на седле: тело потребовало отдыха, чтобы собраться заново.

В неразберихе трудно было разглядеть каждое лицо, но я гордилась тем, что за нами пошли все до единого члены моего отряда, даже первокурсники, с трудом сидевшие в седле. Они продержались всю ночь, и утро, и следующий день, пока стая неслась все дальше и дальше на пределе сил.

Меченые заняли позиции по краям строя, пряча нас от взгляда Мельгрена, если он вдруг решил бы сразиться с нами, и летели мы самым безлюдным маршрутом, но все же трудно скрыть целую тучу драконов, пусть даже на такой высоте.

Однако, должно быть, на границу призвали не только командование. Когда мы пересекали границу Тиррендора, взмыв высоко над утесами Дралора, мы не встретили ни единого патруля.

«Почти на месте», – сообщил мне Тэйрн, когда мы миновали кристальные воды реки Беата.

«Я в порядке».

«Мне можно не врать. Я все чувствую. Усталость. Боль. Скрип несросшейся кости в левой руке. Запекшиеся раны на лице. Нытье в левом колене, которое утихает, только когда…»

«Поняла-поняла. – Я сдвинулась в седле, стараясь унять хоть немного боль. – Это же ты не останавливался уже целых двенадцать часов, чтобы напиться».

«И пролечу еще двенадцать, если понадобится. Люди – невероятно капризный вид, в сравнении с нашим».

Когда мы достигли Аретии, я чуть не валилась из седла.

Тэйрн и Сгаэль вылетели вперед, оторвавшись от строя над городом, и направились к дому Риорсонов, тогда как остальная стая свернула к долине высоко в горах.

«В твоем состоянии ты не сможешь спуститься вниз сама», – принял за меня решение Тэйрн. И я слишком устала, чтобы с ним спорить.

Тело будто молния пронзила, когда Тэйрн раскинул крылья, смена скорости вжала меня в седло, когда он приземлился – мягко, памятуя об Андарне, – посреди двора перед домом Риорсонов.

Его морда метнулась к распахнувшейся двери, и я проследила за его взглядом – очень, очень медленно, от усталости и недосыпа, повернув голову.

– Вайолет! – воскликнул Бреннан, сбегая по мраморной лестнице.

Я расстегнула пряжку седла и заставила себя спешиться, несмотря на боль, – казалось, осколки костей в теле скрежещут друг о друга. Поддерживая перевязанную руку, я соскользнула по передней лапе Тэйрна прямиком в объятия Ксейдена и чуть не рухнула на землю.

– Поймал, – шепнул он мне в волосы, бережно поддерживая. А потом мы повернулись к дому Риорсонов и моему надвигающемуся брату, лицо которого было полно ярости.

Тэйрн взлетел позади меня раньше, чем я успела оглянуться на Андарну.

– Во что ты втравил ее на этот раз?! – заорал Бреннан на Ксейдена.

– Он меня, наоборот, спас, – успокоила я его.

– Да?! Тогда почему она полумертвая каждый раз, как ты ее мне привозишь?

Из-за взгляда, которым Бреннан пронзил Ксейдена, я даже впервые задумалась, кто из них более свиреп. Бреннан потянулся к моему лицу, но замер.

– О боги. Вайолет, ты… Что с тобой сделали?

– Я в порядке, – повторила я. Сделала шаг вперед, и Бреннан аккуратно меня обнял. – Хотя не помешает восстановиться.

Он повел было меня к лестнице, но замер, склонив голову и прислушиваясь. Шум крыльев становился все громче, переходя в настоящий рев, и огромная стая драконов пролетела над городом в сторону долины.

– Что вы двое сделали?

– Сестру свою спрашивай, – ответил Ксейден.

Бреннан опустил взгляд на меня – его глаза округлились. Он был потрясен и слегка, совсем капельку, испуган.

– Я хочу сказать… – Я попыталась выдавить улыбку, но губы снова потрескались до крови. – Ты же сам говорил, что тебе нужны всадники.

Часть вторая

Глава 37

Наполовину дворец, наполовину казармы, а в целом – крепость: дом Риорсонов ни разу не взяла вражеская армия. Он пережил бессчетные осады и три полномасштабных атаки, прежде чем пасть под пламенем тех самых драконов, коим служил.

Капитан Фитцгиббонс. Об истории Тиррендора: полная версия, издание третье

– Ужасно дерзко – уйти настолько далеко от места, защищенного чарами, – сказал Мудрец, удерживая меня в неподвижности. Носки сапог зависли в каких-то дюймах от замерзшей земли моей личной пыточной камеры.

