Трое сталкеров застыли на краю уцелевшей части моста, обреченно глядя на то, как падает в реку их надежда на спасение.

– Лабиринт! – воскликнул вдруг Терапевт.

Няшка вздрогнула, оторвав взгляд от мутного водоворота, и вопросительно посмотрела на врача. Тот в ответ выхватил свой смартфон и застучал пальцем по экрану. – Лабиринт сбил связь! Няшка, ты с тех пор, как мы из него вышли, получила хоть одно сообщение?

Девушка на секунду задумалась и растерянно захлопала глазами.

– Нет…

– Я не знаю, что он спалил… размагнитил… не важно. – Терапевт хмурился, не отрывая глаз от экрана. – Наши гаджеты не работают на прием; по сути, это теперь просто большие навороченные часы, и то не факт, что точные. Понимаешь? – Он вздохнул, убирая бесполезный теперь прибор в карман. – Вот в чем причина.

– Наладонник, значит, у меня глючит? – невесело усмехнулся Горелый. – Что ж, допрыгались. Нам некуда идти.

– Совсем некуда? – переспросил доктор.

Старый сталкер покачал головой:

– Позади лес, впереди река. Дорога. Никаких построек в ближайшем радиусе. Ни пещер, ни укрытий. Ничего.

– Может, спустимся под мост? – робко предложила Няшка. – Вдруг там можно спрятаться?

– Заглядывал я под мост, – пробормотал Горелый. – Там даже от ветра не спрячешься.

Небо загорелось так ярко, будто над облаками бушевало пламя. Снова грохнул гром – сначала далеко, а затем все приближаясь, будто по небу катили тележку, набитую камнями.

– Ну давайте сделаем хоть что-то! – в отчаянии всплеснула руками Няшка. – Мы же можем побежать, найти хоть какое-то укрытие. Мы можем?

– Можем, – рассеянно подтвердил Терапевт, глядя на небо. Бежать совсем не хотелось. Усталость от непрерывного таскания тяжелых бревен вдруг навалилась на плечи, сделала неподъемными ноги. Или это так действует начинающийся ребут? Нет, не может быть, чтобы все кончилось вот так…

Громовой раскат заглушил поток мыслей, однако врач уже забыл, о чем думал секунду назад. С рекой происходило что-то странное. Мутная, как березовый сок, вода поднималась по обе стороны моста, будто по невидимым стенам. Это происходило возле противоположного берега и стремительно приближалось к застывшим от удивления сталкерам.

– Бежим! – крикнул Горелый.

Но остальные, точно завороженные, смотрели на это действо и даже не обратили внимания на его крик.

– Бежим! – повторил он, пытаясь растормошить товарищей. – Это какая-то аномалия!

Убежать они так и не успели. Струящиеся стены добрались до берега, и вода тонким прозрачным куполом накрыла весь мост, отрезав все пути. И стало тихо. Так тихо, что сталкерам показалось, будто у них заложило уши. Стихия бесновалась за стенками купола, небо пылало, ветер гнул сосны, сталкивая и круша их, а здесь, за мутной водой, не ощущалось ничего.

– Смотрите! Смотрите! – запищала вдруг Няшка. Ее голос, дрожащий от восторга, отвлек товарищей от нервного изучения купола.

За провалом моста, на обломанном бетонном языке топталась, внимательно принюхиваясь к земле, крупная кошка лазурно-синего цвета. Гибкий пушистый хвост плавно покачивался, а густая лоснящаяся шерсть испускала мягкое, призрачное свечение. Кошка подняла круглую точеную мордочку и посмотрела прямо на сталкеров. Дрогнули чуткие треугольные уши, и зверек громко, пронзительно мяукнул. Няшка тихонько ахнула и закрыла рот ладонями.

Мост начал легонько вибрировать под ногами и меняться. Провал исчез, затянулся, будто рана; облупившаяся краска на перилах вновь стала яркой, вернулась даже давным-давно стертая колесами, подошвами и непогодой дорожная разметка.

