– Никто на меня не давит. Правда в том, что я думал о женитьбе с первого дня знакомства. А теперь хочу этого еще сильнее, поскольку понимаю, что она – моя единственная. Она очень умная, мам, и прекрасный человек.

Элинор кипела, но постаралась говорить взвешенным тоном:

– Я уверена, Рейчел милая девушка, но она не годится тебе в жены.

– Почему это? – Ник откинулся на стуле, удивленный абсурдностью заявления матери.

– Просто она тебе не подходит. У нее неподходящее происхождение.

– В твоих глазах у всех «неподходящее происхождение», – усмехнулся Ник.

– Я просто передаю то, о чем думают все, Ник. Ты просто не слышал тех ужасных вещей, которые слышала я. Ты знаешь, что ее семья родом с материкового Китая?

– Хватит, мам. Мне надоел нелепый снобизм, который вы и ваши друзья проявляете по отношению к материковому Китаю. Мы все китайцы. То, что некоторые люди действительно работают за деньги, не означает, что они хуже вас.

Элинор покачала головой и продолжила более серьезным тоном:

– Ники, ты не понимаешь. Ее никогда не примут. Я говорю сейчас не про нас с отцом, а про твою дорогую а-ма и остальных родственников. Прислушайся ко мне. Я замужем за твоим отцом тридцать четыре года, а меня все еще считают чужой. А я, на минуточку, Сун, то есть происхожу из респектабельной и богатой семьи, но в их глазах я недостаточно хороша. Хочешь обречь Рейчел на такие же страдания? Посмотри, как все холодно приняли Китти Понг!

– Как можно сравнивать Рейчел и Китти? Рейчел не звезда мыльных опер, которая бегает в откровенных нарядах. Она экономист с докторской степенью! И все родные были с ней очень милы.

– Это элементарная вежливость по отношению к гостю, но уверяю тебя, если родные поймут, что у нее есть хоть один шанс стать твоей женой, то они уже не будут так милы.

– Чушь!

– Это факт, Ники! – рявкнула Элинор. – А-ма никогда не позволит тебе жениться на Рейчел, будь та хоть трижды доктор наук. Да ладно тебе, Ники. Тебе же с детства внушали, что ты Янг!

Ник покачал головой и улыбнулся:

– Это невероятный архаизм. Мы живем в двадцать первом веке, а Сингапур – одно из наиболее прогрессивных государств на планете. Уверяю тебя, взгляды бабушки за тридцать лет поменялись.

– Аламак! Я знаю твою бабушку дольше, чем ты! Ты просто не понимаешь, как для нее важна родословная.

Ник закатил глаза:

– Для нее или для тебя? Я не изучал генеалогическое древо Рейчел, но если потребуется, то я уверен, что смогу отыскать среди ее предков какого-нибудь императора династии Мин. Кроме того, Рейчел из очень хорошей семьи. Один из ее двоюродных братьев известный кинорежиссер.

– Ник, ты просто многого не знаешь о семье Рейчел!

– А ты откуда узнала? Кассандра сочинила какую-нибудь историю про семью Рейчел?

Элинор промолчала и просто предупредила:

– Просто избавь себя и Рейчел от страданий. Откажись от нее, пока все не зашло слишком далеко.

– Я не собираюсь от нее отказываться, мам. Я ее люблю и собираюсь жениться на ней. И мне не нужно ничье одобрение! – с нажимом сказал Ник, поднимаясь из-за стола.

– Глупый мальчишка! А-ма лишит тебя наследства!

– Мне плевать.

– Ники, послушай. Я не для того принесла в жертву всю свою жизнь ради тебя, чтобы ты все пустил коту под хвост из-за этой девчонки! – взволнованно воскликнула Элинор.

– Принесла в жертву всю свою жизнь?! Я не совсем понимаю, о каких жертвах ты говоришь, поглощая завтрак от шеф-повара в квартире стоимостью двадцать миллионов долларов?! – хмыкнул Ник.

– Ты даже не представляешь! Если ты женишься на Рейчел, то разрушишь наши жизни. Если хочешь, оставь ее в любовницах, но, ради всего святого, не отказывайся от блестящего будущего, вступая с ней в брак! – взмолилась Элинор.

Ник фыркнул от отвращения, встал, резко отодвинув стул, и стремительно вышел из ниши для завтрака. Элинор поморщилась, когда хромированные ножки стула чиркнули по мраморному полу. Она смотрела на идеально выровненные ряды фарфоровых тарелок «Астье де Виллатт» на открытых полках из нержавеющей стали, от которых только что отражались реплики диалога на повышенных тонах.

Все попытки оградить сына от беды потерпели неудачу, и теперь остался только один вариант. Элинор сидела абсолютно неподвижно в течение нескольких долгих минут, собираясь с силами для разговора, которого так долго пыталась избежать.

– Консуэло! – закричала она. – Вели Ахмаду приготовить машину. Мне нужно уехать в Тайерсаль-парк через пятнадцать минут.

Гонконг

Астрид проснулась, когда луч света коснулся лица. Сколько времени? Она посмотрела на часы на прикроватном столике и увидела, что уже одиннадцатый час. Она зевнула, выбралась из кровати и пошла умыться. Когда Астрид вышла в гостиную, старенькая няня Чарли сидела в кресле «Ле Корбюзье» из хромированного металла и телячьей кожи и с увлечением играла, тыча пальцем в экран айпада и ругаясь по-кантонски:

– Чертовы птицы! – Заметив Астрид, старушка широко улыбнулась. – Ай-я, Астрид, хорошо спала? Тебя ждет завтрак, – сказала она, не отрывая взгляда от светящегося экрана.

Юная горничная подскочила к Астрид:

– Мэм, завтрак! – Она махнула в сторону столовой.

Там стоял круглый стол, и чего только на нем не было: кувшинчики с кофе, чаем и апельсиновым соком, яйца пашот, толстые ломтики жареного бекона в нагревательной плитке, омлет с камберлендскими сосисками, английские кексы, французские тосты, ломтики манго с греческим йогуртом, три сорта хлопьев, блинчики с клубникой и кремом шантильи, а еще традиционный китайский хворост и рисовая каша с рыбой.

За спиной Астрид застыла еще одна горничная, ожидающая сигнала, чтобы броситься вперед и прислуживать. А-Чи вошла в столовую и сказала:

– Мы не знали, что ты захочешь на завтрак, поэтому кухарка приготовила несколько вариантов. Кушай, кушай. Тебя ждет машина, чтобы отвезти в офис Чарли-боя вниз по склону.

Астрид схватила чашку с йогуртом и, к огромному неудовольствию А-Чи, проговорила:

– Вот все, что мне надо.

Она вернулась в спальню и надела топ от Рика Оуэнса и белые джинсы, быстро причесалась и решила собрать волосы в низкий хвост – такую прическу она раньше никогда не носила. Потом Астрид порылась в шкафчике у Чарли в ванной и отыскала пару темных очков от «Катлер энд Гросс», которые подошли ей. Нужно остаться неузнанной.

Когда Астрид появилась на пороге спальни, одна из горничных выбежала в холл и вызвала лифт, а другая удерживала его открытым, пока Астрид не вошла. Ее слегка позабавило то, что даже такие простые действия, как выход из квартиры, обслуживались этими пугливыми девчонками. Они заметно отличались от неспешной прислуги, окружавшей Астрид в детстве.