был сипловатый от жажды. Крупные капли пота скатывались из-под козырька фуражки и падали на пыльную землю. Смахнув влагу со лба, офицер напоследок наградил Чонхо неспешным пинком в живот. Так животные балуются с жертвой, готовясь сожрать ее. Чонхо сел на землю и нащупал нож у пояса.

– Стойте! – послышался окрик издалека. – Оставьте его. – Широкими шагами к ним направлялся генерал, держа в руке какую-то вещь, игравшую красными бликами в последних лучах солнца. Это был портсигар.

– Откуда он у тебя? – спросил генерал, подняв портсигар перед собой. Он подошел так близко, что, при желании, Чонхо легко мог расправиться с ним.

– Подарок отца, – неожиданно для самого себя ответил Чонхо.

– Отца? – повторил генерал, хмурясь и устремляясь мыслями куда-то далеко. – Откуда ты родом? И как звали твоего отца?

– Я из Пхёнандо. А моего отца звали Нам Кёнсу.

Генерал повертел портсигар в руке с обрубленной парой пальцев. В этот миг стоявший перед ним человек был максимально уязвим, но не успел Чонхо нащупать большим пальцем рукоятку ножа, как генерал поднял голову и пристально посмотрел ему в глаза.

– Я подарил эту вещь твоему отцу… Так получилось, что мы повстречались в горах. Он спас мне жизнь. Я ему сказал, что если он окажется в беде, то должен сразу предъявить этот портсигар. Но я не думал, что мне его придется снова увидеть, – проговорил он. – Никогда бы не подумал, что он снова окажется у меня в руках.

Чонхо не понял ничего из сказанного, кроме того, что этот человек знал его отца и даже подарил на память ему вещь, ставшую семейной реликвией, которую он пронес с собой через всю жизнь. Все мысли об убийстве генерала оставили его.

– Первое, что я подумал, – ты его стащил каким-то образом. Но я чувствую, что ты говоришь правду.

– С чего это вам верить мне? – удивленно спросил Чонхо.

– А ты прямо вылитый отец, – заметил генерал, проводя пальцем по выгравированным черточкам. – Видишь? Это мое имя… Ямада Гэндзо.

Ямада повернулся к помощнику, который совсем сдулся.

– Я разберусь с этим человеком лично. Остальных ведите в лагерь, – приказал генерал. – И постарайтесь не угробить их, пока они не окажутся на фронте. У нас каждый солдат на счету. – Офицеры закивали и начали поспешно сгонять людей. Ямада жестом предложил Чонхо проследовать за ним.

– Пойдем, – бросил он. Они прошли по двору, затем – по коридорчику. Наконец, мужчины оказались в маленьком кабинете, единственное окно которого выглядывало на улицу. Ямада ткнул пальцем в сторону стула у стены. Генерал налил воды из кувшина в стакан и протянул его Чонхо.

– Пей, – сказал японец, усаживаясь за стол. Чонхо упал на стул, одновременно поднося стакан ко рту. Он опустошил стакан одним глотком. Чонхо подлил себе еще воды, пока Ямада сосредоточенно что-то писал.

– Как вы познакомились с моим отцом? – поинтересовался Чонхо после третьего стакана, выпитого залпом.

– Мы охотились и заблудились. Я наткнулся на твоего отца в лесу. Он совсем ослаб и сам бы с гор не смог спуститься. Я с ним поделился пайком, и ему полегчало. Потом, по пути обратно… На нас чуть не напал тигр, но твой отец каким-то образом умудрился прогнать его. У него при себе не было ничего, никакого оружия, только две руки. До сих пор не понимаю, как ему это удалось. – Ямада поднял глаза от бумаг и покачал головой. – Он был таким же невысоким, как и ты.

– Историю про тигра он нам рассказывал не раз, но при этом никогда не упоминал военных… – Чонхо подумалось, не от стыда ли отец опустил деталь, что он, пускай чисто по воле случая, помог японцам. – Так вы за это ему вручили портсигар? – продолжил Чонхо.

– Можно и так сказать. – Ямада вздохнул. – А теперь слушай внимательно. Я написал депешу. В ней говорится, что предъявитель данного послания выполняет особое задание по распоряжению генерала Ямады Гэндзо, командира 5-й армии. Бери письмо и отправляйся с ним в безопасное место. Если к тебе пристанет с вопросами какой-нибудь военный или тебя попробуют арестовать – просто покажи это письмо, и тебя сразу отпустят. Но постарайся больше не попадаться, понял меня? Если тебя отправят на фронт, то ты оттуда уже не вернешься. Немцы уже давно сдались. Мы остались один на один с Америкой на юге. А теперь еще на нас надвигаются с севера русские. Войне скоро конец, но мясорубки не избежать, никого в живых не останется. Решение об этом уже давно принято.

Ямада скрепил письмо красной печатью, убрал лист в конверт и протянул его Чонхо вместе с портсигаром.

– Наверное, вам лучше оставить его себе, – заметил Чонхо.

– Нет, он твой, – проговорил Ямада с самым слабым подобием улыбки. На одно мгновение он показался Чонхо более цельным человеком. Его будто охватило воспоминание смешного происшествия из детства. Но свет недолго сохранялся на лице генерала, которое быстро приняло привычное строгое выражение. – А теперь прощайте, вам пора идти. И удачи вам. – Ямада лично открыл дверь и отступил в сторону, освобождая ему дорогу. Спотыкаясь, Чонхо поднялся и вышел из кабинета. Он совсем не знал, где искать выход, но чисто по животному наитию пошел неровной походкой навстречу легкому порыву свежего воздуха, а соответственно, – на запах свободы.

* * *

Яшма сидела в оцепенении, устремив взор вглубь сада и неслышно вопрошая деревья, как те могли просто стоять, безразличные ко всему вокруг. Она наконец-то распродала все драгоценности, одежду, мебель и белье. В доме теперь не оставалось ничего ценного, за исключением бриллиантового колье. Оно так и лежало под землей у вишни, раннелетние плоды которой были единственным надежным источником пропитания для Яшмы в течение последнего месяца. Голод изнурил ее настолько, что даже дышать было в тягость. Впрочем, по всему городу люди, прежде жившие совершенно благополучно, теперь столь же тихо помирали от истощения, слишком смущенные, чтобы привлекать всеобщее внимание к своему бедственному положению. Яшма тоже подумывала, что можно было бы просто улечься на землю и уже больше не вставать, но какая-то скрытая энергия вывела ее из остолбенения. Она прислушалась к внутреннему голосу, который твердил ей: «Я хочу жить». Ее нисколько не смутило, что она слышит потусторонние голоса. Время удивляться чему бы то ни было уже давно прошло. Иллюзии лишь напомнили ей слова, когда-то сказанные Чонхо. Всегда есть очевидный выбор между тем, чтобы упорно держаться за жизнь и отпустить ее. Чонхо признался, что он каждый раз отвергал смерть.

Яшма сходила к себе в комнату и трясущимися руками надела вконец заношенные