Это для Техаса безразлично, там встречаются люди со всех стран света. Так вы, значит, англичанин?

— Нет, — ответил поспешно иностранец с легкой иронической улыбкой, — я ирландец и не из тех, которые скрывают это.

— Тем лучше! Вы, значит, воспитывались в военной школе. Могли ли бы вы обучать людей, в свою очередь?

— Конечно.

— Черт меня побери, если вы не тот именно человек, который нам нужен! Не согласились ли бы вы стать у нас офицером? Мне кажется, вы вполне подходите к этому.

— О да, на это я вполне согласен, но как иностранец имею мало шансов быть избранным, ведь вы выбираете офицеров, не правда ли?

— Да и сегодня же вечером займемся их избранием. Заметьте, молодой человек, ваша внешность мне нравится, и я уверен, что у вас большие способности. Слушайте же. Один человек считается кандидатом на должность капитана. Он наполовину испанец, наполовину французский креол из Нового Орлеана. Многим из нас, старым техасцам, кажется, что он не многого стоит, хотя и достиг популярности среди граждан Нового Орлеана благодаря тому, что поглощает вино как бездонная бочка, у него военный склад ума, и многие предполагают даже, что он был на военной службе. Но у него есть нечто во взгляде, что не внушает мне доверия. Не я один такого мнения, и потому, молодой человек, если вы явитесь в назначенный час и скажете подходящую речь… Вы умеете говорить?

— Да, я могу сказать несколько слов.

— Прекрасно, я тоже произнесу краткую речь, затем предложу выбрать вас в капитаны. Почем знать, может быть, большинство голосов будет за вас? Вы попробуете, не правда ли?

— Конечно, — ответил ирландец с видом, ясно говорившим, что предложение пришлось ему по душе, — но почему, господин Рок, вы сами не выставляете своей кандидатуры? Вы уже состояли на службе и будете, я уверен, превосходным офицером.

— Я — кандидат на офицера? Я, правда, достаточно высок и даже довольно уродлив, но таких претензий все же не имею. К тому же не имею ни малейшего понятия о солдатской выправке, и это мой главный недостаток. Мы не можем называться в Техасе настоящими солдатами, вот почему мексиканцы имеют над нами преимущество. Мы, в свою очередь, можем состязаться с ними, если вы согласитесь идти с нами. Вы ведь согласны, не правда ли?

— Да, если это вам желательно.

— Значит, дело решено, — сказал техасец, пожимая руку молодого человека с силой, достойной медведя. — До захода солнца остается еще часов шесть, советую вам приготовиться к своей будущей речи. Я же, со своей стороны, потолкаюсь между приятелями, чтобы подготовить вашу кандидатуру.

Великан, пожав в последний раз руку иностранцу, сделал было несколько шагов, как вдруг, остановившись, закричал:

— Постойте!

— В чем дело? — спросил молодой ирландец.

— Положительно, Крис Рок — один из самых рассеянных людей в Новом Орлеане! Подумайте, ведь я собирался предложить вас в кандидаты, не имея ни малейшего понятия о вашем имени. Как вас зовут?

— Керней, Флоранс Керней.

— Флоранс, говорите вы? Ведь это же женское имя?

— Да, но в то же время в Ирландии очень распространенное мужское имя.

— Интересно! Впрочем, это не имеет никакого отношения к делу, фамилия Керней прекрасно звучит. Мне приходилось слышать имя Кет Керней, о ней поется даже в песенке. Уж не родственница ли вам эта Кет?

— Нет, Крис Рок, я, по крайней мере, не знаю; женщина эта происходила из Килларнея, я же принадлежу более к северному берегу Острова.

— Все равно, Керней! Мне это имя нравится, а в соединении со званием капитана оно будет звучать еще лучше, что и должно произойти сегодня вечером, если Крис Рок не ошибается в своих расчетах. Советую вам прийти на собрание пораньше, чтобы иметь возможность поговорить с товарищами, это будет весьма полезно. Затем, если у вас найдется десяток долларов, вам не мешает предложить кое-кому выпить с вами, это также принесет свою пользу.

Затем техасец удалился, предоставив Кернею обдумать на свободе мудрые советы и предостережения, преподанные ему с такой готовностью и охотой.

Глава II

ДЕЛО КАСАЕТСЯ ЖЕНЩИНЫ

Объясним же читателю, кто был Флоранс Керней и почему он находился в Америке.

За полгода до описанной выше встречи он, приехав на торговом судне, нагруженном хлопчатой бумагой, высадился на берег в Новом Орлеане.

Дворянин по рождению, воспитанный в военной школе, он предпринял путешествие в Новый Свет, чтобы довершить свое образование. Мысль посетить страну, мало исследованную европейскими туристами, была ему внушена собственными наклонностями и советами дяди, совершившего такое же путешествие.

Проходя курс наук, Флоранс Керней прочел и перечел несколько раз историю завоевания Мексики Фернандом Кортесом, и описание этой живописной страны произвело сильное впечатление на воображение молодого ирландца. С тех пор он лелеял мечту увидеть эту страну Анахуак и ее древнюю столицу Теночтитлан. По окончании училища эта мечта превратилась в неотвязную мысль, а затем и в непоколебимое решение. Намерение это было, действительно, уже на пути к исполнению, когда мы встречаемся с Флорансом Керней в Новом Орлеане.

Он намеревался отплыть на каком-нибудь прибрежном судне, идущем в один из мексиканских портов, хотя бы в Тампико или Вера-Крус.

Но почему же он так медлил покинуть Новый Орлеан? Причина, задержавшая его на берегу, не представляла ничего необыкновенного, так как дело касалось некой красавицы, в которую он был влюблен до безумия. Другая причина, удержавшая его сначала от продолжения путешествия, — незнание испанского языка. Он хотел изучить его до дальнейшего своего путешествия на запад, а в Новом Орлеане было всего легче найти подходящего учителя. Того, к которому он обратился, звали Игнацио Вальверде.

Это был мексиканец довольно знатного происхождения, жертва тирана Санта-Анны, изгнанный из своей страны и поселившийся в Соединенных Штатах. Его положение изгнанника без всяких средств было крайне тяжелым.

Дон Игнацио, некогда богатый землевладелец, принужден