По спине пробежал холодок. Будет. Но не так, как ты думаешь. Да я лучше умру, чем позволю такой вот мрази завладеть своим огнем!

Зато все кусочки головоломки сложились. Когда у меня прорезался дар, именно Грин предложил его изъять. И наверняка еще тогда замыслил себе захапать. Но обломилось.

— Я сбежала, но нашелся другой несчастный? И не один, ведь так? Пока Сорина не прознала про твои эксперименты и не явилась лично наводить порядок.

Морщинистое лицо исказила злая улыбка.

— Молодец, неплохо рассуждаешь. Дар тогда не приживался, еще и божиня эта… Баба, что с нее взять! Но в том пожаре я выжил благодаря ей. — Костлявая рука извлекла из-под одеяния тяжелый кулон в виде солнца.

Мой! Ну бабуля, ну удружила…

Тут разговоры пришлось спешно сворачивать: карета остановилась. Сопротивляться особого смысла не было, поэтому вышла я сама и, подталкиваемая мучителем, углубилась в лес.

Думай, Береника, думай! Нельзя позволять старому мерзавцу вот так запросто все разрушить.

Итак, что мы имеем? Собственно, сам Грин. Здесь все плохо, неизвестно ведь, скольких несчастных он угробил. Девица давешняя нашлась тут же. И еще трое наемников не самого презентабельного вида. Неудачники, связавшиеся с Колдуном от отчаяния.

Будь при мне дар, с этими бы справилась легко. Но так…

Колдовать не могу — это самое страшное. Ментальная связь тоже оказалась заблокирована. Значит, Марлекса не дозовусь. И тахесса тоже. К тому же я понятия не имею, где нахожусь. Потрясающе!

Но Сумрачный меня ищет, а Балош ищет Колдуна. И это уже дает маленький шанс на спасение. Хотя все равно сидеть сложа руки не стоит.

Следующий неприятный сюрприз поджидал меня на расчищенной от снега поляне. Алтарь!!! Точь-в-точь как в соре. И свечи горят, и символы на земле нарисованы. Те, что при обрядах в честь Сорины требуются, и другие, известные мне, колдовские. Вот как он добился, чтоб дар нового хозяина принимал. Соединил несочетаемое.

— И куда тебе столько силы?

Подлюга глянул на меня свысока, но все же снизошел до ответа:

— Пригодится, не сомневайся. Сорина не прощает отступников, а без твоего огня мне с ней не справиться. Так что не упрямься, ложись на алтарь.

И дабы жертве произвола не пришло в голову что-нибудь выкинуть, за шкирку швырнул меня на холодный камень. Сильный, зараза!

Все мое существо ледяной волной окатила паника. Не успеют, не помогут, и сама ничего сделать не смогу! Лишусь согревающего сердце пламени и погибну. Глупо. Слишком рано…

Тут еще и давнее гадание припомнилось. Огонь погаснет…

Страх схлынул так же быстро, оставляя за собой странную апатию и совершенно неуместное отчуждение. Будто бы я наблюдала за происходящим со стороны. Начинаю сходить с ума? Говорят, с лишенными силы колдунами и такое случается.

Равнодушно понаблюдала, как наемники рассредоточились по поляне, видимо опасаясь нападения. Девица встала у алтаря с чашей в руках, а Грин принялся нараспев читать уже знакомое мне заклинание. Помнится, точно такое в исполнении Магдерии слышала. Прикрыла глаза и снова обратила внимание на чокнутого Колдуна… О, да в нем столько всего намешано! Тут никакой огонь бы не помог.

Но и сдаваться я не собираюсь!

Вяло шевельнулась и тут же снова затихла, дабы не привлекать к себе внимания. Еще и ладони оцарапала при падении. Болят… И кровоточат. Алые капельки сочились из ранок и черными бусинами скатывались на золотые письмена, покрывающие алтарь. Вспышкой перед глазами пронеслась череда воспоминаний: Марлекс, едва не погубивший своей болью целый лес, золотые искры во время инициации…

Вот же оно!

Вспомни! Те драные платья и постоянные оскорбления, одиночество и страх, обиду на неведомую семью, которая выбросила и не вспомнила ни разу, ужас, когда услышала, что единственное, что у тебя есть, огонь, хотят безжалостно отнять, вырвать, уничтожить.

Моргнула, смахивая выступившие слезы, и глазам своим не поверила: алтарь, а следом за ним и прошлогоднюю траву стремительно заволакивала чернота. Марлекс! Может, хоть собственный огонь он почувствует?

— Что это? — всполошился Грин, прерывая заклинание на полуслове. Символы (те из них, что до сих пор оставались видны) протестующе полыхнули. — Маленькая дрянь! Что она делает? Остановите ее!

И сам устремился ко мне. Кто бы подумал, что в его возрасте можно так резво прыгать?!

Наивный! Сейчас остановить меня может разве что чудо. Для Марлекса этим чудом стала я. Но его рядом нет, а стало быть…

Темный огонь поднимался мощной волной, сметая все на своем пути. Тело буквально разрывало от боли. Где-то рядом кричали наемники, и что-то колдовал Грин. А я просто лежала и наслаждалась агонией. Даже когда меня вместе с алтарем отшвырнуло далеко в сторону, не шелохнулась. Зачем? Все равно мне теперь не остановиться. Самой.

Лес кругом полыхал.

— Она не контролирует свой дар, — наконец сориентировался в ситуации колдун. — Бежим!

Схватил сообщницу, имени которой я так и не узнала, за руку и подвластными ему ветрами попытался разогнать пламя, но сделал только хуже.

— Обезумевший маг всегда сильнее, — просветила я бывшего сорита, отлепляясь от алтаря, на котором до сих пор лежала. — И чтобы сдержать такого, порой даже десятка искусных мастеров недостаточно.

Поворачивался он медленно. В блеклых от бесконечных ритуалов глазах застыло понимание. Все кончено! Для него. Может быть, и для меня тоже… Но оплакать свою преждевременную кончину я не успела: слетели блоки, сдерживающие родной огонь, и мир потонул в черно-алом пламени, щедро разбавленном золотыми искрами.

Огонь был всюду. Внутри — полыхал, обжигал, заставлял извиваться и кричать от раскаленной боли и ласковым котенком зализывал кровоточащие раны. Перед глазами — сплетался в черно-алой пляске, поглощал летящие в меня проклятия. И верную спутницу Грина тоже проглотил, заурчал довольно и стремительно рванул к старику, сметая спешно выставляемые им щиты.

Неправда, что, когда стоишь у Грани, перед глазами вся жизнь проносится. Лично я видела только одно бледное лицо с серыми с золотыми проблесками глазами.

— Марлекс… Марлекс… Услышь меня! Останови… — шептали губы заклинание.

Только действовать оно никак не хотело.

Тело уже почти звенело от переполнившей его силы. Казалось, еще чуть-чуть, и меня просто разорвет. Ну где же ты?.. Еще один стихийный выплеск, и земля дрогнула, выпуская потоки лавы и золотые искры. Грин, с жутким воплем канувший в одной из образовавшихся трещин, стал последним, что я увидела.

Сознание потонуло в спасительном мраке.

— Береника!

За взволнованным окриком последовали две хлесткие пощечины.