Задолго до того, как угадал в ней отпечаток Тьмы, когда увидел на той телеге, одетую в безобразное монашескую хламиду, я разглядел в ней нутро. Разглядел не глазами, но самой своей сущностью, потому что мы были двумя неприкаянными тенями.

Я снова заталкиваю подальше свои мысли.

Нужно заканчивать, тем более, что остальное уже видится мне достаточно четко.

Герцогиня под личиной бедной графини Ферфакс, решила подстраховаться и подтолкнуть Эвина «правильной» кандидатке. А где это сделать, как не на испытании по алхимии, тем более, что Лу’На, несмотря на свое изгнание, успела заслужить себе репутации довольно неплохого мастера аспектов. Ну а где она взяла проклятые «железные стружки» — и яд, который чуть позже начисто стер с лица земли следы ее преступления — теперь понятно.

Если бы не вмешалась Тиль, то по замыслу в тот день, из-за несчастного случая, разумеется, ушла с арены главная конкурентка на руку Эвина — графиня Вероника Мор. Ну, в конце концов, что только не случается, когда в руки не очень опытных девушек попадают опасные аспекты. Даже если среди набора не было ничего, что могло бы смешаться в настоящую бомбу.

В моей голове мелькают картинки того дня.

Снова «вижу» развороченную крышу, каменные завалы, под которыми Тиль только чудом осталась жива. Хруст каменной крошки под подошвами моих ботинок. Гвардейцев, расчищающих беспорядок. И, конечно, лейтенанта, который — теперь я отчетливо это вспоминаю — как-то неловко заводил ладонь за спину. Проклятый аспект, который герцогиня подмешала вместо Металума, при контакте с кожей осталял на ней характерные черные следы — так сказала леди Блор, главный королевский Алхимик.

Значит, мальчишка помог герцогине избавиться от доказательств.

Естественно, потому что верил — если их найдут, то пострадает именно Тиль.

Ну а потом, чтобы замести следы, Лу’На подбросила нам самоубийцу графиню. Кажется, спустя несколько дней по Черному саду ходили сплетни, что пропала одна из служанок — просто как в воду канула. Видимо дурочку опоили оборотным зельем, заставили выпить отраву и потом сбросили вниз.

И концы в воду.

Я поворачиваюсь на пятках, и с удивлением замечаю, что герцогиня теперь уже едва дышит. Повязка на ее ноге уже насквозь пропиталась кровью. Еще немного — и я потеряю ценного пленника, которого еще могу обменять на жизнь Эвина.

И хоть все мое нутро вопит о том, что я заслужил насладиться ее смертью глаза в глаза, приходится отказать себе и в этом удовольствии.

Я отрываю второй рукав от своей сороки, быстро меняю повязку, а той, что уже мокрая от крови, перевязываю ей запястья. Специальным узлом, из которого не выпутался бы даже опытный фокусник. Взваливаю ее на плечо.

Ну что ж, пора наведаться в Горностаевый приют.

А заодно надеяться, что ни меня, ни мою ношу, не разорвет силой Врат, потому что мы оба как раз на это нарываемся.

Никто не учил меня летать на драконе.

Тем более, когда на нем нет ни седла, ни стремян, ни вообще ничего, что хоть бы отдаленно было похоже на приспособление для верховой езды.

Ну или полета.

Я аккуратно делаю вокруг него пару кругов, но туша, хоть она и значительно больше меня, слишком тяжело дышит, чтобы выдержать полноценный полет. И еще разорванное крыло явно не очень в это поможет. Я ничего не смыслю в анатомии драконов и их летательных способностях, но внутри меня как будто уже есть вся эта информация.

Наверное, нужно сказать спасибо… матери.

Даже произнесенное мысленно, это слово как будто согревает меня изнутри.

Жаль только, что это все равно ничего не меняет.

И даже если я придумаю, как залечить раны дракона и как на нем летать без опаски свалиться вниз головой, мне никогда в жизни не хватит сил, чтобы снять с его хвоста тяжеленую гирю. Она выглядит неподъёмной скалой, уменьшенной до размера маленького поросенка.

Но ведь должно же быть хоть что-то? Мой побег не может закончится вот так, тупиком перед дверью с надписью «свобода».

— И что дальше? — с досады развожу руками и неосторожно царапаю плечо о колючую лозу, которая змеится у меня за спиной.

Порез не глубокий, но кровь почти сразу заливает всю руку до самого запястья.

Один из «живых» отростков подталкивает меня вперед, к морде дракона, который внезапно приподнимает ее над землей и с шумом втягивает воздух, как будто чувствует особенный запах.

Хочется попятится, но отростки, словно предатели, продолжают тыкать меня в спину, буквально лишая возможности удрать со вех ног. Дракон тянет шею, и когда его ноздри с шумом схлопываются, втягивая воздух над моей раной, змееподобные зрачки его глаз расширяются и наполняются исками жизни.

— Я не съедобная, — на всякий случай проговариваю вслух, как будто зубастый монстр может меня понять. Я вроде и чувствую в нем что-то наше одно на двоих, но вдруг это не помешает ему мной закусить? — И не надо меня нюхать.

Огромная морда наклоняется еще ближе, и я с трудом сдерживаю крик, когда ороговелые ноздри царапают мою кожу. Но дальше — еще хуже, потому что пасть раскрывается и длинные, похожий на плеть раздвоенный язык медленно дотрагивается до пореза на плече.

Крепко зажмуриваюсь.

Хочется бежать, но опыт подсказывает, что, например, собаки не любят, когда добыча начинает дергаться. И если попытаться дать деру — может быть только хуже. А так, чем черт не шутит — вдруг, просто понюхает, поймет, что у меня кожа да кости, и снова свернется калачиком, смотреть сны про жирную баранью ногу.

Но мой новый «друг» лижет руку еще раз.

Как бы не сойти с ума, пока его слюна стекает до запястья и медленно капает вниз.

— Ну. Может уже хватит? — пытаюсь отодвинуться.

Зрачки ящера снова становятся узкими, и из его разувшейся грудной клетки разносится низкий рык. Звучит это как-то очень печально, если честно.

— Слушай, я бы с радостью помогла тебе, но не таким образом, — потираю затекшую руку.

И вдруг понимаю, что на месте раны больше ничего нет. То есть, там все еще полно вязкой тошнотной слюны, но вместо пореза — абсолютно целая кожа, и как будто даже со всеми моими веснушками.

Чтобы убедиться, что не брежу, провожу по только что зажившей ране пальцами.

Чудеса да и только — даже следа не осталось, ни намека на шрам, даже самый незаметный.

— Ты и исцелять умеешь? — спрашиваю зверюгу, но он смотрит на меня так, словно перед ним какое-то досадливое насекомое, в силу отсутствия ума вообще не способное понять, что и зачем происходит. — Слушай, я же тут… новенькая. Мог бы и помочь.

Пока я пытаюсь разговаривать с существом, которое, вероятно, вообще не способно меня понять, шыпастые зеленые отростки снова пихают меня в спину. Одна нахальная лиана обивается вокруг запястья и тянет руку прямо в морду дракону. Я хочу вырваться, но это вообще бесполезно. Остается только невразумительно мычать, когда зверь разевает пасть и его зубы, как два огромных жернова, запросто впиваются в мою плоть.