Я снова оказалась в этом сраном кошмаре, но на сей раз хотя бы прошла дальше по выгоревшему на солнце полю.

– Вот именно, снова, – прошипел темный колдун, и его лицо исказила ухмылка. – Тебе никогда не избавиться от меня. Я буду гнать тебя до края Континента и дальше.

Я пыталась успокоиться: унять колотящееся сердце, не сжимать челюсти так сильно, выровнять дыхание – в надежде проснуться.

Но только мой разум понимал, что все лишь сон. А тело застряло в иллюзии.

– Ты можешь гнаться за мной только до границы чар, – прохрипела я.

– Но спишь ты сейчас за ними. – Жуткая улыбка перекосила потрескавшиеся губы. – И самая длинная ночь еще не минула.

Он потянулся за отравленным кинжалом…

Я моргнула, и сердце еще несколько мгновений колотилось о ребра, пока я сбрасывала яркий кошмар и узнавала окружение.

Не открытое ветрам поле или холодная, окровавленная камера в Басгиате – это была залитая светом спальня в Аретии. Большие окна, толстые бархатные шторы, книжные шкафы во все стены, широкая кровать. Я была в безопасности. Варриш не поджидал по ту сторону двери, чтобы снова ломать меня, – потому что он был мертв. Я убила его. Сама.

И все еще была жива.

Впервые за многие дни я вдохнула без боли, без боли потянулась под толстым пуховым одеялом, а потом… сморщила нос от солнечного света, проникающего в комнату через окно, и повернулась к Ксейдену.

Вот, глядя на это, я была бы готова просыпаться каждый день до конца жизни.

Он спал на животе, руки сложены под подушкой, волосы спадали на лоб, идеально точеные губы чуть приоткрыты. Одеяло доходило только до его копчика, позволяя мне наслаждаться видом… мм, целыми милями покрытой узорами кожи. Я почти никогда не видела его таким, никогда не могла просто полюбоваться и сейчас пользовалась каждой секундой, изучая мускулистую руку, от запястья до округлого плеча, и слабое серебро линий, разметивших его спину. Просто самого Ксейдена, того факта, что он рядом, всегда было больше чем достаточно, чтобы ускорить мой пульс. Но от такого Ксейдена, спящего и совершенно беззащитного, у меня перехватило дыхание.

Боги, как он прекрасен. И он любит меня.

Черная ткань моей ночной сорочки на тонких бретельках сбилась в складки, когда я поднялась на колени, одеяло сползло, когда потянулась к нему. Я водила по серебряным шрамам кончиками пальцев, не трудясь их считать. Их было сто семь – по одному на каждого меченого, за которых он взял ответственность, чтобы дать им шанс на жизнь в квадранте.

Сколько бы он ни говорил, что не мягкий и не добрый, он был единственным из всех, у кого спина покрыта обещаниями для других людей. Пусть он тогда готовился к надвигающейся войне, он все равно рискнул жизнью, поручившись за них.

Рискнул жизнью, чтобы освободить меня. Мы с Даином не ушли бы оттуда живыми без него.

Живая. Я живая.

И именно так и хотела себя чувствовать.

Я наклонилась и прижалась губами к теплой коже Ксейдена, целуя ближайший ко мне шрам и жалея, что поцелуй не мог отменить вред, который причинила моя мать.

– Мм. Вайолет.

От его хриплого со сна голоса у меня дрогнули губы и разом вскипела кровь. По его мышцам пробежала волна, когда он просыпался, и я, не торопясь, прокладывала дорожку из поцелуев вдоль его позвоночника.

Ксейден резко вздохнул, и его руки напряглись, когда я достигла ключицы. Перекатившись, он одним плавным движением затащил меня на себя.

– Доброе утро, – улыбнулась я, опускаясь на него бедрами. И у меня тут же перехватило дыхание от ощущения подо мной – твердого и готового.

– А я ведь могу привыкнуть так просыпаться. – Он смотрел на меня с голодом, отражающим мой собственный, и его рука скользнула по моему бедру, по изгибу талии и между пиками грудей, чтобы потом нежно, осторожно взять за затылок.

– Я тоже. – Мой пульс ускорился, когда я наклонилась и тронула губами его шею. – Но привыкать не стоит, – сказала я между поцелуями, спускаясь к его груди. – Сегодня меня, наверное, переведут к остальным кадетам.

Вчера вечером эта спальня была самым уединенным местом, где Бреннан мог меня восстановить, и мне так хотелось лечь спать рядом с Ксейденом, что я не смогла спорить с его приглашением остаться после того, как я наконец приняла ванну.

– Это мой дом. – Он пропустил мои волосы сквозь пальцы, положил