Вы поможете мне в этом, открыв книжную лавку, – такую же независимую, как и здесь. Что скажете о Джорджио ди Стефано, который работает с вами и о котором вы писали мне в своих письмах? Насколько я помню из ваших писем, он флорентиец…

– Да, это именно тот человек, чьи услуги пришлись бы очень кстати, – ответил Жоан, которого сразу захватила эта идея. – И вам не нужно будет наставлять его относительно трех свобод. Он является ярым противником Савонаролы и искренне верит в свободу.

– Прекрасно, – ответил маркиз, явно удовлетворенный его ответом. – Мне бы хотелось поговорить с Джорджио ди Стефано и, если он на самом деле разделяет наши взгляды, снабдить его деньгами и выступить поручителем, как я это сделал в отношении вас, когда узнал о вашем намерении открыть книжную лавку. И я прошу вас сделать то же самое.

Жоан посмотрел на Анну, взглядом приглашая ее принять участие в разговоре.

– Мы очень ценим Джорджио и обязательно поможем ему, маркиз, – сказала она. – Тем не менее нам хотелось бы знать, на чем основана ваша уверенность в несомненно скором конце Савонаролы.

– Большая часть последователей Савонаролы поддерживают его, потому что думают, что он является пророком Апокалипсиса, – ответил маркиз, вежливо поклонившись. – Кража книги вашим супругом явилась страшным ударом для монахов: теперь они считают, что лишились дара предвидения. И по мере того как Савонарола теряет власть, давление Папы на правительство Флоренции становится все более действенным. Я жду заключительного акта трагедии.

– Знаешь, что произошло во Флоренции за последнее время? – с торжествующей улыбкой спросил у Жоана Микель Корелья несколько дней спустя. Он специально пришел в лавку, чтобы лично сообщить ему об этой новости.

– Нет. И что же?

– Савонарола в очередной раз бросил вызов Папе и продолжает проповедовать, несмотря на его запрет. Кроме того, мы перехватили посланца с письмом, в котором Савонарола созывал своих сторонников на Вселенский собор с целью свержения Папы Александра VI.

– Я этого не знал.

– Да, дела обстоят именно так, – ответил валенсиец. – В любом случае Савонарола уже не тот, что был раньше, и флорентийцы сомневаются в его пророческих способностях. Но поскольку с ним еще не покончено, мы были вынуждены действовать очень быстро.

– Вы предприняли какие-то шаги? – Жоан наконец понял, что он был всего лишь мелкой деталью механизма, предназначенного для того, чтобы покончить с Савонаролой.

– Францисканцы монастыря Святого Креста не скрывают своего противостояния доминиканцам монастыря Святого Марка. Их возмущает то, что приспешники Савонаролы считают себя особо приближенными к Богу и что жители Флоренции в это верят. Так вот, приор францисканцев Франческо да Пулья неоднократно заявлял о том, что божественное вдохновение, приписываемое Савонароле, является ложным и что Господь не дал ему никаких особых преимуществ. Таким образом, он бросил вызов Савонароле, предложив пройти вместе по огненной дорожке, дабы Савонарола доказал, что он богоизбранный и может преодолеть пламя, не обжегшись. Брат Франческо сказал, что уверен в том, что сам сгорит, поскольку не собирался взывать о чуде.

– И что же сказал Савонарола?

– Он отказался, заявив, что его миссия заключается в более высоких материях, но согласился с тем, чтобы брат Доменико да Пешиа, который с радостью сам предложил свою кандидатуру, прошел через огонь.

– Суприор? – воскликнул Жоан удивленно. – Да это же чистое безумие!

– Даже не верится, что ты, пробыв какое-то время монахом, говоришь такие вещи, – ответил Микель с лукавой улыбкой. – Это глубоко верующий человек. Но дело в том, что на этом история не заканчивается. Брат Франческо, приор францисканцев, отказался гореть живым, если только не вместе с Савонаролой. По рангу ему не положено, понимаешь ли. Таким образом, его место занял один из монахов, Джулиано Рондинелли.