– Будем считать, что в морях мы немного проветрились. Но война продолжается, а потому будем денно и нощно готовиться к новой кампании, которая еще явит нам возможность пролить кровь за Отечество!

Между тем де Рибас открыл боевые действия в дельте. Турки защищали устье Килийского рукава батареями на левом и на правом берегах и двумя десятками судов.

Подойдя к берегу, де Рибас высадил шесть сотен гренадеров во главе со своим младшим братом Эммануилом. Еще при штурме Очакова младшему де Рибасу оторвало руку. Отлежавшись в госпитале, он приладил к культе протез и снова поспешил на войну. Так и воевал с одной рукой, но поспевал всюду, донимая солдат своей дотошностью.

– Лучше бы уж Еманулу нашему турки ногу перебили, тогда бы на костыле куда не так шибко скакал! – беззлобно смеялись гренадеры, глядя на суетливого подполковника.

Во главе гренадерского батальона младший де Рибас атаковал батарею. Суда не могли подойти вплотную к берегу, и солдаты на минуту замешкались.

– Делай, как я! – крикнул им однорукий Эммануил и первый с истошным криком сиганул в стылую воду.

Следом, крестясь, попрыгали и его усачи. Несмотря на холод, смеялись от души:

– Из омута в ад рукой подать! Ну, держись теперь гололобые, с холоду мы ужо больно злые!

Турки дали недружный залп, после чего бросили пушки и кинулись наутек. Гренадеры переправились через реку на лодках и атаковали вторую батарею. И там турки бежали в камыши. К этому времени успели скрыться и турецкие суда. Флотилия беспрепятственно вошла в Сулинский рукав. Черноморские казаки Головатого в то же время усиленно гребли в рукаве Килийском. Поднимаясь вверх по Дунаю, де Рибас гнал турок наверх.

– Под Петербургом меня как-то пригласили на охоту гонять зайцев. Носился я по лесу как угорелый за сворой борзых, чуть не угробился и все из-за нескольких драных шкур! А вот охота так охота, гоним османов, получше иных борзых! – говорил он за фужером хорошего вина в окружении набившихся к нему в службу иностранцев.

Итак, из дунайских низовий турки были вытеснены. Теперь надлежало соединить обе части флотилии, и для того судам Рибаса предстояло пройти под выстрелами Тульчи, замка с крепкими стенами и башнями, державшего под прицелом Сулинский рукав.

Турецкая флотилия встретила его яростным огнем. Наши атаковали, турки огрызались. После взрыва первого судна турки онемели, после второго взрыва развернули форштевни своих кораблей в обратную сторону. Из-за сильного течения и отсутствия ветра им пришлось высадиться на берег и волочь свои суда бечевой, как бурлаки. С наших судов тоже высадили на берег солдат. Впрягшись в лямки, гренадеры-бичевщики волокли свою флотилию вслед за турками. Как оказалось, сил у наших солдат было поболее, чем у турок. Постепенно турецкие бурлаки начали выдыхаться, наши же, войдя в раж, наоборот, прибавили шагу. Видя, что бежать уже поздно, турецкие лансоны приставали к берегу, и команды разбегались, что зайцы по степи.

А сам де Рибас уже взял в огонь Тульчинский замок. Несколько часов обстрела – и гренадеры младшего де Рибаса без всяких потерь вошли в разбитые ворота. Гарнизон безропотно сложил оружие.

– Если бы всегда так побеждать, то я бы и Александра Македонского переплюнул! – радовался генерал-майор, глядя на кучу знамен и бунчуков, сваленных перед его ботфортами.

Вдалеке белели парусами суда, спешащие к мысу Чатал, чтобы пресечь сообщение между Измаилом с Исакчей.

Светлейший взятию Тульчи был рад, но более того рад тому, что отныне Измаил был окружен со всех сторон: с запада флотилией Рибаса, а с востока верными запорожцами Головатого.

Взятие Тульчи повергло в ужас население Исакчи, и жители кинулись спасаться на судах в Браилов. Суда эти, однако, у Галаца перехватил предприимчивый Суворов, поставив на них пушки, он послал трофеи де Рибасу.

– Мне, сухопутному, лодки с пушками ни к чему, а Осипу, пожалуй, пригодятся! – без сожаления сказал он, провожая взглядом уплывавшие суда.

Штурмовать Исакчу тем временем двинулся отряд канонерских лодок капитан-лейтенанта Литке. Рядом с ним во главе с гренадерским батальоном неугомонный младший де Рибас. Гребцы изнемогали, выгребая против сильного встречного течения. Под берегом Литке уже ждали турки. По своему обыкновению, завидев наших, они принялись изо всей силы палить. Не долетая, ядра с шумом падали в воду.

– Да подождите, мы хоть на выстрел пушечный к вам подойдем! – кричали наши. – Вот уж бестолочи, и чего порох казенный без надобности портить!

Из хроники сражения: «Неприятель встретил их огнем береговых батарей и флотилии, состоящей из одной саитии, кирлангича и 30 лансонов. Часть наших судов атаковала турецкие с фронта, а другая, обогнув остров, лежащий против крепости, зашла в тыл. Озадаченный неприятель бежал, покинув суда, береговые батареи и замок. 22 лансона были сожжены, остальные турецкие суда взяты в плен. У русских не было ни убитых, ни раненых. Победитель занял Исакчу и захватил много пушек и магазины с огромным количеством боевых припасов и других материалов, так как отсюда всегда снабжались турецкие армии, Измаил и другие крепости».

– Пока воюем, с помощью турецкой увеличили флотилию в три раза, да еще снабдились всем, от сухарей до пороха лет на десять вперед! – радовались на наших гребных судах, облизывая ложки после обильных трапез. – Ежели так и дальше пойдет, то и вовсе в портянках парчовых ходить будем!

Что ж, теперь можно было и немного отдышаться. Все нижнее течение как-никак в наших руках. В руках турок оставалась лишь твердыня Измаила. Крепость стояла на левом берегу Килийского рукава Дуная. Стратегическое значение Измаила было весьма велико: здесь сходились пути из Галаца, Хотина, Бендер и Килии; здесь было наиболее удобное место для вторжения с севера за Дунай в Добруджу. Это понимали и наши, понимали это и турки. А потому, пока Измаил не взят, все остальные победы не стоят ровным счетом ничего, ибо именно Измаил – ключ ко всему нижнему Дунаю.

Между тем неторопливый, но основательный Потемкин понемногу начал подбираться и к Измаилу. Вскоре гренадеры де Рибаса высадились на болотистый остров Сулин, что отделяет Килийский рукав реки и Измаильскую крепость от рукава Сулинского. На остров постепенно прибывали войска: херсонские гренадеры, лифляндские и бугские егеря, алексопольские мушкетеры и черноморские казаки. Генерал Арсеньев ставил батареи. Затем пришла очередь и стоявшей под крепостью турецкой флотилии.

– Проверим, как крепок загривок у паши измаильского! – посовещались между собой братья де Рибасы.

– Готовлю я османам один пренеприятный сюрприз! – объявил затем Осип де Рибас своим офицерам. – Посмотрим, как возрадуются они моему подарку!

Перестреливаясь с крепостью, наши утопили один лансон. Дальше, однако, под крепостные пушки не пошли. Нашли дураков! А ждали, пока на острове поставят батареи. Наконец сигнал: пушки готовы к пальбе.

– Ну и чего ждем-то! – замахал треуголкой де Рибас. – Палите, коль готовы! Мы тоже сейчас начнем при ветре попутном!