– Неужели не понятно, что ты уже вписалась? Ты должна осознать, что, кроме парочки каких-то там девчонок, все тебя просто обожают. Мои лучшие друзья считают, что ты просто высший класс. Слышала бы, как вчера Колин и Мехмет пели тебе дифирамбы. Ты нравишься моим родителям и всей моей семье.

Рейчел стрельнула в него глазами, и Ник понял, что она не купится на это. Он присел рядом и заметил, что у нее напряглись плечи. Ему хотелось успокаивающе провести рукой по ее спине, как он делал почти каждую ночь в постели, но сейчас лучше было не прикасаться. Что же сделать, чтобы успокоить ее?

– Рейчел, я никогда не хотел тебя обидеть. Ты же знаешь, я сделаю все, лишь бы ты была счастлива, – тихо произнес Ник.

– Знаю, – отозвалась Рейчел после короткой заминки.

Как бы она ни была расстроена, а долго злиться на Ника не получалось. Конечно, он наломал дров, но Рейчел знала, что Ник не виноват в стервозности Франчески. Именно этого Франческа и добивалась: заставить Рейчел сомневаться, заставить разозлиться на Ника. Рейчел вздохнула, положив голову ему на плечо.

Внезапно глаза Ника блеснули.

– У меня идея! Почему бы нам не уехать завтра? Давай пропустим завтрашнее чаепитие у Ху. Вряд ли ты захочешь посмотреть, как родственники засыпают Араминту тоннами драгоценностей. Давай уедем из Сингапура и проветрим головы. Я знаю особое местечко, куда можно отправиться.

Рейчел устало взглянула на него:

– Опять частные самолеты и шестизвездочные курорты?

Ник быстро покачал головой:

– Нет, поедем на машине. Я отвезу тебя в Малайзию. В уединенный домик в Камерон-Хайлендс[182], подальше от всего этого.

Сингапур

Элинор приступила к своему обычному завтраку: поджаренный хлеб из семи злаков, масло с низким содержанием жира и мармелад с низким содержанием сахара. И тут зазвонил телефон. Всякий раз, когда звонок раздавался рано утром, Элинор точно знала, что это ее родственнички из Америки. Скорее всего, братец из Сиэтла. Будет клянчить очередную ссуду. Когда Консуэло принесла телефонную трубку, Элинор покачала головой и одними губами произнесла:

– Скажи ему, что я еще сплю.

– Нет-нет, мэм, это не из Сиэтла. Это миссис Фу.

– Ох! – Элинор схватила телефон, попутно откусывая кусочек тоста. – Дейзи, ты уже на ногах в такую рань? У тебя тоже несварение после этого омерзительного банкета?

– Нет, Элли, нет, у меня сенсационная новость!

– Какая? – спросила Элинор в предвкушении.

Она быстро помолилась, надеясь, что Дейзи сообщит о трагическом разрыве сына с этой Рейчел. Франческа подмигнула вчера вечером, когда запускали фейерверки, и прошептала одно слово: «Готово». А еще Элинор на пароме заметила, что Рейчел мрачнее тучи, будто ей по лицу стукнули дурианом.

– Угадай, кто вышел из комы? – торжественно вопросила Дейзи.

– Э-э-э… кто? – Элинор пала духом.

– Угадай, лах!

– Не знаю, та женщина… как ее… фон Бюлов?[183]

– Ай-я, да нет же! Сэр Рональд Шоу! Свекор Надин!

– Аламак! – Элинор едва не выплюнула тост. – Я думала, он овощ!

– Ну, каким-то образом овощ очнулся и даже разговаривает. Двоюродная сестра невестки моей горничной работает ночной сиделкой в клинике «Маунт Элизабет». Она испытала сильнейшее потрясение в жизни, когда пациент Шоу очнулся в четыре часа утра и потребовал кофе!

– А сколько он пробыл в коме? – спросила Элинор.

Она подняла голову и увидела, что в кухню вошел Ник. Ох. Он весь сияет. Должно быть, что-то случилось.

– Шесть лет. Надин, Ронни, Франческа и вся семья рванули в больницу. Журналисты тоже собираются.

– Ого! Как думаешь, нам тоже надо поехать? – спросила Элинор.

– Думаю, стоит подождать. Посмотрим, как будут разворачиваться события. Я где-то слышала, что пациенты выходят из комы перед смертью.

– Что-то мне подсказывает: если он требует кофе, то в ближайшее время вряд ли сыграет в ящик, – предположила Элинор. Она попрощалась с Дейзи и сосредоточила свое внимание на Нике. – Дедушка Франчески утром вышел из комы, – сообщила Элинор, намазывая маслом очередной тост.

– Я даже не знал, что он до сих пор жив, – сказал Ник без особого интереса.

– А что это ты так рано встал? Хочешь позавтракать? Тост кая?[184]

– Нет, я уже поел.

– А как Рейчел сегодня утром? – спросила Элинор чуть более нетерпеливо, чем нужно. Выбросили ли эту девушку посреди ночи, как мусор?

– Рейчел еще спит. Я поднялся пораньше, чтобы поговорить с тобой и папой. Он еще не встал?

– Аламак, твой отец спит до десяти.

– Ну ладно, тогда сначала поговорю с тобой. Я уезжаю с Рейчел на несколько дней; если все пойдет по плану, то я намерен сделать ей предложение в поездке, – заявил Ник.

Элинор отложила тост и посмотрела на сына с нескрываемым ужасом:

– Ники, это шутка?

– Я совершенно серьезен, – сказал Ник, присаживаясь за стол. – Понимаю, ты ее пока плохо знаешь, но это целиком и полностью моя вина. Я не давал вам с папой шанса познакомиться с ней раньше. Уверяю, скоро ты поймешь, что она прекраснейший человек. Она станет потрясающей невесткой, мама.

– Зачем ты так торопишься?

– Я не тороплюсь. Мы встречаемся уже почти два года и последний год фактически живем вместе. Я планировал сделать ей предложение в октябре, на нашу вторую годовщину, но кое-что приключилось, и я хочу показать Рейчел, насколько она мне дорога, прямо сейчас.

– Что приключилось?

– Долгая история. С Рейчел плохо обходились некоторые наши знакомые, и особенно Франческа.

– А что такое натворила Франческа? – невинно спросила Элинор.

– Не важно, что она натворила. Важно, что мне нужно все уладить.

Мысли Элинор бешено метались по кругу. Что, черт побери, случилось вчера вечером? Тупая Франческа! Аламак, должно быть, ее план с треском провалился.

– Не нужно жениться, чтобы все уладить, Ники. Не давай этой девушке давить на тебя.