— Дежарден спас нас от Рио, — спустя несколько мгновений поделился своим профессиональным мнени­ем мистер Мак-Мердо; говорил он с индийским акцен­том. — У нас было бы в десять раз больше потерь, не отреагируй он вовремя. Как все те люди слезли с Трипа...

Мисс Лондон:

— А откуда ты знаешь, что они слезли?

Ирландские обертоны. Как соблазнительно.

— Погоди. Они без всякой причины напали на боль­шую часть...

— А откуда ты знаешь, что без причины?

— Разумеется, без причины.

— Да почему? Откуда ты знаешь? Может, они увиде­ли угрозу для общего блага и попытались ее остановить?

Драгоценные секунды быстротечного обрывка, потра­ченные на удивленное молчание. И наконец:

— Хочешь сказать, что...

— Историю написали победители. Историю Рио. А ина­че откуда мы узнали, что именно хорошие парни одержали победу?

Конец перехваченного сообщения. Если у Мак-Мердо и был ответ, то поделился он своими соображениями на другой частоте.

«Однако», — подумал Дежарден.

Чушь собачья, конечно. Версия о том, что двадцать один филиал УЛН одновременно пустился во все тяжкие, была едва ли более правдоподобной, чем та, в которой из повиновения вышло лишь Рио. Женщина из Лондона была правонарушительницей, но идиоткой она не была. Она имела понятие о том, что такое принцип простоты. Она попросту морочила голову бедному господину из Мак-Мердо, дразня его.

Но Дежарден все равно задумался. Он уже привык к титулу Человека, Остановившего Рио. Тот часто выру­чал его и ставил вне подозрений. И то, что были люди, которые хоть на секунду, но ставили его подвиг под со­мнение, раздражало.

Такое могло привести к переоценкам. А кто-то мог решить посмотреть на проблему более пристально.

Приборная панель снова подала голос. На мгновение он даже решил, что вопреки вероятности снова перехва­тил сигнал, — но нет: новое оповещение поступило из другого источника, какой-то широкополосной помойки в штате Мэн.

«Как странно», — подумал он.

«Лени» проникла в медицинскую базу данных и пле­валась данными на половине частот электромагнитного спектра. Они теперь часто такое выкидывали — недо­вольные обычной нарезкой и разрушением, некоторые взяли моду кричать в эфире, без всякого разбора сбрасы­вая материалы в любую сеть, к которой могли получить доступ. Похоже, какая-то репродуктивная подпрограмма мутировала и начала распространять информацию вме­сто исполняемых файлов. В лучшем случае она забивала мусором систему, и так с каждым часом теряющую про­пускную способность; в худшем — раскрывала секретные и конфиденциальные сведения.

Реальному миру так и так было плохо; потому «лени» этим и занимались.

Сейчас демон выкинул в сеть кучу биомедицинских материалов из обчищенной базы данных. Система по­метила их как объект «потенциальной эпидемиологиче­ской важности». Ахилл приоткрыл крышку и заглянул внутрь.

И немедленно забыл о бредовых сплетнях из Лондона.

Внутри оказалось два объекта, оба кишели опасными патологиями. Дежарден не имел медицинского образо­вания, да оно было и не нужно; друзья и советчики, со­бравшиеся вокруг него, вытянули из биохимических под­робностей сводное резюме, которое даже он мог понять. Теперь ему подали пару генотипов с пометкой «особо опасны». Первый был улучшенной версией Бетагемота: большая сопротивляемость осмотическому стрессу, зубы для расщепления молекул острее. Более высокая виру­лентность. Однако, по крайней мере, одна критическая характеристика оставалась неизменной. Подобно базо­вому Бетагемоту этот новый штамм был оптимизирован для жизни на дне моря.

В стандартной базе данных он отсутствовал, и возни­кал вопрос, что его технические характеристики делали в какой-то скорой из Бангора.

Нового штамма было вполне достаточно, чтобы при­влечь внимание Ахилла, даже если бы он явился в оди­ночку. Но он привел подругу, и вот она реально оказалась очень крутой. Той самой сучкой, которой так боялся Де­жарден. Известие застало его врасплох.

Конечно, он понимал, что рано или поздно Сеппуку возьмет свое.

Но не ожидал, что кто-то прямо в Америке станет ее культивировать.

ЗАГОН

Така проклинала собственную недальновидность. Слух- то они пустили. Рассказали всем о плане по спасению мира: о том, что нужны образцы, что в зоне падения опасно долго оставаться, что она будет ждать их в опре­деленных местах и заберет груз. Они даже составили список тех, кто водил машину, или мотоцикл, или даже старый добрый велосипед; нашли адреса тех, у кого еще остался дом, а остальным сказали, чтобы регулярно от­мечались: если все пойдет хорошо, они помогут спасти мир.

И все действительно пошло хорошо, а потом настоль­ко плохо, да еще так быстро. У них было противоядие или его часть, но никакого заранее обговоренного сигнала для курьеров. И с чего им было так суетиться? Они могли уехать после полудня, отправиться куда-то дальше. Могли бы дожидаться гонцов до завтра или даже до послезавтра, все равно у тех не было постоянного адреса, по которому их можно было разыскать. И вот теперь спасение мира в руках Таки и лишь жалкие шестьдесят минут, чтобы доставить его в безопасное место.

Уэллетт проехала от одного конца Фрипорта до друго­го, не отключая сирену, она отказалась от музыки, кото­рой изо дня в день объявляла о своем прибытии, в пользу визга, надеясь, что призовет не только больных, но и здоровых.

Приходили и те и другие. Она предупреждала всех и говорила, что надо искать убежище; обещала матери со сломанной рукой и сыну с первой стадией Бетагемота, что вернется и поможет, когда потухнут пожары. Остальных просила направить к ней шестерых парней с машинами и любого другого, кто имел хоть какой-то транспорт.

Первый объявился спустя тридцать минут. Спустя со­рок минут подъехали еще двое; она отдала им драгоцен­ные миллилитры янтарной жидкости и отправила в бег­ство. Така умоляла их отправить к ней остальных, если водители знали, где те находятся. Если она сама сможет их вовремя найти.

Сорок пять минут — и никого, кроме голодных или слабых. Она прогнала их рассказами об огнедышащих драконах, послала к рыбацкой пристани, когда-то быв­шей главной житницей города. Там, если им повезет, они могли прыгнуть в океан: не могли же подъемники выжечь всю Атлантику?

Пятьдесят минут.

«Я не могу ждать».

Но здесь были и другие люди, Така это знала. Люди, которых она сегодня не видела. Люди, которых не пре­дупредила.

«Они не придут, Така. Хочешь их предостеречь, мо­жешь начать бегать от двери до двери. Обойти все дома и лачуги в радиусе двадцати километров. У тебя есть десять минут».

Кен говорил ей, что они могут рассчитывать на шесть­десят. То есть минимум шестьдесят. Подъемники могут прилететь намного, намного позже.