Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было бы важно, если бы Стэн хотел заработать. Но рыцарю хотелось примелькаться у главного Храма, дождаться Эттана Даверта и убить!
Убить подонка!
Лучше бы медленно и мучительно, но вряд ли у него получится. Разве что в живот ударить – пусть подыхает от сгнивших кишок?
Но дадут ли ему добраться до Преотца? Охрана у того отменная, подонок стережется как может. Стэн нанесет один удар, а потом его схватят. Значит, нужно, чтобы удар был смертельным… надо достать яд. А денег нет, денег мало. Стэн мог и сам приготовить яд из крови и тухлятины, во всяком случае, при ранении в живот Преотец умер бы от заражения крови, а это неплохо. Но удастся ли ему нанести удачный удар, прежде чем вмешается охрана? А если Стэн просто зацепит негодяя?
Нет, тут надо действовать наверняка, чтобы хватило одной царапины. Но такой яд стоит очень дорого, у Стэна столько нет. Отнять силой? Не вариант, его убьют раньше, чем он доберется до Преотца, преступный мир Тавальена – та еще клоака. Нужен яд, и хорошо бы еще арбалет с запасом болтов, так было бы и надежнее.
А денег нет…
Кто это?
К храму подошла женщина. Осенила себя знаком Ардена, умеренно подала нищим, шагнула внутрь. Стэн узнал бы ее из сотни.
Ее – и еще одну.
Благодаря этим женщинам он выжил, когда его братьев рвали на куски, они спрятали его в своем доме, отвели погоню… В храм зашла старшая. Лизетта Шедер.
Она здесь? В Тавальене?
Стэн подумал и принялся собирать свои вещи. Шапку с подаянием, костыль…
Он проследит за Лизеттой и узнает, где она живет и зачем приехала в Тавальен. И… да, ему стыдно, но не настолько, чтобы отказаться от своего плана. Может быть, он сможет разжиться у нее деньгами для осуществления своего замысла?
Стоило попробовать.
Род Карнавон
Ант Таламир смотрел на горящий замок.
Хорошо-о-о…
Уютно, приятно как-то даже…
Горел Эфрон.
Больше полугода осады завершилось, к большому удовольствию Анта, полной его победой. Семьи Эфронов больше не существовало. Он лично позаботился. Прямых наследников не осталось, и Эфрон станет частью Карнавона, как, кстати, и было в древние времена. С тех пор прошло немало лет, герцоги растеряли былое влияние, но Таламир собирался восстановить его, хотя бы в Сенаорите.
Да, при дворе его положение чуть пошатнулось, но сейчас ее величество должна вновь оценить своего рыцаря. Таламир, от которого сбежала жена, – одно. Таламир, одерживающий убедительные победы, – совсем другое. Смеяться над победителем дураков нет.
Но где же Алаис?
Таламир продолжал ее искать, но пока безуспешно. Утешало лишь то, что Алаис жива – это определенно.
Карнавон был неспокоен, Море волновалось, пожирая корабли и лодки, косатки ходили вдоль берега стаями, но это просто отсутствие крови Карнавонов на родовой земле. Не смерть, нет. Это-то Таламир хорошо знал, почитал древние хроники.
Когда умирает герцог – Море бунтует и бесится, оно требует, чтобы умерший вернулся в его лоно. А Алаис…
Таламиру неприятно было об этом думать, не хотелось говорить, но Алаис ведь была последней из рода. Это она – Карнавон, не он. Сколько бы титулов ни подарила ему королева, сколько бы грамот ни висело на стене в зале, сколько бы ни кланялись перед ним, крови-то нет. Даже ублюдочной…
Он даже не бастард. Карнавон никогда не примет его.
Если Алаис умрет, Море разрушит замок, и Карнавон станет непригоден для жизни на долгие-долгие годы. Весь Карнавон.
Старый, тот самый, от которого триста лет отгрызали по кусочку…
Зацепит и Эфрон, и Видапль, и Эстерон, и… Да половина Сенаорита будет разрушена!
Лидия это прекрасно понимает и в каждом письме напоминает о необходимости найти жену. А Алаис все не находится и не находится.
Где она может быть?
В то, что «обожаемая» супруга живет в нищете, побираясь ради корочки хлеба, Таламир и на минуту не верил – не тот характер. Алаис слишком умна, чтобы идти на дно, более того, если она там окажется, через некоторое время ее светлость станет главной. Сожрет вожаков, займет их место, возьмет вожжи в свои руки – и все это с извиняющейся улыбкой, словно нехотя, исключительно вежливо…
Таламир не раз вспоминал свои разговоры с женой и все чаще понимал, что его обвели вокруг пальчика. Убедили в своих благих намерениях, пообещали звезды с неба и ударили в спину. То, что сам он собирался избавиться от жены, получив пару-тройку наследников, Таламир уже забыл. И совершенно искренне возмущался вероломством негодяйки.
Он! К ней! Со всей душой!
А она?
Да, если б не он, никогда бы не стать Алаис герцогиней Карнавон, выдали б ее замуж за захолустного дворянчика, который вдоволь ест только по праздникам, а все остальное время думает, где взять денег на еду…
Убийство семьи? Измена жене?
Убийство Таламир скромно обходил стороной, уверяя себя, что герцог Карнавон плел заговор против королевы, а значит, был врагом Сенаорита. Измена?
Это же с королевой! То есть не считается!
М-да, королева…
Таламир коснулся кармана камзола, в котором лежало письмо.
Ее величество просила со всем вниманием выслушать гонца, потому как любимый (да, любимый!) герцог занят на войне, усмиряя предателя-графа, лично она поговорить не может, а дело отлагательства не терпит.
Что ж.
Таламир выслушает. Хотя глаза б его не видели этого негодяя.
Барон Ланор думал примерно так же, но королева приказала – и выбора у него не оставалось.
* * *
Беседа состоялась этим же вечером.
Двое мужчин, камин, кресла, медвежья шкура на полу, хорошее вино в дорогих кубках… идиллическая картина, особенно если не вглядываться в глаза. Неприязнь маскировать не старались ни один ни другой. К чему?
Первым, как и полагалось, начал Таламир. Все же хозяин земель, герцог, да и сила в его руках. Барон, конечно, посланник королевы, но чужой здесь. Чужой. И с этим не поспоришь.
– Что просила передать ее величество?
– Вот это. Прочтите, герцог.
Барон выложил на стол свиток. Таламир взял его и вчитался. И – с первых строк открыл рот…
«…дорогой мой друг, я хотел бы увидеть вас, но не могу.
После смерти Короля Море неспокойно, и если я покину свои земли, это может нарушить баланс.
Когда все это успокоится, мне неведомо, но рисковать своим домом, а тем более доверенным мне сокровищем, я не стану. Слава Морю, я успел выполнить все до смерти его величества.