После короткого, но беспрекословного приказа она получила отчет, подписанный лейтенантом Де Марко. Тереза сложила руки на папке.

— Было несколько свидетелей. Есть описание нападавшего, хотя и не слишком надежное. Сомневаюсь, что его поймают. Впрочем, едва ли это имеет значение.

— Как вы можете так говорить? — вскочила Мадди. — Он стрелял в моего отца!

Тереза одобрительно кивнула и ответила ей как равной:

— Потому что этого человека наняли и использовали как средство. Чтобы завладеть документами, хранившимися у твоего отца. Это была отвратительная и ошибочная попытка спасти свою шкуру. Там были… разночтения в ряде счетов. С подробностями можно подождать. Благодаря работе Дэвида сегодня стало ясно, что мой племянник выкачивал из компании деньги по поддельному заказу.

— Донато! — У Софии сжалось сердце. — Он крал у тебя?

— У нас. — Тереза уже пережила это. — В тот день он по моему приказу встретился с Дэвидом в Венеции и понял, что его делишки вскоре выйдут наружу. Это было его ответом. Моя семья причинила вам боль, — сказала она Тео и Мадди. — Я глава семьи и отвечаю за эту боль.

— Папа работает у вас. Он делает свое дело. — Живот продолжало сводить судорогой, но Тео терпел, стиснув зубы. — Виноват этот ублюдок, а не вы. Он в тюрьме?

— Нет. Его еще не поймали. Похоже, он ударился в бега. — В голосе Терезы звучало презрение. — Бросил жену, детей и удрал. Я обещаю тебе, что его найдут и он будет наказан. Я позабочусь об этом.

— Ему понадобятся деньги, — вставил Тайлер.

— Кому-то нужно отправиться в Венецию и заняться этим. — София поднялась со своего места. — Я вылетаю сегодня вечером.

— Я не хочу подвергать опасности еще одного близкого мне человека.

— Nonna, если Донато использовал поддельный заказ, чтобы получать по нему деньги, кто-то должен был ему помогать. Мой отец. Это моя родня, — продолжила она по-итальянски. — Такая же, как твоя. И это дело затрагивает мою честь не меньше, чем твою. Ты не можешь лишить меня права искупить вину. — Она испустила глубокий вздох и снова перешла на английский. — Я вылетаю сегодня вечером.

— Черта с два, — мрачно откликнулся Тай. — Мы вылетаем сегодня вечером.

— Мне не нужна сиделка.

— Угу, верно. — Тай встретился с ней взглядом. В его глазах горела стальная решимость. — Джамбелли, это касается нас в равной степени. Если летишь ты, лечу и я. Я проверю виноградники и винодельню, — сказал он Терезе. — Если там что-нибудь не так, я замечу. А в бумагах пусть копаются канцелярские крысы.

Так, подумала Тереза, переглянувшись с Эли. Мы взваливаем свое бремя на молодых.

— Согласна. — Тереза пропустила мимо ушей негодующее шипение Софии. — Твоя мать будет меньше волноваться, если ты полетишь не одна.

— Нет. Я буду волноваться за двоих близких мне людей… Мама, а как будет с Джиной и детьми?

— Их обеспечат. Я не верю в грехи отцов. — Тереза пристально посмотрела в глаза Софии. — Я верю в детей.

Первое, что сделал Дэвид, когда его выписали из больницы, а точнее, когда он выписался сам, — он купил цветы.

Первым букетом Дэвид остался не совсем доволен — он показался ему не соответствующим случаю, поэтому он купил второй, а спустя некоторое время — третий.

Тащить такую уйму цветов по переполненным улицам Венеции, да еще с рукой на перевязи, было нелегко, но он справился. И даже умудрился найти место, где в него стреляли.

Дэвид готовился к этому, но не ожидал, что ощутит такой лютый гнев. Кто-то воспользовался его беспечностью, продырявил его тело сталью, пролил его кровь. И был очень близок к тому, чтобы сделать его детей сиротами.

«Тот, кто задумал его убийство, дорого заплатит за это, — поклялся себе Дэвид, стоя на мостовой, где еще сохранились пятна его крови, и держа здоровой рукой охапку цветов. — Чего бы это ни стоило. И сколько бы времени ни заняло».

Каттер поднял глаза. Хотя сегодня веревка пустовала, но окно было открыто. Он перехватил цветы поудобнее и вошел в подъезд. Как ни странно, подъем по лестнице вымотал его. Ноги дрожали, кожа покрылась испариной. Какой позор! Хватая ртом воздух, он привалился к стене рядом с нужной квартирой.

Интересно, как он вернется в апартаменты Джамбелли, упакует вещи и закажет билет на самолет, если с трудом может подняться по лестнице? Воспоминание о предупреждении выписывавшего его врача только добавило масла в огонь.

Не успев отдышаться, Дэвид выпрямился и постучал в дверь.

Он не ожидал, что женщина окажется дома. Хотел оставить цветы у ее порога или передать соседям. Но дверь открыла именно она.

— Signorina…

— Si? — Женщина озадаченно посмотрела на Дэвида, и тут ее милое лицо осветилось улыбкой. — Signore! Come sta? Och, och, che belezza! — Она взяла цветы и жестом пригласила его войти. — Сегодня утром я звонила в больницу, — зачастила она по-итальянски. — Мне сказали, что вы отдыхаете. Я так испугалась! Не могла поверить, что такое может случиться прямо у меня под окнами… Ох, — она хлопнула себя по лбу. — Вы американец, — сказала она по-английски, тщательно выговаривая слова. — Scusami. Извините. Я не слишком хорошо говорю по-английски.

— Я говорю по-итальянски. Я хотел поблагодарить вас.

— Меня? Я ничего не сделала. Пожалуйста, входите и садитесь. Вы очень бледны.

— Вы были здесь. — Дэвид обвел взглядом ее квартирку. Маленькая, простая, но уютная. — Если бы не вы… Если бы я не поднял взгляд и не залюбовался тем, как вы поздно вечером вешаете белье, я бы не стоял сейчас здесь. Signorina… — Дэвид взял ее руку и поднес к губам. — Millegrazie.

— Prego. — Она наклонила голову. — Романтическая история. Пойдемте. Я сварю вам кофе.

— Не стоит беспокоиться.

— Пожалуйста. Если я спасла вам жизнь, то должна и дальше беречь ее. — Она отнесла цветы на кухню.

— Гм-м… Одна из причин, по которым я возвращался так поздно, заключалась в том, что перед обедом я прошелся по магазинам. И купил кольцо. Обручальное кольцо для женщины, которую люблю.

— Ох… — Она вздохнула, положила цветы на буфет и еще раз внимательно рассмотрела Дэвида. — Мне жаль себя. Но я рада за нее. И все же я сварю вам кофе.„.

— С удовольствием выпью. Signorina, я не знаю вашего имени.

— Элана.

— Элана, я надеюсь, что вы примете это как должное. Думаю, вы — вторая самая прекрасная женщина на свете.

Она засмеялась и начала ставить цветы в вазу.

— Да, я вижу, что ей очень повезло!

Когда Дэвид добрался до своих апартаментов, он был по горло сыт болью, усталостью, врачами и уличной толкотней. К тому моменту он уже понял, что вечером ему улететь не удастся. Сил оставалось ровно столько, чтобы раздеться и лечь в кровать. О сборах не могло быть и речи.