Услышав пронзительный сигнал переносного компьютера, Макфарлейн снял очки ночного видения и вернулся к походному столику.

Слава Богу. По электронной почте пришло долгожданное сообщение от собратьев из движения Третьего иерусалимского храма.

Усевшись перед компьютером, он быстро открыл письмо и, глядя на присланную копию архитектурного плана, прошептал:

— Замечательно! Просто замечательно!

План третьего храма.

Основанный на точном описании, данном пророком Иезекиилем, — локти были переведены в футы и дюймы, — храм будет возведен на том же самом клочке святой земли, где когда-то стояли первый и второй храмы. Когда строительство будет завершено, новый храм затмит своей красотой даже знаменитую жемчужину Соломона.

Осталось ждать всего два дня.

Два дня до праздника Эйд аль-Адха — мусульманского Дня жертвоприношений. Того самого дня, когда два миллиона мусульман соберутся в Мекке. И когда эти два миллиона неверных узнают, что в Иерусалиме был разрушен Купол скалы, начнется жестокая кровавая бойня. Мусульмане с оружием в руках пойдут на христиан и иудеев, став свирепыми кровожадными воинами Гога, как предсказал пророк Иезекииль.

Начнется битва Добра и Зла.

Однако на этот раз крестоносцы одержат победу.

Разрушив вычурный языческий Купол скалы, возлюбленные дети божьи наконец избавятся от исламской тирании. Святилище с золотым куполом было возведено на том самом месте, где когда-то стоял храм Соломона. Впервые за восемьсот лет Храмовая гора, сокровищница Господа, снова станет местом святого поклонения.

Избавление Иерусалима от Купола скалы было продумано в мельчайших подробностях: на самом деле мусульмане сами упростили предстоящую операцию. Вот уже на протяжении многих лет исламский совет, якобы осуществляющий наблюдение за Храмовой горой, закрывал глаза на выпуклость в южной стене длиной шестьсот с лишним футов. Судя по всему, древнее сооружение находится в плачевном состоянии. С помощью всего нескольких умело расставленных подрывных зарядов стена полностью обрушится, прихватив с собой и построенную позднее мечеть аль-Марвани, возведенную на южном склоне Храмовой горы. В смятении, которое последует за этим, эксперты-подрывники без труда смогут заложить кольцо мощных зарядов по всему наружному периметру тщательно охраняемого Купола скалы.

Все будет сделано быстро и слаженно.

Неверные так и не поймут, кто нанес смертельный удар.

После второго взрыва путь к строительству третьего храма будет расчищен в буквальном смысле.

И лишь тогда Ковчег Завета вернется на свое законное место в святая святых. Лишь тогда он станет проводником, объединяющим небеса и землю. И лишь тогда Господь передаст человеку новый завет, вымостив путь для святого царства, которому суждено процветать тысячу лет. То будет истинная теократия, где суд над неверующими окажется скорым и суровым. То будет единое христианское государство под Богом.

— Сэр, часовые только что завершили обход и доложили, что все в порядке.

Макфарлейн бросил взгляд на сержанта-комендора, застывшего в дверях. Доклад не рассеял его страхи. Долговязый англичанин оказался достойным противником, каким-то образом ему удалось расправиться с двумя лучшими людьми из «Воинов Господа». Хотя Макфарлейн был убежден, что Эйсквит понятия не имеет о том, что Ковчег переправлен на Мальту, он не мог сбросить со счетов, что этот человек совершил то, к чему до него стремились многие, неизменно терпя неудачу: он нашел Ковчег Завета.

— Держите меня в курсе.

Схватив очки ночного видения, Макфарлейн подошел к окну и, облокотившись на подоконник из известняка, снова устремил взор в море.

«Один, если с суши, два, если с моря».[60]

Он усмехнулся, развеселенный этой мыслью. Подобно отцам-основателям, полковник также собирался начать революцию. Но только библейских масштабов.

Кэдмон торопливо поднимался по коварной тропе, проделанной в стене известняка, радуясь слабому сиянию звезд над головой, поскольку он не мог рисковать, используя фонарик. По крайней мере, до тех пор, пока не поднимется наверх и не изучит местность. Несомненно, Макфарлейн расставил часовых, которые без колебаний откроют огонь по случайному лучику света.

В его сорок лет колени ныли от мучительно долгого восхождения. И Кэдмон прекрасно сознавал, что теперь у него за спиной больше нет силы и мощи правительства Ее величества. Он был предоставлен сам себе. Одинокий голодный волк.

Можно добавить, в овечьей шкуре.

Слегка запыхавшись, Кэдмон достиг вершины. Это оказалось скалистое плато, лишенное деревьев. Метрах в двухстах к северо-западу виднелся силуэт башни Святого Павла, единственный ориентир на голом открытом пространстве. Когда-то, много столетий назад, рыцари-иоанниты с этой башни подавали сигналы кораблям в море. Жалея о том, что у него нет очков ночного видения, Кэдмон присмотрелся и разглядел в темноте очертания большого армейского грузовика, стоящего рядом с башней.

Возможно, Макфарлейн спрятал Ковчег в башне Святого Павла, подальше от любопытных глаз. Или он в кузове грузовика, готовый к транспортировке.

Застыв в неподвижности, Кэдмон изучил каменистое плато, высматривая характерные признаки движения. Что-то подсказывало ему, что он здесь не один, что в темноте затаился кто-то еще.

Прошло добрых две минуты, прежде чем он наконец заметил слабый огонек, крошечную светящуюся точку.

Горящая сигарета.

Определив цель, Кэдмон двинулся вперед.

Пробираясь через заросший куманикой пустырь, он размышлял о рыцарях ордена Святого Иоанна, которые на протяжении почти трех столетий охраняли эти самые неприступные скалы, оберегая свои владения от турецких пиратов. Во время Великой осады 1565 года шестьдесят этих стойких рыцарей обороняли крепость Святого Эльма от турецкого войска численностью восемь тысяч человек. Быть может, сегодня ночью история повторится снова.

Господи, как же он на это надеялся! Мысль о том, что он, возможно, больше никогда не увидит лицо Эди Миллер, наполняла его бесконечной скорбью.

Быстро прогнав все эти пустые размышления, Кэдмон сосредоточил свое внимание на часовом, который стоял, небрежно прислонившись к большой глыбе известняка, с болтающейся в уголке рта сигаретой. На груди у него висел пистолет-пулемет «хеклер и кох МП-5».

Хотя рассмотреть в темноте было очень трудно, Кэдмон предположил, что часовой держит палец на спусковом крючке и оружие снято с предохранителя.