В течение следующей недели Чарли водил Астрид по магазинам вплоть до закрытия. Он купил ей набор багажных сумок от «Эрме», десятки платьев от лучших дизайнеров того сезона, шестнадцать пар обуви и четыре пары ботинок, инкрустированные бриллиантами часы «Патек Филипп» (которые она никогда не носила) и отреставрированную лампу в стиле модерн в антикварной лавке Дидье Аарона. В перерывах между очередным отрезком шопинг-марафона они обедали в знаменитом ресторане-музее «Марьяж Фрер» и в «Давэ», ужинали в «Ле Гранд Вефур» и «Амбассадоре», танцевали в новых модных клубах «Ле Палас» и «Ле Куин». На этой неделе в Париже в Астрид не просто пробудился вкус к высокой моде, в ней проснулась новая страсть. Первые восемнадцать лет своей жизни она прожила в окружении людей, имеющих деньги, но утверждавших обратное. Увы, ее родные предпочитают отдавать вещи, а не покупать новые и просто не знают, как наслаждаться своим состоянием. Сорить деньгами под руководством Чарли У было очень волнующе. Если уж честно, это даже лучше секса.

Сингапур, 3:30 ночи

Рейчел молчала всю обратную дорогу. Она с благодарностью вернула украшение с сапфирами Фионе в холле и поспешила наверх. В комнате вытащила из встроенного шкафа чемодан и начала второпях запихивать туда свою одежду. Она заметила, что прачки положили между вещами листы ароматизированной бумаги, и начала их с раздражением вытаскивать, поскольку не хотела брать ничего из этого места.

– Что ты делаешь? – с недоумением спросил Ник, входя в спальню.

– А на что это похоже?! Я уезжаю отсюда!

– Что?! Почему? – Ник нахмурился.

– Я по горло сыта этим дерьмом! Не хочу быть мишенью для всех твоих бывших телочек!

– Господи, о чем ты? – Ник в замешательстве уставился на нее. Он никогда не видел Рейчел такой рассерженной.

– Я о Мэнди и Франческе. И бог знает о ком еще! – воскликнула Рейчел, продолжая сгребать свои вещи.

– Я не знаю, что тебе сказали, Рейчел, но…

– То есть ты отрицаешь? Отрицаешь, что вы кувыркались в постели втроем?

Глаза Ника блеснули.

– Я не отрицаю, но…

– Козел!

Ник в отчаянии поднял руки:

– Рейчел, мне тридцать два. Насколько я помню, я никогда не говорил, что соблюдал целибат. У меня есть история сексуальных отношений, но я никогда от тебя ничего не скрывал.

– Дело не в том, что ты что-то скрывал, а в том, что ты ничего не говорил. А стоило бы! Стоило бы сказать, что у вас с Франческой что-то было, чтобы я не сидела там в полном неведении. Я почувствовала себя законченной идиоткой.

Ник присел на краешек шезлонга и закрыл лицо руками. Рейчел имела право злиться. Просто ему никогда не приходило в голову, что нужно рассказывать о том, что случилось полжизни назад.

– Прости… – начал он.

– Втроем?! С Мэнди и Франческой? Ты серьезно? Других не нашлось? – с презрением бросила Рейчел, борясь с молнией на чемодане.

Ник глубоко вздохнул. Ему хотелось объяснить, что Франческа была совсем другой до того, как дедушку хватил удар и на нее обрушились все эти деньги, но понял, что сейчас не время защищать ее. Он медленно подошел к Рейчел и обнял ее. Девушка пыталась вырваться, но он крепко сцепил руки.

– Посмотри на меня, Рейчел. Посмотри на меня, – спокойно сказал Ник. – У нас с Франческой был короткий роман тем летом на Капри. Вот и все. Мы были тупыми шестнадцатилетними подростками. Гормоны бушевали. Это случилось почти двадцать лет назад. А до встречи с тобой я ни с кем не встречался аж четыре года. Думаю, ты отлично знаешь, как прошли последние два года, Рейчел. Ты стала центром моей жизни. Абсолютным ее центром. Что случилось сегодня? Кто наговорил тебе гадостей?

И тут Рейчел прорвало, и она рассказала все: о случившемся на девичнике у Араминты, постоянных намеках Мэнди и пикантных подробностях, которыми поделилась на свадьбе Франческа. Ник слушал про все испытания, что выпали на долю Рейчел, и ему стало тошно. Он-то думал, что она отлично проводит время. Больно было видеть, как она переживает, как слезы текут по ее красивому лицу.

– Рейчел, мне так жаль. Я даже выразить не могу насколько… – честно признался Ник.

Рейчел стояла лицом к окну, утирая слезы. Она злилась на себя за то, что расплакалась, и была смущена этим накатившим шквалом эмоций, но не могла с этим ничего поделать. Шок, пережитый вечером, и стресс предшествующих дней достигли апогея, и теперь она была опустошена.

– Жаль, что ты не рассказала мне про девичник, Рейчел. Если бы я знал, то постарался бы тебя защитить. Я правда понятия не имел, что девочки могут быть… такими злобными. – Он в ярости подбирал нужное слово. – Я позабочусь, чтобы вы больше никогда не встречались, только, пожалуйста, не уезжай вот так. Особенно учитывая, что у нас не было времени насладиться нашим отпуском. Позволь мне загладить свою вину, Рейчел. Прошу тебя.

Рейчел молчала. Она смотрела в окно. Внезапно она заметила странные тени, движущиеся на затемненных просторах газона. Мгновение спустя она поняла, что это всего лишь охранник-гуркх в темной форме с парой доберманов.

– Я не думаю, что ты меня понимаешь, Ник. Я все еще безумно злюсь на тебя. Ты меня не подготовил к этому. Я прилетела с тобой на другой конец земного шара, а ты ничего не рассказал мне перед отъездом.

– О чем я должен был рассказать?! – Ник был явно озадачен.

– Обо всем этом! – Рейчел обвела рукой пышную спальню, в которой они находились. – О том, что целая армия гуркхов с собаками охраняет покой твоей бабушки, пока она изволит почивать! О том, что ты вырос в аббатстве Даунтон, а твой лучший друг устраивает самую дорогую свадьбу в истории цивилизации! Тебе нужно было рассказать мне о своих родных, о своей жизни здесь, чтобы я, по крайней мере, знала, на что подписываюсь.

Ник сел на шезлонг и устало вздохнул:

– Астрид действительно предупреждала, что тебя нужно подготовить, но я был уверен: ты будешь чувствовать себя как дома, когда попадешь сюда. Я к тому, что видел тебя в разных ситуациях и знаю, как ты можешь очаровать кого угодно: студентов, ректора, и все университетское начальство, и даже того ворчливого японского парня с сэндвичами на Тринадцатой улице! Да я просто не знал, что именно надо рассказать. Как я мог объяснить тебе, что здесь за жизнь, пока ты не увидишь все своими глазами?!

– Что ж, я приехала и увидела, и теперь… у меня такое чувство, будто я больше не знаю, кто мой парень, – сказала Рейчел с несчастным видом.

Ник уставился на нее, открыв рот, обиженный этим замечанием.

– Я что, так сильно изменился за последние пару недель? Ведь я все тот же Ник, и мои чувства к тебе уж точно не изменились. Если уж на то пошло, то я люблю тебя все сильнее с каждым днем, и особенно сейчас.

– О Ник… – Рейчел вздохнула и присела на краешек кровати. – Я не знаю, как объяснить. Это правда, ты тот же, но мир вокруг тебя – вернее, вокруг нас – так сильно отличается от привычного мне. Я пытаюсь понять, смогу ли вписаться в эту картину.