Тишину взорвал одновременный залп более семи сотен пушек с осадных батарей и с флотилии де Рибаса. Штурм начался! Современник пишет: «Тогда крепость казалась настоящим вулканом, извергавшим пламя; казалось, все стихии разрушения исторглись на свободу, для борьбы между собою. Мужественно, в стройном порядке, решительно наступали колонны, – живо подходили ко рву, бросали в него свои фашины, по две в ряд, – спускались в ров и спешили к валу, у подошвы его ставили лестницы (которые, однако, на большей части пунктов оказались слишком короткими, и нужно было связывать их по две вместе), лезли на вал и, опираясь на свои штыки, всходили на самый верх. Между тем стрелки оставались внизу и отсюда поражали защитников вала, узнавая их по огню их выстрелов».

Раньше всех подошла к крепости 2-я колонна генерала Ласси. Выйдя ко рву, он приказал полковнику Неклюдову отражать стрелками неприятеля, а гвардейскому прапорщику князю Гагарину приставлять лестницы к валу, как только ров будет завален фашинами. Под градом неприятельских пуль егеря быстро взобрались на вал. За ними полез и сам генерал. В 6 часов утра Ласси уже на валу. Но главный бой для него еще только начался. Турки атаковали бешено и огромными силами. Резались на саблях и кинжалах, били копьями, наши отбивались штыками. Все висело на волоске, несколько раз наших едва не сбрасывали вниз, но екатеринославские егеря держались из последних сил. Когда ломались штыки, орудовали прикладами. Затем на помощь к ним подоспели егеря белорусские, и стало немного полегче. Убитых и раненых было очень много. Неклюдов был тяжело ранен. Измайловский прапорщик Гагарин собрал в кучу рассеявшихся было по эскаладе егерей и решительно атаковал турок, после чего соединился с Ласси, который едва удерживался на валу.

1-я колонна генерал-майора Львова закидала крепостной ров фашинами, преодолела палисад и атаковала бастион Табия. Турки контратаковали «великою толпою». Но апшеронцы и фанагорийцы опрокинули нападавших и овладели несколькими батареями. Но одолеть стены бастиона не могли. Львов двинул колонну к Бросским воротам, где был шанс ворваться в крепость. Турки палили картечью и кидали на головы гренадеров гранаты. Потери были огромны. Упал тяжело раненный генерал Львов. Вместо него принял командование князь Лобанов-Ростовский, но спустя несколько минут был тяжело ранен и он. Начальство над поредевшей колонной принял полковник Золотухин.

– Ребята! За мной! – выхватив шпагу, кинулся он первым к воротам.

Опрокинув прикрывавших ворота турок, наши отворили их, впуская в крепость кавалерию. Затем Золотухин двинулся к следующим Хотинским воротам, захватив и их.

В это время бастион у Килийских ворот, что на противоположной стороне крепости, яростно атаковала 6-я колонна генерал-майора Кутузова. При форсировании рва наши попали под сильный картечный и ружейный огонь. Почти сразу был убит командир бугских егерей бригадир Рибопьер. Смерть любимого начальника вызвала минутное замешательство и остановку колонны. Тогда Кутузов сам выскочил вперед, увлекает своим примером солдат в ров, а потом вместе с ними лезет по лестнице на бастион. Итак, наши на бастионе. Но турки снова атакуют огромными массами. Малочисленные бугские егеря и стрелки, как могли, отбивались, но силы слишком неравны. Кутузов бросает в бой свой единственный резерв – два батальона херсонских гренадеров. Турки остановлены, а потом и отброшены. Вал остался в наших руках. Это был большой успех.

Но самый ад пришелся на долю 3-й колонны генерал-майора Мекноба, который штурмовала два северных бастиона и куртину между ними. Вначале оказалось, что глубина рва и высота вала куда больше, чем ожидалось. Пятисаженные лестницы оказались коротки, и их пришлось под огнем связывать по две вместе. Это вызвало некоторую неразбериху. Турки же палили сверху на выбор. Офицеры и солдаты валились десятками. Упал простреленный сразу несколькими пулями шедший впереди принц Гессен-Филипстальский. Сам Мекноб ободрял солдат и первым полез на крепостную стену. Наконец его лифляндские егеря на валу. И сразу турецкая контратака. Да какая! Сам сераскир Айдозли-Мехмет со своими любимцами амелимандами – ветеранами-янычарами! Амелиманды лучшие из лучших, они не знают пощады врагу, и пощады у врага не просят. Амелиманды бьются насмерть и бьются превосходно! В диком неистовстве амелиманды начали теснить лифляндцев.