– Чтоб мне провалиться! – чуть слышно пробормотал Горелый, наклоняясь и трогая руками измененную поверхность.

Мост оказался не иллюзией и ощущался под ногами как обычный, нормальный, покрытый асфальтом мост. Зарево изменило цвет с багрового на ярко-оранжевый. Мутные тени деревьев по-прежнему плясали за водяной стеной.

Теперь Кошка находилась уже не на краю обрыва, а просто посреди моста. Она смотрела на сталкеров, будто чего-то ждала, а после мяукнула еще раз, но уже гораздо тише.

Няшка отреагировала первой. Девушка без тени страха шагнула вперед, проигнорировав обеспокоенные голоса спутников, и, приблизившись к животному, осторожно протянула руку. Кошка боднула пушистой макушкой открытую ладонь сталкерши и замурлыкала.

– Ой, какая ты милаха! – заулыбалась Няшка, почесывая зверька за ушком. – Терапевт, Горелый, идите сюда!

Сталкеры осторожно подошли. Терапевт прикоснулся к спине Кошки и робко погладил. Шерсть оказалась очень мягкой и теплой, а вблизи на ней просматривался легкий полосатый узор; казалось, что шкурка животного светится изнутри, будто под кожей обитали миллионы крохотных, размером с пылинку, светлячков. Кошка словно источала волны тепла и какого-то неожиданного спокойствия. Горелый тоже приблизился и погладил кошачий подбородок. Кошка, похоже, довольная получаемым вниманием, по-кошачьи кульнулась на спину и, подставив для чесания светло-голубой живот, принялась ловить человеческие руки мягкими лапами.

Няшка, Терапевт и Горелый гладили ее не отрываясь, даже не понимая, почему им так нравится этот процесс. Они чесали кошачий живот и думали каждый о своем – приятном, лучшем, самом сокровенном. Они предавались счастливым воспоминаниям и мыслям, чувствуя, как на душе становится спокойнее, а разум охватывает безмятежность.

Когда Терапевт очнулся, ни Кошки, ни водяного купола не было и в помине. Небо просветлело, а воздух едва ощутимо пах озоном. Няшка и Горелый лежали на старом разбитом асфальте с улыбками на лицах, а позади них, как и раньше, зиял провал, к которому они еще недавно таскали бревна с другой стороны. Или давно? Судя по наладоннику, они пролежали без памяти примерно четыре часа. Солнце уже клонилось к закату. Была ли Кошка? Или все это просто странный сон?

– Няшка, вставай! – позвал Терапевт, наклонившись к девушке, и аккуратно потряс ее за плечо. – Вставай же! Нам пора двигаться дальше.

Та нехотя открыла глаза и уставилась на него.

– Терапевт? Мы… где? Где Кошка?

– Мы все там же, – ответил врач, помогая ей подняться на ноги. Все же не сон? – Я сам только что пришел в себя. Кошки уже не было.

– Зато смотри сколько шерсти! – восхищенно прошептала Няшка, оглядываясь вокруг. И действительно, поначалу он даже не обратил внимания на то, что лазурная шерсть была повсюду – на одежде и вещах сталкеров, на перилах, на асфальте. Создавалось ощущение, что Кошка основательно вычесалась и повалялась здесь, прежде чем уйти. Няшка схватила большой клок, висящий у нее на рукаве и, приложив его к щеке, улыбнулась. Пока Терапевт будил Горелого, она начала собирать разбросанную шерсть, машинально спрятав этот и еще несколько комочков в один из своих многочисленных карманов. Старый сталкер, очнувшись и узнав, что произошло, быстро помрачнел, приняв свой привычный облик хмурого и угрюмого бродяги. Он помог собрать всю шерсть вокруг, которую друзья поделили между собой поровну, и деловито пробурчал, глядя на небо: