Геномы, базирующиеся на неизвестной матрице, пред­ставляли собой проблему совсем иного рода. Этот микроб не имел ничего общего ни с ДНК, ни с РНК — даже с примитивным, едва сворачивающимся в спираль вариан­том РНК, от которого зависел Бетагемот. Рикеттс привез что-то совсем иное, и база данных Мири не предназна­чалась для работы с чем-то подобным...

Таке было наплевать. Она все равно заставила ма­шину работать.

Уэллетт довольно легко нашла матрицу, стоило ей выйти за пределы обычных процедур секвенирования. Та лежала в пыльном углу биомедицинской энциклопедии: ТНК — треозонуютеиновая кислота, впервые синтезиро­ванная в начале века. Обычные основания закреплены на треозной сахаро-фосфатной основе, с фосфодиэфирными связями, соединяющими нуклеотиды. В некоторых ранних теоретических работах высказывались предположения, что она могла иметь большое значение, когда жизнь только зарождалась, но все благополучно позабыли об ней по­сле того, как марсианская панспермия[36]одержала победу.

Новая матрица означала новые гены. Стандартная база данных оказалась практически бесполезной. Расшифров­ка новых последовательностей с помощью инструмента­рия Мири походила на рытье туннеля чайной ложкой: сделать-то можно, но надо иметь чертовски сильное же­лание. К счастью, желание Таки было сильным как ни­когда. Она копала, понимая, что нужно лишь время да парочка неизбежных заходов в тупик.

Слишком много времени. Слишком много тупиков. И больше всего раздражало то, что Така уже знала от­вет. Знала его еще до того, как начала работу. Каждый кропотливый, трудоемкий, скучный тест убеждал ее в правильности гипотезы. Каждая электрофоретическая группа, каждая виртуальная клякса, каждая полимераз- ная цепная реакция — все эти случайные бессистемные методики, которые Уэллетт нанизывала друг на друга час за часом, — все они неумолимо и бесстрастно указывали на один и тот же прекрасный ответ.

Не просто прекрасный — восхитительный. Спустя три дня, устав от бесконечных перепроверок и повторений, она решила остановиться на полученных результатах. Она представила свои выводы около полудня в бухте с угрем, выбрав ее за уединенность и готовый источник электро­питания.

— Это не модицификация, — сказала она рифтерам. Одинокая мокрая чайка осторожно ковыляла среди кам­ней. — Это полностью искусственный микроорганизм, созданный с нуля с одной задачей — побороть Бетагемот на его собственной территории. Его матрица основана на ТНК, что довольно примитивно, но он также использует небольшой отрезок РНК так, как Бетагемот никогда не делал, — а это уже продвинутая способность, эукариотическая. Он использует пролин для катализа. Единственную аминокислоту, выполняющую работу целого фермента, — вы хоть представляете себе, сколько пространства при этом экономится?..

Нет. Они не представляли. Пустые взгляды говорили об этом довольно красноречиво.

Така перешла к сути:

— В общем, друзья мои, вывод такой: если этого па­ренька бросить в культуру с Бетагемотом, он не оставит ему ни единого шанса.

— В культуру... — как бы про себя повторил Кен.

— Нет причин думать, что в естественных услови­ях он поведет себя иначе. Помните, его спроектировали так, чтобы он мог выжить в этом мире; по плану они, очевидно, хотят вбросить его сюда в аэрозольной форме и предоставить ему полную свободу.

Кен хмыкнул, просматривая на дисплее результаты Таки:

— А что это?

— Это? Ах да, это полиплоид.

— Полиплоид? — переспросила Лори.

— Ну вы же знаете: гаплоид, диплоид, полиплоид. Множественные наборы генов. Они обычно у растений бывают.

— А что он тут делает? — удивился Кен.

— Я обнаружила несколько опасных рецессивных ге­нов, — признала Така. — Может, их вставили намерен­но из-за какого-то положительного эффекта, который они имеют в совокупности с другими генами, а может, разработка шла в авральном режиме и они проскочили случайно. Насколько я могу судить, эти избыточные гены включили в структуру для того, чтобы исключить прояв­ление гомозиготности[37].

— Смотрится не слишком элегантно, — хмыкнул Кен.

Така нетерпеливо тряхнула головой:

— Конечно, решение неуклюжее, но оно быстрое, в смысле, главное... оно работает! Мы можем одолеть Бетагемот.

— Если ты права, — задумчиво ответил Кен, — нам надо сражаться не с ним.

— Со странами Мадонны? — предположила Така.

В позе Лори что-то изменилось.

Версия Таки Кена явно не убедила:

— Возможно. Но ракеты, похоже, сбивает Североаме­риканский оборонительный щит.

— УЛН, — негромко добавила Лори.

Лабин пожал плечами:

— На данный момент УЛН по сути и есть воору­женные силы этого континента. А от централизованных правительств мало что осталось, и Управление никто не держит в узде.

— Это неважно, — сказала Така. — Правонаруаштели неподкупны.

— Скорее всего, они были такими. До Рио. А теперь кто знает?

— Нет. — Така видела полностью сожженные райо­ны. Вспомнила, как подъемники на горизонте дышали пламенем. — Мы же получаем от них приказы. Мы все...

— Тогда тебе лучше держать этот проект поближе к сердцу, — заметил Лабин.

— Но зачем кому-то... — Лори перевела взгляд с Таки на Кена, на ее лице было написано недоверие. — В смыс­ле им-то с этого какой прок?

«А у нее не просто замешательство, — подумала Така. — Еще чувство потери. И боль». Что-то щелкнуло в мозгу Уэллетт: все это время Лори по-настоящему не верила. Помогала, где могла. Заботилась. Приняла версию Таки — по крайней мере, как вариант, — потому что та давала ей возможность исправить положение. И все же только сейчас она, казалось, поняла, что влечет за собой гипотеза Таки, какие масштабные последствия. Только сейчас Лори осознала, что в конечном итоге они борются не с Бетагемотом, а с представителями своего собствен­ного вида. С людьми.

«Странно, — задумалась Така, — как часто все сво­дится к этому...»

Для Лори все вокруг было не только концом све­та. Новый враг, казалось, имеет для нее какое-то глубо­ко интимное значение. Словно кто-то предал лично ее. «Добро пожаловать, — подумала Така, увидев, как из-под непроницаемой маски вновь показалось хрупкое, ранимое создание. — Я по тебе скучала».

— Я не знаю, — наконец, ответила она. — Я не знаю, кто. Не знаю, почему. Но суть в том, что теперь мы это остановим. Мы культивируем этих крошек и пошлем их в бой. — Така взглянула на показатели инкубаторов. — У меня уже есть пять литров готового вещества, а к утру будет двадцать...