– Быстрее резерв! Иначе нас сомнут! – кричал вниз перепачканный своей и чужой кровью Мекноб.

На куртину поднялся резерв 3-й колонны Троицкий пехотный полк во главе со своим славным командиром героем Гаджибея полковником Хвостовым. Троицкие мушкетеры с ходу бросились в штыковую. Амелиманды не отступали, они погибали на русских штыках. Мушкетеры шли прямо по трупам. Переколов гвардию сераскира, Мекноб захватил северный бастион и в эту же минуту упал без чувств. Из огромной раны в ноге хлещет кровь – свинцовая пуля прошибает насквозь ногу. Истекающего кровью генерала унесли на себе преданные егеря. Команду над колонной принял полковник Хвостов. Под его началом егеря и гренадеры захватили всю куртину.

Видя наши флаги на северном бастионе, Суворов с удовлетворением говорил:

– Кажется, половина дела нами уже сделана!

Тем временем вал левее Бендерских ворот атаковала 4-я колонна бригадира Орлова. Поначалу здесь все шло неплохо, казаки довольно быстро взобрались по лестницам на стену и успешно дрались с турками наверху. Но внезапно раскрылись ворота, и оттуда в тыл атакующим казакам ударили несколько тысяч турок. Минута – и началась всеобщая резня. Ружей у казаков не было, а потому с турками они дрались пиками, а когда те ломались, хватались за сабли. Звенела сталь о сталь, кричали раненые, пахло горячей кровью… Противники перемешались, бой стал неуправляем, и чаша весов победы попеременно колебалась то в одну, то в другую сторону. Чтобы исправить положение дел, Орлов кинул в драку свой резерв – тысячу арнаутов подполковника Соболевского, а когда и этого оказалось недостаточно, кинулся в рукопашную сам с полутора сотнями старых казаков. Однако из ворот выбегали все новые и новые толпы турок, и положение только ухудшалось.

Видя, что судьба 4-й колонны висит на волоске, Суворов послал на помощь казакам Воронежский гусарский полк, два эскадрона карабинеров и конных казаков. Кавалерия карьером понеслась к Бендерским воротам и с хода врубилась в толпы выбегающих турок. Затем подбежали и два батальона полоцких мушкетеров. Турок уже начали загонять в крепость, когда под ятаганами погиб командир мушкетеров полковник Яцунский. Солдаты заколебались. Турки, наоборот, ободрились и изготовились к контратаке. В этот момент вперед солдат вышел полковой священник, держа над головой крест, и молча пошел навстречу янычарам. Воодушевленные этим примером солдаты снова бросились вперед и окончательно загнали турок в крепость. Но ворваться на спинах неприятеля не удалось, турки успели затворить за собой ворота. И все же вылазка была отбита окончательно. Казаки и солдаты спешили по лестницам на крепостной вал, и вскоре он окончательно перешел в наши руки.

Правее Орлова Измаил штурмовала 5-я колонна Матвея Платова. При Платове находился и командовавший двумя казачьими колоннами генерал-майор Безбородко. Казаки Платова продвигались по низине, отделяющей Старую крепость от Новой, и попали в разлившийся от осенних дождей ручей. В намокшей одежде и уже уставшие, они тем не менее с боем взошли на вал куртины и захватили все бывшие там пушки. К этому времени был тяжело ранен в руку и вынесен в тыл генерал Безбородко. Слева слышались крики «алла» и русский мат – это отчаянно дрались в рукопашную казаки атамана Орлова. Но и платовцам досталось, когда они уже на куртине подверглись яростному фланговому огню сразу с двух бастионов. Большие потери и невозможность укрыться от скачущей по камням картечи, вызвали замешательство. Положение спас Матвей Платов. Рубя турок, он бросился вперед с криком: