— Но ты вытащила меня из клетки, — Эвин закашливается, — что странно.

— Ничего странного, Ваше Величество. — Верчу перед его носом своей изуродованной Тьмой рукой. — Просто я уже не_человек.

Он как будто только сейчас замечает и нечеловеческие когти, и шипы, которые растут у меня из-под кожи. Хотя, конечно, для него это не новость. Эвин не выглядит удивленным, он скорее недоумевает, что все это случилось до того, как он распорядился. Хотя бы за эту искренность его стоит уважать.

— Отлично выглядишь, — прокашлявшись кровавой слюной, говорит он, и даже пытается подмигнуть как заигрывающий юноша. — Кажешься воинственной.

— А чувствую себя скорее мертвой, чем живой.

— Говоришь словами моего верного палача, — ухмыляется Эвин.

— Рэйвен… — Я боюсь произнести это вслух, как будто у слов может быть какое-то коварное значение, и стоит их сказать — все мои страхи непременно тут же исполнятся. — Он…

— Бездна, да скажи уже.

Эвин пытается встать, но в таком состоянии он беспомощнее младенца, так что приходится переложить его на землю, чтобы осмотреть. Кажется, у него как минимум парочка крупных кровоточащих ран, и он жив только потому, что все Скай-Ринги — люди особенной крови и особенного крепкого здоровья. Будь на его месте простой смертный — Мертвый бог уже давно прибрал бы несчастного к рукам.

— Герцог Нокс — в порядке? — Ну вот, Тиль, ты это сказала, и ничего не случилось. Горы не пустились по ветру вслед за облаками, а твое сердце все еще бьется, хотя до ответа Эвина вряд ли это так уж важно. — Когда мы виделись в последний раз, он… был весьма озадачен одной… гмм…

Я так и не нахожу в себе сил закончить фразу.

Мы как будто все знаем друг о друге, но пока слова о предательстве не сказаны вслух, это как будто игра. Мало ли кем он меня считал, в самом деле. Да и я, кстати говоря, могу быть герцогиней, только какой-то другой, но очень похожей.

Эвин хочет ответить, но корчится от боли, когда задираю его сорочку, чтобы осмотреть рану, которая насквозь пропитала ткань кровью.

Плачущий, у него там просто огромная рваная дыра!

— Ты побледнела, — заплетающимся языком, бормочет Эвин, и его ресницы слабо дрожат, пока он пытается удержать глаза открытыми. — Значит, дело дрянь.

— Не для Скай-Ринга, — не теряюсь я, потому что наставница Тамзина учила никогда не отбирать надежду на жизнь даже у того, кто одной ногой уже стоит в могиле. На самом деле, мне приходилось видеть живыми тех, кто, казалось, уже не выкарабкается. Но Эвин жив действительно только благодаря чуду. — Вам очень повезло, что я здесь.

— Потому что ты быстренько сведёшь со мной счеты и не дашь умереть долгой мучительной смертью?

— Как для короля целой Артании, Ваше Величество, вам следовало бы поработать над чувством юмора.

Я осматриваюсь в поисках хотя бы чего-то, что могло бы пригодиться на бинты. Неподалеку валяется пустая и обугленная кираса, внутри которой осталась одежда. Не хочу думать, что ее хозяин в одну минуту превратился в горсть пепла. Кем бы ни были те воины, они схватили и пытали короля Артании, а значит, вряд ли заслуживали справедливого суда.

С горем пополам получается оборвать ткань на две полосы, и кое-как перевязать Эвина.

Он кусает губы в кровь, но стоически терпит, лишь раз скрипнув зубами так громко, что у меня глаз дергается.

— Вот, теперь вы проживете еще… ммм… какое-то время. — Я отряхиваю руки, стараясь напустить беззаботный вид, потому что Эвин так и не ответил на мой вопрос. Может, не хочет меня расстраивать? Но если так, то… ему известно, что Нокс был для меня…

— … особенным человеком, да да да, — ворчит Эвин, и на этот раз я все-таки стучу себя по голове. — Если вы планируете стать женой моего лучшего генерала, то мой вам совет — избавьтесь от привычки думать вслух. Иначе мне придется выгнать Рэйвена с заседаний Тайного совета, чтобы его жена случайно не разболтала своей кухарке все королевские интриги. А без иронии Нокса эти занудные разговоры состарят меня раньше времени.

Я так растеряна от его слов, что не знаю, что мне делать.

Радоваться, что мой несносный герцог все-таки жив?!

Делать вид, что я не понимаю, о каком замужестве между мной и Рэйвеном может идти речь?

— Я знаю Нокса всю свою жизнь, Матильда. Или…? — Он все-таки приподнимает бровь, как будто интересуете, стоит ли называть меня другим именем.

Молча киваю, и продолжаю осматривать остальные его раны. Как ни странно — они как будто сами немного затянулись. Но кто их этих Скай-Рингов знает, что еще за чудеса достались им вместе с кровью Первых и долгожительством?

— Так вот, Матильда. — Он проваливает еще одну попытку встать, но принимает мою помощь, когда оттаскиваю его к перевернутой клетке и помогаю сесть, облокотившись на стальные прутья. — Я видел своего Нокса почти дохлым, почти озверевшим, почти унылым и безусловно пьяным до невозможности. Но ни разу за все эти годы я не видела его оболваненным любовью.

— Звучит как будто его срочно нужно спасать, — не могу удержаться от едкого словца.

— Ну, учитывая ваше происхождение, то я бы сказал, что словно «спасать» в этом случае — самое уместное.

— Прежде че продолжить, Ваше Величество, прошу зафиксировать в вашем обвинительном протоколе, что я трижды спасала жизнь вашему верному генералу! А сейчас, кстати говоря, вдобавок спасаю еще и вашу. С оглядкой на некоторые ваши планы на мою персону, смею предположить, что в протокол так же следует занести и мое великодушие, и ангельское терпение!

Эвин пытается сохранить серьезное лицо, но в конце концов смех берет над ним верх, и он хихикает как мальчишка, охая и постанывая, и придерживая рукой перевязанную дыру в боку.

— Право слово, Матильда, если бы вашу энергию зарядить в пушки моей армии — Артания стала бы непобедимой!

— Обращайтесь, Ваше Величество, готова верой и правдой послужить свой стране.

— Когда я видел Нокса в последний раз, он валялся в лазарете, весь забинтованный, как мумия, но вполне живой. И если только он не ослушался моего приказа и не отправился искать неприятности на свой неугомонный зад, то…

Эвина перебивает выразительней невидимый толчок, как будто кто-то щедро плеснул в нас обоих сквозняком. Я подаюсь вперед, прикрывая его собой, потому что даже у меня — здоровой — трещат кости и ноют поджилки, когда в паре метров за моей спиной открываются Врата. От силы вибрации сводит зубы, и от этих толков рану Эвина может просто вывернуть наружу! И никакая кровь первых ему не поможет!

Я из последних сил обхватываю его руками, почти не думая о том, что могу поранить своими шипами его и без того изодранную спину.

Несколько как будто бесконечных мгновений — и все стихает так же стремительно, как и началось. Мне нужна еще минута, чтобы осмотреть Эвина и убедиться, что он цел. А только потом до меня доходит, что в прохладной и какой-то слишком мертвой тишине настойчиво слышен низкий рык моего дракона.